Серебряный лебедь

— Я спала пару часов.

— Так и было, — подтверждает он, выезжая на длинную подъездную дорожку.

— Что я пропустила?

Он усмехается.

— Просто Нейт немного вышел из себя.

— Хочу ли я знать?

Он качает головой.

— Вероятно, нет. — Сворачивает налево на мою улицу, и я была права: это буквально в двух минутах езды от Бишопа. Въехав на нашу подъездную дорожку, он останавливается перед моим домом.

Я поворачиваюсь к нему.

— Почему так много секретов?

Парень искоса смотрит на меня, проводя рукой по верхней губе.

— В этом мире секреты — это оружие, Китти. Это то, что стоит между нами и шестью футами под землей.

Я слегка хихикаю, прочищая горло и убирая волосы с лица.

— Ты так говоришь, как будто живешь другой жизнью.

Он наклоняет голову.

— Не все так, как кажется.

— Хм, клише.

Бишоп усмехается.

— Пойдем, я провожу тебя. Нейт сказал, что твой отец вернется в понедельник?

— Да, — прочищаю горло и выхожу из машины. — Чуть не забыла. Я в этой школе всего неделю, а мне кажется, что целый месяц.

Он смеется, берет меня за руку и ведет к входной двери.

— Ты так говоришь, как будто это плохо.

— Это сбивает с толку.

Он кивает, толкая входную дверь и показывая замусоренный пол. Повсюду разбросаны красные чашки.

— Ну, к счастью, у меня есть уборщица на быстром наборе.

Бишоп закрывает дверь, и я поднимаюсь по лестнице.

— Тебе не обязательно провожать меня.

— Да, почти уверен, что знаю. — Снова загадочно. Мило.

— Почему ты вдруг стал таким милым со мной? — спрашиваю я, поднимаясь по лестнице. Иду в свою комнату, он следует за мной. Я вхожу, затем падаю на кровать, и он следует за мной, пинком закрывая за собой дверь.

— Это не для тебя.

— О, и как раз тогда, когда я думала, что мы поладим.

Он пожимает плечами.

— Я делаю это не для тебя.

Не знаю, почему, но это больно. Потому что я глупая, вот почему. Я сглатываю, мое горло распухло и охрипло.

— Тогда ты можешь уйти.

— Если бы я сказал, что это для тебя... — Он подходит к моей балконной двери и выглядывает из-за занавески. — Ты бы сказала остаться?

Я поворачиваюсь к нему, мои волосы разметались в стороны.

— Не знаю. Я так не думаю. Почему ты смотришь наружу?

— Почему ты задаешь так много гребаных вопросов? — он отстреливается, отступая от двери.

— Ты можешь уйти, — повторяю я.

— Я уйду, когда Нейт приедет.

— Это может занять две минуты, а может и несколько дней. В зависимости от того, сколько женщин он нашел.

Бишоп опускается на стул, стоящий рядом с моей кроватью, его ноги раздвинуты, а палец проводит по верхней губе. Взгляд скользит по моему телу так, что мое сердцебиение ускоряется, а бабочки вспыхивают.

— Мы могли бы сделать ожидание забавным? — усмехается парень.

Мой рот захлопывается.

— Ты сбиваешь меня с толку. Я думала, ты меня ненавидишь. — Я закатываю глаза, сбрасываю туфли, а затем встаю на ноги. Умирая от желания избавиться от этого проклятого платья, захожу в свой гардеробную, слегка прикрываю дверь и тянусь к молнии. Затем я смеюсь себе под нос. — Конечно, черт возьми. — Заглянув за дверь, я улыбаюсь Бишопу. — Ты можешь мне помочь?

Он ничего не говорит, просто встает и идет ко мне. Повернувшись, я убираю волосы и закрываю глаза. Он берет молнию и медленно опускает ее вниз, его грубые костяшки скользят по моему позвоночнику. Втянув нижнюю губу в рот, я сильно прикусываю ее, пытаясь отвлечься от удивительного ощущения его кожи на моей.

— Спасибо, — шепчу я, задыхаясь, как только он касается низа моего платья. Позволяю бретелькам упасть с моих плеч, а затем опускаю их вниз, чтобы платье растеклось у моих ног. Смеясь, поворачиваюсь, готовая сказать ему, чтобы он убирался, но как только его глаза встречаются с моими, его рука обнимает меня за талию, и он притягивает меня к себе. Его губы врезаются в мои, и весь кислород и чувства покидают меня от его вторжения. Сначала я борюсь с этим, меня охватывает смятение, пока он не толкает меня назад, и моя спина врезается в стену, но наш поцелуй не прерывается.

Я открываю рот, позволяя его языку проскользнуть внутрь. Он облизывает мой рот изнутри умело, мастерски, достаточно, чтобы взорвать мой гребаный разум, и именно тогда я выхожу из себя, и мои гормоны берут верх. Обхватываю руками его загорелую мускулистую шею, мой язык нежно ласкает его. Он стонет мне в рот, в то время как его руки сжимаются вокруг моих бедер и отрывают меня от пола. Я сжимаю ноги вокруг его талии, когда его руки поднимаются по обе стороны от моего лица, в то время как его пах сильнее прижимает меня к стене. Черт. Я чувствую, как мой желудок сжимается от беспокойства и неуверенности, подстегиваемый огнем. Чистым, горячим, нетронутым и зажженным, мать его, огнем.

Его язык скользит по моей нижней губе, прежде чем он втягивает ее в рот и грубо прикусывает, дергая, пока она не выскакивает изо рта. Он смотрит на меня, его темно-зеленые глаза изучают меня.

— Бл*дь. — Он останавливается, смотрит на мой рот, а затем снова на мои глаза.

— Не надо. — Я качаю головой. — Не думай об этом. — Что, черт возьми, я говорю? Я обхватываю его сзади за шею, как нуждающийся гребаный кот ласкает своего хозяина, чтобы привлечь внимание. Господи, мне нужна помощь.

Он снова стонет, закрывая глаза.

— У нас было правило.

— Правило? — спрашиваю я, склонив голову набок.

— Да. На самом деле, больше похоже на договор.

— Этот договор. — Я жестикулирую пальцами. — Это касается меня?

Он смотрит на меня.

— Не пытайся быть милой, Мэдисон. Ты прекрасно знаешь, что это касается тебя.

— В чем дело?

— Черт, — шепчет он. — Ты так много, бл*дь, не знаешь и не узнаешь. Это уже тонкий лед, по которому мы идем.

Я смотрю ему в глаза, изучая их. То, как его темно-зеленые глаза имеют еще более темное кольцо вокруг более светлого оттенка, и как его загорелая кожа блестит под моим тусклым светом в шкафу. Его слегка пухлые, аппетитные губы, заставляющие бороться с сильным внутренним желанием прикусить их. Или его чертовы волосы. Бишоп напряжен и безумно красив, но над ним и его чертовым «Мазерати» витает атмосфера опасности. Если этого недостаточно, чтобы испортить твою мораль, то тот факт, что он недосягаемый мудак, сделает это.

Я слегка прижимаюсь к нему, наклоняюсь к его уху и шепчу:

— Тогда мы побежим. — Я откидываюсь назад, видя перемену в его глазах. Черт, возможно, я все еще пьяна, но это…

Его губы снова прижимаются к моим, когда он отрывает меня от стены и несет в комнату. Его ладонь скользит вниз по моей спине, пока не добирается до застежки лифчика, а затем он стряхивает ее одним простым поворотом запястья. Развернув меня, он бросает меня на кровать, и ничто не прикрывает меня, кроме моих кружевных трусиков.