Серебряная герцогиня

— Из Горного щита.

Бэг кивнул:

— Довелось мне лет пять назад готовиться к бою с горняками…

— К бою с горцами? — удивился Дьярви.

Он не слышал о такой войне. Хозяин трактира хмыкнул. Потянулся пальцами к усу, вспомнил, что выбрит.

— Нет. Бой-то ожидался с краснокосыми. Ну да юдард с ними! Но раз уж так, господин Дьярви, извольте деньги за месяц вперёд. И пять щитков за уход, лечение… Итого двадцать семь щитков.

«Вот я… прошляпил, — с досадой подумал Дьярви. — Пять щитков за лечение! А что там лечить то было? Замотать тряпкой руку?! И за это — пять щитков?!».

— Завтра, — процедил он. — А сейчас велите мне подать завтрак и… проваливайте.

Парень был зол. На себя, конечно. Что злиться на человека, соблюдающего собственную выгоду? Но раздражение прорывалось. Горцы никогда не умели сдерживать эмоций.

— Завтрак? — удивился Бэг. — Так ведь вечер на дворе…

Дьярви прищурился.

— А я сегодня завтракал?

— Нет, но…

— Тогда принесите мне тот завтрак, который я сегодня не съел.

Хозяин расхохотался и вышел. Дьярви тоже усмехнулся, довольный собой. Всё же не совсем дурак…

Утром он уже чувствовал себя намного лучше. Левую руку ещё дёргало, и она слабо ныла, но Дьярви уже смог встать, сполоснуться в тазу и даже одеться самостоятельно. Одежда оказалась чистой и выглаженной: видимо, хозяин был верен сделке. Отлично.

Парень спустился вниз, и молчаливая невеста хозяина принесла ему еду: кашу с тыквой и мясом. Уже неплохо. Молодой организм не хотел есть, он хотел жрать, и Дьярви быстро расправился с завтраком, а затем вышел во двор. Светило солнце, и его яркие лучи плескались в стремительно сохнущих лужах. Повсюду выхаживали ленивые куры и моргали сонными глазами.

Весна… А в Горном щите всё ещё воют по ночам метели…

Дьярви глубоко вдохнул наполненный солнцем воздух и усмехнулся. Отец, наверное, проклял младшего сына, хотя тот и не надевал шёлк и бархат, но… Сейчас Дьярви чувствовал себя почти равным королю, а впереди его ждало великое будущее. В этом юноша был уверен.

Он перепрыгнул через широкую синюю лужу и направился к конюшне, которая была тут же, объединённая единым фасадом с гостиницей.

Старик Бо-бо выглядел прекрасно: кто-то даже вычистил его пегую шкуру. Дьярви не стал утруждать слуг, правой рукой набросил потник на спину всё ещё жующего коня, закрепил седло, а затем взнуздал. Проверил подпругу, просунул палец. Хмыкнул. Вытащил сбережённый кусок хлеба, дождался когда тёплые губы, прощекотав «усиками» ладонь, заберут угощение, а затем вскочил в седло и выехал на улицу.

Перед ним лежал Шуг. Город, раньше представлявшийся ему детской сказкой. Волнующе-неприличный, роскошный, развратный. Город изнеженных мужчин и неверных женщин.

Бо-бо уверенно ступал копытами по грязной улице, и Дьярви почувствовал разочарование. Матушка рассказывала, что мостовые Шуга покрыты драгоценными камнями, а дома сплошь сделаны из розового мрамора. Но не было ни того, ни другого. Грязь и покосившиеся халупы.

Однако, когда конь выехал на центральные проспекты, столица всё же удивила провинциала. На окнах и балкончиках изящных особняков пылали разноцветные цветы, улицы были сплошь покрыты брусчаткой, стены раскрашены разнообразными красками, в скверах и садах виднелись мраморные скульптуры. А уж дамы! Красавицы прогуливались по бульварам под ручку с мужьями, и их яркие платья горели и переливались.

Всё-таки, сказка.

