Сереты старого озера

— Да нет, пахнешь ты нормально, — развеселилась Верочка, разгадав мой манёвр. — Просто у бабули душа нет и ванной. Вот я тебе баньку и предложила. Её ещё с вечера протопили. Так сейчас не зима, она ещё не остыла.

— Я согласна! — моё стеснение пропало. А вот помыться действительно захотелось.

— Тогда доедай и пошли. А там такие травки запарены, ммм. Запах от тела будет что надо! Будешь благоухать, как младенчик! Ни одна собака не учует что… А вещички я тебе свои дам.

— Это мне подходит, — пробормотала я, решив, что пора бы избавиться от навязчивой идеи, что от меня плохо пахнет. Да ещё и вещи свои постираю в баньке. Вообще, красота!

Сказочный аромат неопознанных мной трав встретил нас в предбаннике, и я поспешила снять с себя скорее грязную одежду. Всё-таки чистота, это благо. Вода в большом котле уже не парила, но была достаточно горячей и я с удовольствием намылась, а потом окатила себя из таза с душистой травой. Вера проделала то же самое.

Время было уже позднее, а водные процедуры подействовали расслабляюще для меня, поэтому застёгивая предложенный чистый бязевый халат, я зевнула пару раз. А потом я произнесла:

— Знаешь, всё-таки это хорошо, что я сегодня тебя встретила.

— Я тоже рада, — призналась Вера, дотрагиваясь до банного выключателя, — ну что, пошли спать? Кстати, Серёже я позвонила, чтобы он не волновался за тебя.

— Надо же! Теперь он точно не будет «волноваться», — сыронизировала я, — зная, что его сестрица сбежала из лагеря отдыхающих. Подозреваю, он был ужасно рад? Кстати, хоть ты мне скажи, почему вы…Ой! — тут я запнулась за что-то и едва не полетела. Всё-таки перегоревшие лампочки надо менять вовремя!

— Настюш, — мягко попросила Вера, успев меня поддержать под локоть, — не обижайся, не расскажу. Просто так вышло. Разные мы.

И столько боли промелькнуло в её словах, что я решила не лезть ей в душу. Страдает и любит. И брат тоже. Вот как тут помочь?

Мы молча дошли до моей комнаты, потом Вера повернулась, чтобы уйти. А я не выдержала и произнесла, сдерживая так некстати прорывающийся зевок:

— Знаешь, а у него баб не было после тебя. Я переживаю за Серегу, он ведь мой самый любимый брат.

— Повезло ему, — совершенно искренне отозвалась молодая женщина и скрылась за дверью. А я прямиком направилась к кровати, которая давно заждалась меня, неугомонную.

Спать было хорошо, приятно. И я не сразу поняла, что меня будит бабушка Веры. Что-то тревожное мелькнуло в голосе пожилой женщины.

— Что случилось, тётя…

И тут я пожалела о своей невнимательности. Ведь даже имя старушки не спросила!

— Елизавета Матвевна я, — догадалась о заминке пожилая женщина, бросив на мою постель какую-то одежду. Проморгавшись, поняла, что это мой спортивный костюм. Полувлажный, но, тем не менее, не с чужого плеча.

— Что случилось, Елизавета Матвеевна? — поинтересовалась я, усаживаясь на кровать.

— Вставай, девочка, с тобой наш вожак хочет поговорить. Лично пришёл!

— Кто? — не поняла я, но, тем не менее, спустила ноги на цветастый домотканый половик. Кажется, такие я только в школьном музее видела.

— Он-то? — тут старушка наморщила свой нос, отчего волосы над губой зашевелились, — староста местный. Самый уважаемый и значимый человек!

— Понятно, — я бросила взгляд на часы и вздохнула. Сон мой длился всего-то час или чуть больше. Осознавала всё происходящее как-то вяло, потому как от недосыпания головная боль брала свои права.

— А Вера где? — я вдруг вспомнила, что не одна в этом доме, есть ещё она, бывшая жена братишки.

— Спит, — отмахнулась женщина, но мне показалось, что что-то здесь не то. Или же Вера побоялась выйти? Хотя нет, сомневаюсь. Она никогда не была трусихой. Скорее подсматривает или подслушивает. Подобное утверждение показалось мне более вероятным.

Я потянулась, огладила руками спортивные брюки на бёдрах, словно от этого мой вид становился более презентабельным. Затем еле сдерживая зевок, посмотрела на пожилую женщину, отметив, что она выглядит куда как бодрее, чем я. Наверное, днём выспалась, а теперь бодрствует. Или по привычке встала к «утренней дойке» впрочем, во сколько происходила эта самая дойка, понятия не имела.

— Куда идти, тёть Лиз? — поинтересовалась я, сдерживаясь от желания попросить таблетку от головы. Нет, всё-таки насыщенные день и вечер делали своё дело.

— А ты за мной ступай. Главный на веранде сидит, Алексей Анатольич наш.

Я промолчала, совершенно не комментируя услышанное. Отчего-то имя старосты показалось подозрительно знакомым, но я не придала этому значение. Но стоило мне попасть на ту самую веранду, как я поняла, кого именно он мне напоминает. Тима. И сердце сжалось в болезненном порыве. Отчего-то самого Тимофея Рощина я до сих пор не наблюдаю. Неужели это всё?

— Здравствуйте, — произнесла я, присаживаясь на стул напротив мужчины. И тут же обратила внимание на серый, наученный жизнью взгляд. А ещё отметила седину в его волосах. Кажется, я точно знаю, в кого братья Рощины шатены.

— Здравствуй, Настя, — поприветствовал меня низким голосом мужчина, — догадываешься, кто я?

— Кажется да, — я не стала играть в «угадай с трёх попыток, кто я?», — вы отец Тимофея Алексеевича и Тихона Алексеевича. Ведь так?

— Совершенно верно, — кивнул мужчина, — попробуй теперь назвать, почему я появился здесь.

— Понятия не имею, — искренне призналась я.

— Значит, придётся всё узнать от меня, — спокойно проговорил мужчина. И в этот момент на его лице не дёрнулся ни один мускул. Даже рука продолжала лежать на столе.

Я промолчала в ответ. Лишь отметила про себя, что глаза старосты сверкнули каким-то жёлтым пламенем. Теперь понятно, в кого пошло моё начальство.

— Сегодня мой сын заявил, что намерен признать своей половиной человеческую девушку, Анастасию Касаткину. То есть тебя.

Тимофей. Мысли о нём заставили меня в очередной раз почувствовать прилив жара в груди. Но я надеялась, что сидящий напротив мужчина этого не заметил. Сон пропал сам собой, но я на это не обращала внимания.

— Надо же, — отозвалась я и замолчала, ожидая, когда этот мужчина продолжит.

Вообще, встреться этот товарищ где-нибудь на работе, то я уверена, мы легко нашли бы общий язык. Рощин-старший был мне симпатичен и казался весьма неглупым, а ещё практичным человеком. Ради каких-то семейных ценностей прийти ночью в чужой дом, вызвать на разговор незнакомку… После подобных мыслей беседа показалась мне более интересной чем вначале.