Серебряная лоза

— Сегодня тебе повезло, но только ещё мне попадись! — выкрикнул незнакомец, вдавил педаль в пол, и экипаж его полетел вперёд, исчезая в клубах пара.

Конечно, после такого Ковар не мог закрыть дверь сарая и продолжать работать. Он вышел за калитку, дошёл до встрёпанного существа, сидящего в пыли, и протянул руку.

— Ушиблась? Гляди-ка, а ведь я тебя знаю. Понравился мой светляк?

Девчонка отползла от протянутой руки, поглядела хмуро и недоверчиво, ожидая, что сейчас опять влетит.

— Не бойся ты, — сказал ей Ковар. — Поднимайся, поищем, чем тебя накормить. Или ты куда-то спешишь?

— Да не спешу я, так, катаюсь туда-сюда, — угрюмо ответила наконец девчонка и встала на ноги, не принимая помощи. — И еда мне твоя не нужна. Я лучше в город вернусь.

И поморщилась — видать, крепко ей досталось. Даже слёзы на глазах выступили.

— Идём, и не спорь, — решительно сказал хвостатый, взял девчонку за плечо и подтолкнул к калитке.

Та шла, озираясь по сторонам с тревогой. Видно было, не ждала ничего хорошего и искала пути отступления, если придётся бежать.

— А почему ты теперь здесь? — спросила она. — Работал же в городе Пара. Скрываешься?

— Сменил работу, — пояснил Ковар. — Проходи внутрь, тут у нас мастерская. Кашу будешь? Я с вечера варил. Могу разогреть.

Девчонка немедленно вцепилась в котелок, застучала ложкой. Хвостатый даже не успел предложить тарелку.

— Да ты присядь, что ли, — сказал он, придвигая табурет. — Стол сейчас расчищу, погоди.

Вместе с охапкой бумаг Ковар нечаянно зацепил край платка и стянул его с клетки. Ворон, дремавший внутри, вскрикнул недовольно.

— Что это? — ахнула девчонка, позабыв даже о каше. — Вот так поделка, как живая!

— Она и есть живая, — улыбнулся хвостатый. — Это ворон Златого Перелесья.

— Вот это да! А что...

Скрипнула створка, и встрёпанный Карл появился на пороге мастерской, едва заметно покачиваясь. Покрасневшие глаза остановились на девчонке.

— Та-ак, — протянул он, криво усмехаясь. — Пусти сегодня одну крысу, назавтра у тебя уже целый выводок. Я тебя, ушастый, и самого-то едва терплю, с чего решил, что можешь притаскивать кого ни попадя? Может, тебе почудилось, что это твой дом?

Девчонка отскочила назад, прижимая котелок к груди.

— Не пугай ребёнка, Карл, — строго сказал хвостатый. — Её и так сегодня уже один негодяй едва колёсами не переехал. Эта девочка нас с мастером однажды крепко выручила, и я её должник. Если что, отвечаю за неё.

— Хорошо добрым быть за чужой-то счёт? — прищурился хозяин. — И дом не твой, и котелок, и еда в котелке. Конечно, тебе не жалко делиться. А я-то сам как, не мешаю тебе? Может, мне и вовсе уйти?

— Держи, забирай свой котелок и свою еду! — закричала девчонка, запуская посудину под ноги Карлу. — И пропусти, не собираюсь задерживаться в этом доме!

— Мерзкий, мерзкий! — захлопал крыльями и ворон, встревая в перепалку.

Карл покачался на пороге, не спеша отходить.

— Ах, да будьте вы все прокляты, — проворчал он наконец. — Даже этот пучок перьев против меня, будто не я ему зерно сыплю каждый день. Делайте что хотите — живите тут, жрите кашу, пожалуйста. Только отмой свою гостью, тощий, и тряпки её смердящие сожги, не то подхватим какую заразу да и помрём. Да с пола уберите.

С этими словами он развернулся и нетвёрдым шагом ушёл в дом.

Ковар опустился на табурет, потянул к себе дрожащую девчонку, обнял, погладил по голове.

— Всё хорошо, не бойся. Он не злой человек, кричит только много. А и правда, оставайся пока с нами. Тебе, как я понимаю, всё равно, где быть. Прибирать будешь, по хозяйству помогать, справишься? Да ты чего?

Девочка в его руках будто одеревенела, кажется, даже и дышать перестала.

— Знаешь, меня ещё никто никогда не обнимал, — тоненько произнесла она.

— Да ладно, — не поверил хвостатый. — А мать, отец?

— Может, когда-то очень давно. Помню только, как гнали на улицу, чтобы выпросила что или стащила. Если не удавалось, били. Если мало приносила, тоже били. Так я уж сообразила после, что мне лучше самой по себе, и к ним не вернулась.

— Ах ты, бедняжка, — сказал Ковар, хмурясь. Он повидал всякого, но и не представлял, что бывают такие негодные родители.

Девочка наконец нерешительно обняла его в ответ, неловко, точно не понимая, как это делается. Ворон подошёл по столу ближе, принялся перебирать клювом её волосы, будто гладил.

— Какая трогательная сцена, — язвительно прозвучало от двери. — Прямо слёзы на глазах. Я там воду поставил греться, идём пока вещи чистые подберём, у меня в сундуках кой-чего осталось. Да живее, пока я добрый. Как тебя хоть зовут-то, пакость?

Тут Ковар понял, что и сам не знает имени девочки — никогда не спрашивал.

— Не Пакость, а Каверза, — ответила та.

Глава 16. Настоящее. О знакомом синем доме и о его владельце

Каверза не обманула и к утру действительно вернулась — уставшая, пропылённая, но с сияющими глазами.

— Хватайте вещи — и в путь! — скомандовала она. — Всё очень хорошо устроилось.

Внизу они побранились с хозяйкой.

— А-а-а, слинять надумали, — неласково встретила их та. Видать, встала не с той ноги. — У меня из-за вас побелка вся отвалилась, идите полюбуйтесь. На какие гроши я буду дом в порядок приводить?

— Я вчера уже за это расплатилась, и за уборку тоже, — в тон ей ответила Каверза. — А ты, тётушка, девчонку прибирать заставила. Вернуть монеты не желаешь?

— Верну-уть? — задохнулась от возмущения старуха. — Да вы мне за еду не доплатили! Я для вас, как для себя, наготовила! И хлеб свежий, и мясо даже! Вы хоть понимаете, сколько оно стоит сейчас?

— Мясом там только пахло, — встряла в беседу Хитринка, — и хлебом обгрызенным нечего гордиться. Я бы за такую еду и полмонетки не дала.

Хозяйка так и замерла с открытым ртом, будто слова застряли у неё в горле. Она лишь гневно трясла пальцем, выпучив глаза. Воспользовавшись затишьем, Каверза живо вытолкала всех за дверь, а затем расхохоталась.

— А ты ничего, бойкая девчонка, — сказала она Хитринке, обнимая её за плечи. — Только чем же ты питаться привыкла, если тебе стряпня тётушки Козни не угодила?