Серебряный бумеранг

— Да, конечно, — пробубнил Денис, предварительно вынув базальтовое изделие изо рта.

— Я так сразу и подумала! Вас же — мои родители попросили — спасти меня? Правильно? А я вас сразу узнала, видела на маминых картинах. Или — портретах? В смысле, на ваших портретах, которые рисовала моя мама. Вы Оскар Рамос. Вы же — Денис Леонов, командир легендарной «Омеги».

— ??? — он только смог промычать в ответ что-то нечленораздельное.

Девчонка весело рассмеялась, демонстрируя всему окружающему миру ровные и белоснежные зубы:

— Правда, на маминых картинах вы были несколько моложе и гораздо более сексапильней, — многозначительно усмехнулась. — Так вы просто пошло испугались? Да мы же с мамой лучшие друзья! Опять же, она имеет устойчивую многолетнюю привычку — всюду забывать свои дневники с подробными мемуарами…. Я лет с четырнадцати уже всё знаю. Всё — в мельчайших подробностях! Когда я была маленькой девочкой, мне мама эти истории — о ваших совместных подвигах — перед сном рассказывала, вместо сказок…. Конечно, имена главным героям она давала другие. Настоящие имена я уже потом узнала, прочитав мамины дневники. Говорите, что это очень нехорошо — читать чужие дневники? Может, и так…. А я вот прочла — от корки до корки — и ничуть не жалею об этом. Это бедненький Иван у нас ничего не знает…

— Знает, милая сеньорита, — механически поправил девушку Денис. — Уже знает, несколько суток тому назад ваш отец ему всё рассказал.

Марта гордо тряхнула своими светлыми волосами:

— Это хорошо. Даже, очень хорошо! Будем надеяться, что данное прозрение ему поможет. Дай Бог! А то очень уж неприятно сознавать, что твой родной брат является идейным фашистом!

— Никакой он не фашист, сеньорита, — он вдруг понял, что готов выложить перед этой девушкой всё. Всё что знал, и даже то, что составляло страшную Государственную тайну. Абсолютно — всё! — Ваш брат уже давно работает на Че Гевару…

Мартина смешно наморщила симпатичный носик:

— Даже так? Совсем неплохо! Эрнесто Гевара — очень достойный малый. Жаль, что мне не удалось затащить его в свою постель…. Вы покраснели и нахмурились? Я же просто пошутила! Как мило…. Ну да, мама мне когда-то давно рассказывала, что вы — примерный и образцовый семьянин. Вашу жену, если я не ошибаюсь, зовут красивым русским именем «Татьяна»?

— Звали, — Денис ответил машинально, стараясь ни о чём не думать, — Она умерла полтора года назад, во время тяжёлых родов. У меня сейчас растёт дочь, её зовут Анастасией.

— Ох, извините меня ради Бога! — голос Марты невольно задрожал. — Я ничего не знала. Клянусь! Поверьте! Мне так жалко…

— Ничего, не надо лишних слов…

— Тем не менее, — голос девушки неожиданно обрёл непреклонную силу: — Это не означает, что я тут же брошусь вам на шею! А, может, и брошусь? Ещё не знаю.… Да и не сеньорита я уже давно, если честно. И разговоров, что, мол, вы у меня только второй, не дождётесь…. Такая вот я, какая есть! Вам что же, мой отец — доблестный кабальеро Алекс Сервантес — ещё не жаловался на лёгкие нравы современной аргентинской молодёжи? Жаловался? Вот видите! А если я вам не нравлюсь, то можете уплывать обратно — вместе со своим изумительным свистком! К чёртовой матери! Сама разберусь, без вашей дурацкой помощи, не маленькая…

Денис молчал, абсолютно не зная, что надо делать дальше.

