Серебряные крылья

нужно беречь».

* * *

Ночь. Облачность не видна, но она угадывается, совсем не заметно звезд, а на фоне огней

аэродрома косо падают редкие капли дождя. Облака очень низкие. Об этом можно судить по яркому

экрану, который они создают, отражая свет близлежащего города.

С наступлением ночи огней становится меньше, а видимость, и без того незначительная, еще более

ухудшается. Но полеты идут.

У стартового командного пункта летчики первой и второй эскадрилий. Они сегодня не летают. Их

специально пригласили на аэродром, чтобы познакомить с процессом наведения перехватчиков в облаках.

— Интересно? — с улыбкой спрашивает командир третьей эскадрильи майор Александров, на

ходу застегивая шлемофон и направляясь к самолету.

— Очень! — отвечают летчики. Им хорошо знаком Александров, лучший перехватчик части. —

Неужели и мы когда-нибудь сможем летать в таких условиях?

— Скоро, очень скоро, — улыбается командир эскадрильи и смотрит в мою сторону.

Офицеры еще не знают и даже не догадываются, что на днях они приступят к освоению наземной,

а потом и летной программы истребителя-перехватчика. Для них это будет большим сюрпризом.

Летчики внимательно следят за взлетающими, несмотря на дождь и плохую видимость,

самолетами.

Самолет, в кабину которого сел майор Александров, быстро вырулил на полосу, развернулся и с

ходу начал взлет. Короткий разбег — и разноцветные аэронавигационные огни погасли в темноте ночи.

Летчики, оставшиеся на земле, пошли на командный пункт. А для Александрова часы отстукивали

минуты трудного испытания.

После отрыва от полосы он несколько секунд ведет самолет визуально по взлетным огням. Затем

проверяет показания приборов и полностью переходит на пилотирование с их помощью.

— Разворот вправо на курс триста пятьдесят градусов с набором высоты! — следует первая

команда штурмана наведения.

— Курс триста пятьдесят градусов. Выполняю!

По вспышкам аэронавигационных огней на консолях и увеличению освещенности в кабине летчик

определяет, что вошел в облака. Авиагоризонт, курс, скорость — это сейчас главное.

Вначале кажется, что самолет не разворачивается, а летит по прямой. Но командир эскадрильи

опытный летчик и хорошо помнит основное правило полетов в облаках: «Доверяй не чувству, а

приборам!»

Авиагоризонт и компас показывают разворот. Небольшим усилием воли летчик заставляет себя

верить их показаниям: приборы не подведут. Показания каждого из них в какой-то мере отражаются на

поведении двух-трех других. Поэтому отказ или неточную работу одного можно всегда заметить и

вовремя переключиться на пилотирование по дублирующим приборам.

При больших перерывах в полетах чувство веры в приборы и, если так можно выразиться,

согласованность чувства летчика с их показаниями уменьшаются. Это вызывает иллюзии. Летчик может

ощущать крен, кабрирование (пикирование), не подтверждающиеся показаниями приборов. Явление

очень опасное. Оно может появляться в полете после недостаточного отдыха, при болезни или

переутомлении. Поэтому командиру очень важно хорошо проверить подготовку каждого летчика и

правильно оценить его способность выполнять полет именно в таких метеорологических условиях.

Александров внимательно проверяет показания приборов. Курс 350°. Кренов нет. Вариометр

показывает максимальную вертикальную скорость. Поступательная скорость заданная. «Стрелки по

нулям!» — любят выражаться летчики об относительно установившемся режиме полета, когда все

показания приборов соответствуют заданному режиму.

Теперь у летчика есть время проверить работу двигателя и прицела, оценить погоду и поудобнее

устроиться в кабине. А это очень важно при длительном полете в сложных условиях. Неудобное

положение летчика может вызвать иллюзии или сомнения в показаниях приборов.

Пока Александров набирает высоту и летит в район встречи с целью, взоры всех

присутствовавших на командном пункте офицеров обращены на индикатор радиолокатора. Две точки,

изображающие истребитель-перехватчик и условную цель, быстро сближаются. Автоматическое

устройство выдает все новые и новые координаты самолетов. Над полями, лесами, реками, населенными

пунктами пролегли маршруты двух экипажей. Истребитель и самолет-цель с огромной скоростью мчатся

к точке встречи.

Наступает самый ответственный этап работы боевого расчета командного пункта. Предстоит

определить точку начала маневра истребителя для выхода в выгодное положение, откуда начнется атака.

Вот уже перехватчик совсем близко от цели. Штурман наведения включает микрофон и передает

на борт истребителя:

— Разворот влево, курс двести, крен тридцать:

На индикаторе кругового обзора за маленькой точкой обозначилась светлая дужка-хвостик.

Истребитель начал разворот. Штурман быстро уточняет расчет. «Опаздывает — надо увеличить крен», —

думает штурман наведения и передает на борт истребителя:

— Крен сорок пять.

— Крен сорок пять. Выполняю, — отвечает летчик. Через две минуты маленькая точка оказалась

почти рядом, но позади большой. Последовала еще команда. А тем временем Александров, сосредоточив

внимание на самолетном радиолокаторе, начал поиск цели. Среди искрящихся, то возникающих, то

пропадающих светлых полос и точек он быстро нашел отметку цели и доложил на КП.

Истребитель точно маневрировал вслед за целью и на заданной дальности поразил ее.

Летчики внимательно следили за перехватом. А когда наведение закончилось, я спросил:

— Все поняли, что такое воздушный бой ночью? Офицеры улыбались, весело смотрели на меня,

на штурмана наведения. Они уже догадались, с какой целью были вызваны ночью на КП.