Сердцу не прикажешь
Шрифт:
– Если доживёшь! – отмирает и грязно сплёвывает мне под ноги.
– Встретимся через неделю, Павел. – хмыкаю я и демонстративно отворачиваюсь. Ворота за моей спиной закрываются и это выводит говнюка из себя:
– Скоро Арсену привет передашь! Бойся, мудила!!
Глава 21
ЯСЯ.
Этой ночью не спится. Жду, когда из тренажёрки соизволит вернуться Богдан. Никогда не видела, чтобы человек так быстро поправлялся. Либо он умело глушит боль, либо он и правда её не чувствует. В доме запустился режим ускорения. Во всём. Хоть Липатов и постоянно на связи с Макаром, видно, что он предпочёл бы сам заниматься делами фирмы. И всё же не рвётся, доверяет Каримову. Всё последнее время тратит на себя. Нанял себе персонального тренера, регулирующего нагрузку. Теперь днями и
Ожесточён. Расчётлив. Если в прошлый раз перед его боем атмосфера была накалена невнятной агрессией, неуправляемым напряжением, то сейчас у меня скапливается ощущение, что Богдан действует исключительно по продуманному плану, холодному, выверенному, внутреннему стремлению. Нету у меня неровного ритма сердца, в этот раз я смотрю на своего бугая и понимаю, что хоть и спешно, но ведёт он себя весьма сосредоточенно. Все эти выжатки энергии не просто так. Он собирает себе новую броню, по кускам, но с изменениями, ещё сильнее старой, добывает необходимую мощь. Странно то, что это ничуть не ворошит моё трусливое сознание. Липатов мастерски удерживает меня в одной точке, не давая расшатываться, внушает свою ответственность за каждый поступок. Миновала паника. Наверное, потому что он рядом. А может, потому, что больше ничем не прикрывается, а заявляет прямо – у него будет бой, от которого зависит будущее. А после того, как на моих глазах Богдан с пробитой грудью раскидывал охранников в больнице, чтобы пробраться ко мне, то нынешнее положение внушает больше уверенности. Сейчас он вновь кажется непобедимым. Фантастика, да и только.
– Опять не спишь? – режет тишину запыхавшийся голос.
Вернулся блудный дядька.
– За тебя волнуюсь. – цепляю на лицо осуждающее выражение, а сама с восхищением прохожусь взглядом по его подрагивающим грудным мышцам. Как бы это дико не звучало, но в напряжении его тело выглядит более здоровым и гармоничным, чем в расслабленном состоянии. Без движения чувствуется застой, хочется размять, чтобы кровь приливала, обдать кожу жаром, насытить ярким оттенком.
– Напрасно. Я в норме. – заранее отрезает, красноречиво давая понять, что никаких поучающих лекций терпеть не будет.
– Сделай массаж как вчера. – просьба с нажимом, с брутальным придыханием.
С грохотом плюхнувшись на постель, мужчина поворачивает голову и выжидательно прищуривается своим тёмным внимательным взглядом.
– Не спи. Мне нужны твои волшебные руки, Яся.
Тихо посмеиваясь, забираюсь на его большую подтянутую задницу и невесомо пробегаюсь кончиками ногтей по широкой влажной спине. Пялюсь на то, как высыхают капельки пота.
– Ммм… - хрипло мычит уставший медведь.
Прикладываю ладони к горячей коже, слегка сдавливаю, растираю, обвожу тату. Как же смешно выглядят мои маленькие ручки на фоне его твёрдых бугристых мышц. Наклоняюсь и оставляю несколько мягких поцелуев между лопаток, прямо на раскрытой пасти медведя. Это всегда безотказно срабатывает. Мужчина силится сохранить неподвижность, но его руки всё равно пробираются к моим ногам, выгибаются, стискивают голени, пуская россыпь мурашек. Дыхание учащается, сердце вот-вот забарабанит. Естественная реакция на прикосновения Богдана. Сглатываю тягучий ком. Даю все двести, что у него уже опустилась пелена на глаза, включились зверские инстинкты, сейчас накинется… завершит голодовку, отымеет меня так, что не смогу шевелиться. Я физически не готова оказаться под этим шкафом в три часа ночи. Утром пожалуйста, а сейчас мне хочется тепла и ласки. Успокоить его, пригреть.
Надо отвлечь.
Есть один действенный способ - Богдана всегда утомляют разговоры, особенно незапланированные.
– Плечи захвати. – командует он.
Избегая прикосновения своей груди к его коже, чтобы не воспламенить в нём желание, массирую гигантские мужские руки и обдумываю какой-нибудь сложный вопрос, который отрубит возбуждение раз и пополам.
