Серебряная доля
Шрифт:
– Кто-то нас продал, - выдохнул вампир, снова надевая шлем.
– У тебя есть еще снильз?
– Полфляжки, - отозвался Диармид.
– А тебе зачем?
Коридор перечеркнула яркая полоса - сверху в развороченный лаз спустили зеркало.
– Есть одно средство, - Камбр, хмыкнув, одним глотком всосал снильз.
– Только пока не станешь Старшим, о нем даже не думай.
Вампир взревел и выхватил из рук внука тяжелый боевой топор.
– Смерти!
– гаркнул он древний клич берсеркеров, который уже много лет не звучал в мире.
– Смерти!
Старший князь выскочил из закутка.
– "Вряд ли у них много магов".
Часы на большой башне здания портовой администрации отбили ровно пол-шестого, когда девушки, запыхавшись, подбежали к порту. У ворот в полосатой будке скучал пыльный охранник, который, увидев девушек, встрепенулся и быстро опустил шлагбаум.
– Стой, куда?
– грозно заявил он.
– В порт, - рассеянно ответила Нита, вглядываясь в картину за воротами.
– Не слепой, вижу, что в порт. Документы предъявите!
Сийри выудила из рюкзака билеты на пароход и, не опуская в требовательно протянутую руку, предъявила их в развернутом виде.
– Мы на "Ласточку".
– А, на "Ласточку"… - охранник, осклабившись, сплюнул под ноги.
– Так эта баржа никуда больше не пойдет. По крайней мере - до весны точно!
– То есть как?
– удивилась Сийри, нехорошо прищурившись, - что случилось-то?
– С этой баржей? Она утонула, - беззаботно заявил вахтер, - вон, на седьмом пирсе. Вы б в управление подошли, разобрались. Если успеете, впрочем, - добавил он, взглянув на часы.
Седьмой пирс выглядел весьма неприглядно - грубо сколоченный деревянный настил на позеленевших сваях, окутанных бородой водорослей, с порыжевшими тумбами и почерневшими, местами измочаленными привальными брусьями. Слева тумбы опутывала паутина швартовов, уходивших в мутную воду, из которой поднимались закопченные трубы и мачты с путаницей тросов.
– Да, не повезло кораблику, - вздохнула Сийри, окинув грустным взглядом кружевное плетение искореженных балок, которые были когда-то, вероятно, зернопогрузчиком - развалины плотно усыпали птицы.
– Пошли в управление, - печально вздохнула Нита.
В управлении, мрачно пялившемся огненными очами окон на Добродей, оказалось весьма шумно и людно. Толпа явно хотела довести осаду кабинета администратора до победного конца. Дверь в комнату уже сдалась, так что все желающие могли в подробностях видеть дуэль пострадавшего купца с начальником порта.
– Нет, нет, еще раз нет! Ваш груз застрахован, разбирайтесь со страховой компанией, поставщиком, получателем - точка! Мы тут не при чем - это даже не наш пирс!
– возмущенный голос громом раскатывался по этажу, заставляя дребезжать немногочисленные стекла. Ответную реплику разобрать не удалось - она сразу же потонула в ответном словесном шквале.
– Сердится, - поежилась
Нита.– Еще бы!
– прищурилась Сийри, прикинув, где находится эпицентр шума.
– Вряд ли у него каждый день суда тонут.
Она попыталась заглянуть в кабинет, но прочие пострадавшие стояли непоколебимо, напрочь перекрывая картинку скандала. Девушка, отойдя к окну, с раздраженным вздохом сгрузила на подоконник свои пожитки.
– Что разглядеть удалось?
– осведомилась Нита, сгружая свою поклажу рядом.
– Мы накрепко влипли, - по лицу подруги было заметно: ей крайне хочется выругаться, но она сдержалась.
– Меня даже не пустили!
– Надо ждать, - пожала плечами Нита.
– Нам нужно знать, как поступить с билетами, да и вообще - как добраться до Маскона.
– А больше ничего и не остается, - Сийри, мрачно выудив из баула с учебниками какую-то брошюру, попыталась отвлечься.
Отвлекаться получалось плохо: перебранка из кабинета, со временем обретающая все более агрессивный характер, нетерпеливый гомон прочих пассажиров, невероятная духота в коридоре - в итоге Сийри едва одолела введение. Сдавшись, она сунула брошюрку за пазуху и решительно соскочила с подоконника.
– Нит, пошли подышим, - вздохнула она, утирая пот. Платок тут же промок.
– А то я умру прямо здесь!
– Долго же ты терпела, - хмыкнула подруга, напоследок поковыряв ногтем намертво заколоченные окна.
– Начальник-то в прохладе сидит.
На первом этаже под лестницей горел свет, и какая-то женщина грохотала ведрами.
Увидев девушек, она не выдержала.
– Ходят, ходят, как заводные, спасу нет! А ты мой, убирай… У меня тоже дом есть, между прочим!
– Как бы нас до своего добраться, - Сийри устало присела на крылечке. Нагретый за день камень источал приятное тепло, а вечерний близ с Добродея весьма кстати холодил разгоряченнле лицо. Девушка отчаянно жалела, что нельзя расстегнуться.
Нита, пристроившись рядом, пояснила уборщице: - С "Ласточки" мы. Точнее, мы на нее не попали.
– Ваше счастье, - сочувственно усмехнулась уборщица.
– Какие места?
– Третий класс, - вздохнула Нита.
– Наверно, если бы успели разместиться - сейчас бы стояли, в чем есть.
– Ой, девоньки, - присвистнула уборщица.
– Как приедете - поставьте в церкви свечку за здравие. "Ласточка" за три минуты утопла, пассажиры в одних портках повыпрыгивали. Ой, чую - набегут завтра лигитонцы прямо с утра - будут выяснять, чей умысел. Как будто без того так неизвестно - чью рожь с перегрузом сыпали.
Сейчас в одних портках у начальника сидит. А ведь кричал еще - "давай, давай, не ленись!". Вот теперь птичек кормит.
– Хорошо, не рыбок, - Сийри поняла: жизнь не так уж плоха.
– Так это он так вопит?
Уборщица прислушалась.
– Нет, это наш Крукиш. Уж слишком визгливые нотки - видать, тоже совесть нечиста. Это надолго.
– А нам что делать?
– девушки снова приуныли.
– За свои кровные билеты брать?
– Да, еще потом скажут - даже по распределению не явились, а еще отличницы, - добавила Нита.