Глупое сердце подсказывало: — «Кончай говорить ерунду! Сгреби её в охапку и поцелуй! Так поцелуй, что бы всё остальное она сделала сама!»…

«Чтобы такое сделала …», — нашептывал ехидный внутренний голос…

«Пошли вы куда подальше, умники хреновы!» — неожиданно он разозлился и на сердце и на голос. — «Если надо будет поцеловать, то и поцелую! А разрешения спрашивать — ни у кого не буду!»…

Тишина. Тёплое нежное солнышко. Недовольное фырканье голодных глухих кайманов.

Странно это всё, странно…

Марта первой заговорила о реальных делах:

— Дон Оскар, мы что же, так и будем тут в «гляделки» играть? Глаза у вас, безусловно, красивые. Да и у меня — также. «Гляделки» можно, безусловно, и на «бутылочку» заменить. Почему бы и нет? Но может, стоит задуматься и о серьёзных вещах? Какие у нас с вами ближайшие планы?

Денис неопределённо пожал плечами:

— Совершенно обычные планы: возвращаемся — тем же путём — к берегу. После чего идём к старым заброшенным каменоломням. Там мы должны встретиться с вашим отцом и братом, они вас ищут на Досе, другом притоке Грязнухи, у них и рация имеется…

— А где моя мама?

— Она осталась в базовом лагере, ждёт прилёта гидроплана. Да, а вы плавать-то умеете? — забеспокоился Денис. — Неужели не умеете?

— Во-первых, переходим на «ты», — непреклонно объявила Марта. — Я так хочу. Сколько можно играть в родовитых аристократов? Ещё раз «выкнешь», или назовёшь меня «сеньоритой» — серьёзно обижусь и вызову на дуэль. Понятна доблестному идальго такая нехитрая сентенция? Во-вторых, с чего это ты решил, будто я не умею плавать?

— Сеньора Мария Сервантес, твоя мать, умеет практически всё: объезжать диких мустангов, рисовать картины, метко стрелять — из всех видов оружия, болтать без умолку — на ста языках…. Только вот воды она панически боится и падает в обморок, если входит в водоём по грудь. Вдруг, ты в неё пошла?

— Есть такое дело, — согласилась Марта. — Мама, действительно, не умеет плавать. Но — по данной конкретной позиции — я пошла в отца и плаваю, как натуральная рыба…. Только вот не как ты, — руками изобразила кроль, — а вот так, — продемонстрировала технику браса. — Так, конечно, получается гораздо медленнее, зато я могу без остановок плыть сколь угодно долго. Два года назад я даже Ла-Плату — на спор — переплыла. Представляешь?

Денис уважительно покивал головой: переплыть Серебряную Реку — дело крайне непростое и, безусловно, очень даже почётное.

— Да, а как же Игнасио? — вспомнил запоздало. — Сеньора Мария говорила, что у него сильно повреждён позвоночник. Придётся для его транспортировки плот мастерить. Из чего вот только? Ты же все деревянные части самолёта уже сожгла…

— Не придётся ничего мастерить, не нужен плот, — печально вздохнула девушка и показала рукой на невысокий холмик, сложенный из прибрежных камней. — Игнасио умер вчера на рассвете…. Долго мучился, кричал страшно. Даже эти глухие кайманы, такое впечатление, прониклись и немного отплыли от острова. Я его похоронила…. Кстати, откуда это мама узнала, что у него было плохо с позвоночником?

— Зеркало Святой Бригитты, — коротко ответил Денис.

— Ах, да. Эта волшебная штука. Я недавно тоже общалась с ней, три недели назад, когда папа с мамой уехали в Буэнос-Айрес, а я одна осталась на асьенде.

— И, как? Кого видела?

Марта посмотрела ему прямо в глаза, так посмотрела…

— Я попросила у Зеркала показать лицо человека, от которого у меня родится сын, — загадочно и многозначительно замолчала.

— И, что?

— Тебя и увидела, понятное дело! Ты как раз в Боготе поднимался на борт «Конте Гранде». Понимаешь теперь? Это — Судьба…