– Расскажи о своём сопернике. – шепчу с призывом. –
Почему ты поднял на уши всю охрану дома? Он опасен?Моё любопытство заставляет Богдана сделать резкий вздох, натуженно втянуть воздух.
– Опасен. – тон его голоса падает и я невольно шкрябаю ногтями по его твёрдой пояснице.
– Кто он?
– Подонок, взбалмошный, рисковый, играет грязно, безгранично жесток. – ответ промораживает насквозь, на затылке дыбом встают волосы. – Настоящий гнойник.
– Зачем ты тогда с ним связался? – немею от негодования.
– Отстаиваю своё.
– говорит он со слышимым презрением.
– Ты боишься его?
– Нет. – он вкладывает в голос столько несгибаемой силы, что я безоговорочно верю.
Только…
– Когда ты говоришь о нём, у тебя мышцы сжимаются… - осторожными движениями пальцев собираю судорожную волну мурашек. Она смещается от напора мужских эмоций. Завораживающе быстро. Гремуче красиво.
– Это другое. Я его ненавижу. – выдыхает угнетённо и болезненно.
– Ты встречался с ним до этого? Вы уже дрались?
– Это наш первый бой. – кривовато усмехается, прикрывает глаза.
– Но этот ублюдок уже давно отметился в моей жизни.
– Отметился? Это как? – заторможенно моргаю.
– Так, что не забыть. – тембр его голоса становится раздражённым, он впервые подпускает к себе ближе, защищается.
– Ты специально загадками говоришь?
– Он убил человека, который был мне очень дорог. – резко дёргает головой, хрипит, багровеет.
– Убил?! – по моей спине неторопливо ползёт морозная дрожь.
– Да. Арсена. Моего тренера.
– За что??? – прикладываю ладонь к своей груди.
– Какую я должен назвать причину, чтобы его можно было не осуждать? – приподнимается на руках, рывком переворачивается, я оказываюсь сидящей на его животе.
– Я не знаю… - сползаю на пах, лишь бы не задеть его больные места.
– …может, этот Арсен был плохим человеком..?
– Арсен был отличным. – парирует Богдан, обхватывая мои бёдра.
– Таких больше нет и не будет.
– Расскажи мне о нём. – прошу, мне очень интересно.
– Ты знаешь, я приютский. – киваю.
– Когда мне было шестнадцать-семнадцать я связался с плохой компанией, мы грабили прохожих. Однажды нас выследили и захотели разобраться. Началась массовая драка, прямо на улице. Жёсткая такая, с заточками, ножами, кастетами. Кровавая бойня.
Внутри всё переворачивается. Фантазия любезно предоставляет мне обзор сломанных носов и порезанных кишок. И кровь-кровь-кровь.
– Пришлось биться не жалея, иначе бы убили, но и цели травмировать у меня не было. Это увидел Арсен. Предложил обучение боксу под его руководством. Я отказался. Не видел в этом ничего стоящего. Дураком был. Но через несколько дней он снова нашёл меня, начал настаивать, я плюнул, пошёл за ним. Так попал в секцию. Увлёкся, затянуло. Проходил несколько месяцев, Арсен разглядел талант, взял меня на постоянной основе, а потом… захотел стать моим опекуном.
Несмело улыбаюсь, глядя на то, как мерцают глаза моего мужчины. Редкое явление.
– Забрал к себе. Для меня это было сумасшествием. У меня появился друг, наставник, а достойный тренер для своего ученика в большинстве своём ближе, чем родной отец. Которого у меня никогда не было. Только с ним я понял, что такое радости жизни, что я хочу и кем могу стать.
Загипнотизировано наблюдаю как дёргается его кадык, как от глубокого вздоха высоко вздымается грудь, медленно опадает.
– Конечно, я был не единственным его учеником. По моей просьбе Алика тоже взяли в команду, были и другие парни. Много, но я был единственным, кого он выделял, к кому относился как к сыну, в кого вкладывал больше всего… Однажды на тренировки начал ходить молодой пацан. Павел Кузнецов. Агрессивный, бешеный. В принципе, как и остальные с улицы, но этот доставлял много неудобств. Не думал о последствиях. Творил, что вздумается. Переходил все границы. Арсен был очень дисциплинирован и требовал от учеников того же. Терпение лопнуло, выговоры и наказания на пацана не действовали. Арсен отстранил его накануне отбора в городскую сборную, само собой соревнования для того были закрыты, произошёл конфликт, сыпались обвинения, в том числе и на меня, Кузнецов ушёл… а тем же поздним вечером возле дома… я увидел из окна, как Арсена несколько раз пырнули ножом в спину. Он умер у меня на руках, ещё до приезда скорой. – отмеряет каждую интонацию в своём голосе, но глаза захлёбываются от разъедающей боли.