Серебряный крест

С земли поднялся офицер в измазанном грязью и гарью мундире и медленно направился в их сторону, подняв вверх белый платок.

– Что-то вашего любимчика не видать, штандартенфюрер, - усмехнулся Полозов.
– Я имею в виду капитана Армфельта.

– Я понял, о ком вы говорите, - холодно ответил немец.
– Он послан мной... гм... с особым поручением. Итак: каковы ваши требования?

Полозов на секунду задумался. Предположим, шведы их отсюда выпустят, а что дальше? Нужен какой-то транспорт, чтобы как можно скорее добраться до спасательной команды. Лошади? Насчет поручика - вопросов нет - он кавалерист профессиональный. А вот что касается их с Селеной... Лично он на лошадь садился лишь два раза в жизни, да и то в подшефном колхозе лет пятнадцать назад. Решение пришло внезапно...

– Дайте им команду, чтобы приготовили запряженную повозку - желательно, - один из фургонов, и подали ее к воротам, - сказал Виктор ожидавшему его решения Венцелю.
– Ваши люди должны отойти от нее на сорок шагов и не мешать нашей посадке. Лично вы поедете с нами.

– Но...
– попытался протестовать тот.

– Отъехав на расстояние километра, мы вас отпустим. Даю слово.

Немец замялся, но затем кивнул и отдал приказ терпеливо ожидавшему указаний офицеру. Тот щелкнул ботфортами и почти бегом направился к стоящим у ворот солдатам.

Что касается Лужина, то ему идея Виктора не то, чтобы не пришлась по душе, но казалась нерациональной ввиду небольшой скорости передвижения. Он так прямо и заявил Полозову, отозвав его в сторону, и предложил потребовать у шведов верховых лошадей, на что Виктор ответил категорическое "нет".

– Никакие из нас с Селеной кавалеристы, никакие!
– шепнул оперативник.
– А в фургоне оно надежнее: закрыт со всех сторон, и отбиваться, ежели что, сподручнее.

– Думаешь - пойдут вдогон?
– наморщил лоб поручик.

– А то как же! Думаешь - они нас просто так выпустят...

Поручик искоса посмотрел на Венцеля, стоящего поодаль с совершено равнодушным взглядом.

– Ну что ж, будь по-твоему, - сказал он тихо.
– Ежели что, то я этого фанфарона первого отправлю к праотцам.

Минут через пять с противоположной стороны двора к воротам подъехала небольшая кибитка, крытая потемневшим от старости полотном, запряженная парой низкорослых лошадок. Сидевший на козлах солдат слез на землю, набросил вожжи на столб, вкопанный у калитки, и торопливо отошел в сторону. Трое солдат налегли на створки, и окованные листами доброго железа ворота со скрипом растворились.

Виктору, на первый взгляд, предложенный шведами экипаж не внушил особого доверия, однако Лужин убедил его в обратном.

– Ты на лошадок этих так не смотри, - авторитетно заявил он.
– Они хоть и не ровня шведским "голштинцам", зато выносливые. Супостаты, видать, пару эту из хозяйской конюшни заныкали, да и повозка тоже, похоже, старого Анджея. Не повезло ему, бедолаге! В одночасье и корчмы своей лишится, и коней, и прочего добра...

Убедившись, что шведы выполнили его требования и удалились на указанное расстояние, Полозов дал команду к передвижению. Расстояние в три десятка метров преодолели бегом. Бдительный Лужин сразу же приоткрыл полог, и заглянул внутрь фургона. Убедившись, что внутри никого нет, он молча кивнул Виктору и стал помогать Селене перебраться через борт.

Стоявший с пистолетом на изготовку Полозов в это время внимательно следил за происходящим вокруг. Да, прав был поручик, сказав, что хозяйству старого поляка настал конец. Все левое крыло здания было уже охвачено пламенем. Из окон второго этажа, там, где еще совсем недавно находились беглецы, валили густые клубы черного дыма. С оглушительным треском лопалась раскаленная черепица, а снопы искр взлетали почти до вершин возвышавшихся вокруг постоялого двора деревьев.