Особенно впечатлила набережная реки Шугги: вдоль неё вытянулись особняки всех семи хранителей щитов. Сверкающий позолотой алый особняк Золотых герцогов. Похожий на нарисованную иллюстрацию к детским сказкам дворец Серебряных щитов, с башенками, флигелями, мезонинами, островерхими крышами. Мрачный и суровый, тёмно-серый особняк Медвежьих. Изумрудно-зелёный, почти скрытый в саду, поражающий огромными окнами и обилием колонн и арок — Шёлковых. Белоснежный, очень простой с виду, с плоской крышей, почти затянутый плющом, уже распустившим зелёные пятипалые листья, — Южных. Горный дворец Ингемара походил на замок, простой и неприступный, почти как особняк герцога Ярдарда, но более древний и скучный.

А вот этот… Нежно-лазурный, украшенный майоликой и мозаичными полотнами, изображающими море и корабли… Две круглых, совершенно бесполезных в бою, башенки… Белый балкон с тремя окнами, украшенными витражами… Этот — чей? Дьярви снова перебрал в памяти всех семерых и понял: Морского герцога. Точнее… Герцогини. Ведь сейчас Солёным архипелагом правит женщина. Лэйда, дочь Ларана. Точно. Её.

Особняком Морской герцогини набережная и заканчивалась. И город заканчивался. Дальше шёл небольшой сосновый лесок.

Напротив светлейших дворцов находился Запретный остров, и Дьярви увидел, что в чёрных развалинах бывшего королевского дворца возится какой-то люд. Ульвар решил отстроить дворец, вернув его на прежнее место? «Да какая мне разница! Будет даже проще добираться», — хмыкнул новобранец, ещё раз полюбовался голубым особняком и пустил коня вскачь. Насколько, конечно, это слово было применимо к большеухому Бо-бо.

Уже через полчаса Дьярви увидел кованную решётку и стражника, вальяжно опершегося о калитку.

— Кто таков? — веснушчатый мужчина зевнул.

Ему, казалось, тоже передалось всеобщее сонное настроение.

— В королевскую гвардию. По призыву короля Ульвара.

Стражник снова зевнул.

— Добро.

Открыл калитку, потянулся, пропустил всадника.

— Налево, мимо ротонды. Потом поворачиваешь направо, где фризы с поднесением чаши, проедешь вдоль мраморных анфилад, и там, где пилястры с амброзией, будет аппарель в азалиях. Минуешь флигель с четырьмя кариатидами, объедешь и увидишь лестницу. Поднимешься на второй этаж, спросишь капитана Ференка.

Из всего перечисленного Дьярви понял про мрамор, чашу, флигель и лестницу. И про капитана со странным именем. Он хотел переспросить, но встретил издевательский взгляд узких желтовато-карих глаз и передумал. Очень уж явно нахал хотел унизить деревенщину.

Дьярви кивнул и молча проехал мимо.

Итак, сначала налево. Что такое — ротонда? Он не знал. Юноша ехал-ехал мимо клумб, каких-то незнакомых деревьев с расцветающими лиловыми плетями длинных ветвей, мимо небольшого круглого здания, похожего на башенку, пока не натолкнулся на десяток колонн, накрытых сверху каменной балкой. Колонны стояли полукругом и действительно напоминали улыбающийся рот. Если, конечно, можно было бы посмотреть на них сверху. Рот-онда? Зачем эта отдельно стоящая стенка нужна, Дьярви не понял. Может, коней привязывать?

Поздравив свою сообразительность, повернул направо, направляя коня вдоль здания с выступающим на стене лепным изображением каких-то голых мужиков. Один из них держал кубок. Дьярви остановился, задумавшись.

Но чаша — это же то, что плоское, верно? На неё ещё козлятину кладут.

Будущий лучник снова пустил коня вперёд и облегчённо выдохнул, когда минут десять спустя увидел мраморную чашу, из которой били струи воды. Наверное, это та самая.

Тропинки вились, разветвляясь. Зачем вообще нужны все эти загогулины? Почему бы их не выровнять?