Сердце жены врага

Я не понимаю о чем он, но когда теплая струйка сочится в ложбинку, затекает под футболку, до меня снисходит, что он прокусил шею по-настоящему.

— Весь день по тебе с ума сходил, — шепчет он как безумный. Сдирает с меня майку, задев красный ручеек, смазав его и испачкав вещь. — Но больно сейчас не сделаю…

Он замолкает. Смотрит на обнаженную грудь не отрываясь. А потом я вдруг понимаю, что на тату, умело скрывающее шрам от операции. Холодею вся под ним. Деревенею от страха. Заметит или нет? А если всё же заметит? Вот и повод избавиться от жены братоубийцы!

Рыча Руслан нападает на веточки и бутоны, повторяя языком контур лепестков. Только не в центр! Только бы не приблизился к шраму. Тогда — конец! Вздрагиваю и трясусь под ним.

— Лер, чего ты побледнела? Тебе неприятно?

— Нет! Мне больно там, пожалуйста, только не там!

Зачем я его прошу? Разве он послушает меня? Разве сделает так, как я прошу?!

— Но почему? — хмурится распаленный мужчина.

— Наверно, тату еще не зажило. Мне… очень неприятно!

Раз идет на диалог, нужно пользоваться моментом. Влада таким уж точно не провести, но Руслан…

— Блядь! Лер, точно никак?! А я думал поиграть с ними! Хотел испробовать их в деле!

Догадываюсь о чем он, и от этого становится дурно. Никогда ни при каких обстоятельствах не вынесу трения или давления на месте шрама от операции на сердце. Это — чисто психологический страх. Я всё понимаю, операция прошла довольно давно и шрам зажил, не разойдется, но это — просто выше моих сил.

— Хватит, Лер. Не трясись! Сейчас пульс твой просто выпрыгнет наружу. Ты же сказала «нет», значит, не будем! Расслабься!

И снова он целует меня, ласкает, пытается вызвать отклик во мне, но это невозможно. Наконец, поняв, что это бесполезно просто делает свое дело, особо не заботясь обо мне. И снова в меня. Не говорю ни слова. Думала, если промолчу, то не будет вредничать, но видимо он целенаправленно добивается моей беременности, либо ему настолько наплевать на меня. Возможно пронесет, может же мне повезти? Иначе… а что же иначе, я даже не могу себе представить!

* * *

Чинно ужинаем при свечах. Я не ела практически несколько суток и кусок в горло не лезет. Тем более стейк из красного мяса. Накладываю себе легкий зеленый салат, а вообще с удовольствием съела бы овсянку.

— Вегатерианка что ли? — морщится мой мучитель, — Чего мяса не ешь?

Не хочу с ним разговаривать. Лучше промолчать, сделав вид, что любуюсь на зелень в тарелке.

— Лер, на самом деле, мне жаль, что у нас так все получается, складывается.

А вот это уже интересно. Жаль ему? Неужели раскаивается? Неужто понимает, сколько боли и страха я пережила из-за него?!

— Я не виновата в смерти твоего брата. — не могу удержаться я. — За что ты удерживаешь меня у себя? Почему издеваешься и насилуешь меня изо дня в день?!

— Конечно, виновата Лер. И я не прощения тут у тебя просить собрался. А просто сообщить, что мне жаль, что иногда приходится указывать тебе твое место в моем доме и моей жизни.

Аппетит пропадает окончательно. Отставляю нож и вилку, прикрываю глаза.

— Отлично, вот так, не открывай.

Чувствую его шаги сзади. Подходит ко мне. Потом ощущение шелковой непроницаемой ленты на глазах. Это еще зачем?

— Пойдем, Лера. Держи меня за руку. Доверься мне.

Он тянет меня за собой, а мне ничего не остается, как следовать за ним, слепо подчиняться его воле и молить, чтобы не задеть стенку и не стукнуться плечом.

На полпути он останавливается и вновь вжимает меня в себя. Так как глаза не могут ничего разглядеть за плотной повязкой, то чувства обнажаются до предела. Чувствую каждый мускул его литого тела, каждый кубик на твердом животе, его эрекцию, будто и не было того страстного принудительного секса полчаса назад. Чувствую его парфюм. Он смешался с дымом от сигареты, которую по-видимому Руслан выкурил недавно, и его собственным запахом, диким необузданным мускусным.

Он оттягивает назад мои распущенные волосы, но не рывком, а медленно, осторожно. Касается губ. Сначала едва, щекоча дыханием распаленную нежную кожу. До этого он выпил вина, и я чувствую вкус терпкого полусухого на своих губах.

Неужели возьмет меня прямо здесь? На лестнице, перекинув через перила?

— Пойдем Лер, шепчет он мне прямо в шею, не то, до сюрприза не дотянем. — и тут же поясняет: просто ты такая беспомощная с этой повязкой… такая беззащитная!

В комнате он на секунду оставляет меня без поддержки, дезориентированную в пространстве. Затем лента падает с глаз. В его руках большая бархатная коробка. Приоткрывает ее. Украшения. Белое золото, бриллианты, изумруды. Дорого. Отвратительно дорого. Холодная роскошь, бездушная. Как и сам Руслан.

— Нравится? — смотрит он на меня, явно чувствуя себя дедом Морозом.

Молчу. Никак не реагирую. Колье от Марата приняла с удовольствием. А это… это — драгоценный металл и камни, призванные заменить мне здоровье, зверское обращение, слезы, кровь и многое другое, чему подверг меня Руслан за прошедшие недели моей жизни.

— Я помогу.

Руслан застегивает на шее цепочку, позволив кулону с камнем проскользнуть в ложбинку меж полушарий, защелкивает на запястье браслет.

— Надень серьги. — это не просьба, но приказ.

— Зачем мне это всё, Руслан?

— Хочу, чтобы на тебе кроме драгоценностей ничего не было!

Продеваю изящество в мочки. Серьги вечерние, тяжелые, их неприятно ощущать на себе, но Руслан уже не может сдержаться.

Берет меня прямо там, освободив от одежды, просто нагнув на туалетный столик, сам лишь едва приспустив брюки. Жадно наблюдает за танцем изумрудного кулона на лепестках вытатуированного цветка.