Серебряный бумеранг

Человечек грустно посмотрел на вошедших посетителей водянистыми светло-зелёными глазами, недовольно дёрнул длинным правым усом.

— Аргентинцы? — спросил «дон полисиаль» густым басом.

Со двора донёсся какой-то неясный шум, человечек шустро вскочил на ноги, продемонстрировав окружающим все свои полтора метра — от пяток до макушки — на цыпочках пробежал через всю комнату, плотно прикрыл ранее широко распахнутое окно, обернулся:

— Аргентинцы, я спрашиваю? — состроил сердитую гримасу, отчего кончики его усов угрожающе задрожали, многозначительно положил крохотную ладошку на большую чёрную кобуру, подвешенную к широкому брючному ремню, щедро расшитому цветным бисером.

— Да, мы прибыли из Аргентины, — покладисто согласился Саня и полез в нагрудный карман за паспортом.

— Стоять! Руки по швам! — «таракан» ловко выхватил из кобуры «Смит-Вессон» сорок пятого калибра. — Чётко отвечать на мои вопросы! Что надо в Марискале? Кого-то ищете?

— Нам бы с индейцем одним повидаться, он из племени гуарани, зовут Симоном, двухметрового роста, кривой шрам на лбу, — миролюбиво пояснил Денис. — Не подскажите, уважаемый сеньор, где мы его можем найти?

— Подскажу, конечно, — довольно улыбнулся «дон полисиаль» и громко постучал каблуком сапога в стену. Судя по звуку, стена была фанерной…

Через десять секунд в кабинет ворвались три дюжих молодчика, вооружённых короткими автоматами неизвестного производства, причём стволы оружия были недвусмысленно направлены на приезжих.

— Руки за голову! Ноги расставить! — громко скомандовал один из молодчиков.

Процедура обыска была короткой: у Дениса были изъяты браунинг и перочинный швейцарский нож, у Креста — шестизарядный кольт и ковбойский кнут.

— Сеньоры, вы арестованы! Предъявите документы! — пафосно объявил «таракан». — Только не делайте резких движений, иначе мои люди продырявят вас во всех местах…. Будьте же благоразумны!

— В чём причина нашего ареста? — недовольно поинтересовался Санёк.

— Вы искали индейца-гуарани Симона? Искали. А данный субъект обвиняется в убийстве сеньора… Э-э… Неважно кого.… Значит, вы его сообщники! Всё понятно? Попрошу документы, кабальерос!

Денис бросил на столешницу свой паспорт, Крест последовал его примеру. Из Саниного паспорта выскользнул белый картонный прямоугольник.

«Дон полисиаль» — неторопливо и важно, с чётким осознанием собственной значимости — вернулся за стол, лениво полистал паспорта, взял в руки кусочек картона, брезгливо поинтересовался:

— А это ещё что такое?

— Телефонный номер, — спокойно ответил Крест и тут же перешёл в атаку: — Я имею право на один телефонный звонок! Вот как раз по этому номеру и хочу позвонить!

— Не смеши меня, красавчик! — в очередной раз дёрнул своими усами «таракан». — Все твои права остались в твоей Аргентине!

Саня не сдавался:

— Уважаемый сеньор! Вы внимательно посмотрите на этот номер. Неужели первые четыре цифры вам ни о чём не говорят?

«Уважаемый сеньор» ещё раз всмотрелся в картонный прямоугольник, суетливо выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда потрёпанный блокнот, открыл на нужной странице, снова уставился в кусочек картона.

— Это что же получается? — спросил «таракан», недоумённо и недовольно подёргивая левым усом. — Вы собрались звонить в Асунсьон? В Главное Управление Полиции?

— Конечно же! — Крест был просто неподражаем. — Одному тамошнему знакомому. Обещал ему рассказать о здешней погоде — на предмет клёва крупной рыбы…. Да я ровно десять слов скажу, не больше! Честью клянусь! Извините, дон полисиаль, не знаю вашего славного имени…

— Умберто Ортега-и-Пабло.

— Я, дон Умберто, эти десять слов — при вас скажу. Позволите?

Сеньор Ортега неохотно пододвинул к Кресту неуклюжий тёмно-вишнёвый телефонный аппарат. Саня, насвистывая какую-то печальную мелодию, немного пошуршал телефонным диском.

— Алло, здесь Алекс Сервантес. Я в Марискале. Здесь очень мрачно, — коротко доложил Крест и повесил трубку.

— Это всё? — удивился Ортега.

— Всё, ровно десять слов, — добродушно подтвердил Санёк. — Может, мы пройдём в камеру? Дело-то уже к ночи продвигается, спать охота — до мелких чёртиков в глазах…

Камера была откровенно неуютной: длинная узкая комнатушка, маленькое зарешёченное окошко напротив двери, трехъярусные нары вдоль боковых стен — человек пятьдесят можно единовременно разместить, справа от двери обнаружилось эмалированное дурно-пахнущее ведро. Нары, впрочем, были пусты, только около крохотного окошка на нижней «полке» возлежал Иван: свободолюбиво закинув руки за голову, с большим фиолетовым фингалом под глазом и непререкаемой гордостью во взоре.

Не внушающая оптимизма картина…

Крест жалостливо присвистнул:

— Кто же так тебя, сынок?

Иван скрипнул зубами, но ответил достаточно спокойно:

— Их, гнусов, было трое, напали сзади, без предупреждения. Оружие отобрали, сюда вот поместили…. Впрочем, смотрю, и с вами аналогичный казус произошёл? Искренне сочувствую вам, доблестные кабальерос!

Разместились, спокойно перекурили, благо сигареты и спички тюремщики любезно оставили: то ли, забыли конфисковать, то ли, вследствие устоявшейся местной традиции…

Иван прошёлся туда-сюда по камере, присел несколько раз, разминая поясницу, с минуту поделал махи ногами, после чего с подозрением уставился на Креста:

— А почему это, папа, ты так спокоен? Не нервничаешь совсем, в дверь кулаками не колотишь?

Саня недовольно усмехнулся, но промолчал.

— А вот ещё один вопрос имеется, — не сдавался настырный отрок. — Что мама имела в виду, когда говорила, мол: — «Похоже, это милая фройляйн Анхен где-то прокололась и засветилась…»? Анхен, она не та, за кого себя выдаёт?

Крест только громко крякнул и беспомощно покосился на Дениса.

Иван упрямо продолжал:

— Почему, наконец, и ты, и мама называете сеньора Рамоса — «командиром»? Может вы тоже — не те? Тоже — с двойным, или, даже, с тройным дном?

Денис разрешающе махнул рукой, мол, чего уже там, рассказывай! Когда же ещё, если не сейчас?

Крест с минуту покашлял в крепкий кулак, видимо, собираясь с духом, внимательно посмотрел на сына:

— Хочешь узнать правду? Всю-всю? Ну, тогда садись напротив меня и слушай. Только терпения наберись: это очень долгая история, проговорим до самого утра…