На безопасном расстоянии от ревущего пламени, словно истуканы, застыли около двух десятков перемазанных копотью шведских солдат, даже не пытавших загасить огонь. Возле колодца, горестно подперев руками голову, сидел рослый старик с всклокоченной седой бородой, а к его плечу, обтянутому прожженным кафтаном, испуганно жалась маленькая девочка, в которой Виктор сразу узнал Ягенку. От мысли о том, что эти ни в чем не виновные люди остались живы во всей этой заварухе, Полозову стало немного полегче на душе.

– Сажай дорогого гостя, и трогаемся!
– крикнул Виктору Лужин, занявший место кучера.

– Прошу вас, штандартенфюрер, - Полозов похлопал левой рукой по борту экипажа.
– Не тяните время, забирайтесь.

Немец криво усмехнулся и нехотя полез внутрь; оперативник последовал вслед за ним. Однако не успел он встать на ноги, как вдруг Венцель резко развернулся и нанес ему неожиданный удар ногой в лицо.

От боли потемнело в глазах, и Виктор на секунду потерял ориентацию. Падая спиной на валявшееся на полу тряпье, он инстинктивно нажал рукой на спусковой крючок. Грянул выстрел, но пуля прошла мимо цели, прошив матерчатую крышу.

Полозов поднялся на четвереньки и с пистолетом в руке привалился к борту фургона, но бывшего эсэсовца уже и след простыл. Ударив Виктора, он сразу спрыгнул на землю и, петляя, словно заяц, бросился к своим людям.

Полозов дважды выстрелил ему вслед, промазал и заорал, что есть силы: "Лужин, трогай!.."

Все произошло в какие-то доли секунды, но поручик сразу понял, что что-то не так. Он ударил лошадей хлыстом, повозка дернулась, и Виктор снова оказался на полу.

Осмелевшие шведы, словно тараканы, кинулись к фургону со всех сторон. Пока лошади набирали ход, проезжая в не до конца открытые ворота, Лужин успел выпустить в нападавших два оставшихся в револьвере заряда, а одному из драгун, пытавшемуся ухватить лошадей за уздцы, со всей силы опустил на голову свой пудовый кулак, да так, что бедолага, не успев даже вскрикнуть, рухнул в дорожную пыль.

Еще один молодой драгун прицепился к повозке сзади и попытался забраться внутрь, но поднявшийся на ноги Виктор со всей силы заехал ему каблуком в челюсть. Швед взвыл от боли и, сорвавшись, покатился по земле.

– Лужин, нам налево!
– раздался за спиной у Полозова голос Селены.

Поручик лихо свистнул и хлестнул лошадей:

– Но-о!.. Выноси, залетные!

Повозка рванулась вперед и, набирая скорость, понеслась по лесной дороге.

Глава 18

Гонка с преследованием

"Погоня хороша тем, что отвлекает от посторонних мыслей. Все мысли направлены на то, как от нее уйти..." - примерно так рассуждал граф Калиостро из широко известного всем кинофильма "Формула любви". Не поверить старому аферисту было трудно, ибо хитроумному графу и его соратникам постоянно приходилось спасать от преследования свою шкуру. Что касается Полозова, то ему, если честно, в роли дичи приходилось быть лишь на протяжении двух последних суток, поскольку, по роду службы, охотником был как раз он.

Лужин же за годы службы повидал всякого, и происходившие события для него были всего-навсего очередной страницей в его бурной военной биографии. В настоящее время он уверенно управлял мчащейся по дороге повозкой, был в прекрасном настроении, и даже подтрунивал над упустившими лакомую добычу шведами, сожалея лишь о том, что не удалось до конца разобраться с их командиром.

Что касается Селены, то девушка, обрадованная тем, что где-то поблизости находится спасательная группа, направленная на ее поиски, значительно приободрилась и внимательно следила за уровнем сигнала, подаваемого ее браслетом, пытаясь, при этом, даже указывать поручику направление движения.