Сергей Рахманинов. Воспоминания современников. Всю музыку он слышал насквозь…
Шрифт:
Перспектива выступать в переполненном публикой зале Благородного собрания, конечно, меня очень волновала, но не меньшее, если еще не большее волнение я пережила, когда, приехав к Керзиным и войдя в зал, где шла репетиция, увидела перед собой несколько артистов Большого театра, которых знала по сцене, и пианистов-аккомпаниаторов. Это меня очень смутило, однако мы были так тепло встречены и Керзиными, и присутствовавшими на репетиции, что робость прошла, и я быстро освоилась с обстановкой.
Исполнение наше очень понравилось, и дуэты «Только что на проталинках» Ц. Кюи и «В огороде, возле броду» Чайковского были включены в программу следующего концерта. Нам аккомпанировал и в дальнейшем выступал с нами композитор и пианист Леонид Владимирович Николаев (позднее профессор
В Керзинских концертах я пела под фамилией «Ленина». Хочется сказать несколько слов в пояснение псевдонима.
Оперный класс, который входил в программу последних курсов консерватории, совершенно нас, учащихся, не удовлетворял, и мы начали искать выход нашим стремлениям. Увлекшись работой первой студии Художественного театра, большая группа товарищей, в том числе, конечно, и я, решила организовать оперный коллектив, в котором вся постановка от ролей до декораций и костюмов включительно осуществлялась бы самими членами коллектива. Мы с увлечением принялись за работу и поставили «Иоланту» Чайковского, «Алеко» Рахманинова (я пела партию Земфиры), «Мадемуазель Фифи» и «Сын мандарина» Ц. Кюи. Спектакли мы ставили на клубных сценах и в зале Романова, где некоторое время давались концерты Керзинского кружка. Ввиду того что спектакли наши были с афишами, а консерватория не могла доброжелательно относиться к тому, что ее питомцы выступают на стороне не под ее флагом, большинство из нас, во избежание неприятностей и недоразумений с консерваторским начальством, выступало не под своей фамилией. Псевдоним я произвела от своего имени и пользовалась им в своих концертных выступлениях.
Деятельность Керзинского кружка сыграла огромную роль в деле пропаганды русской музыки среди широкой московской публики и тесно связана с именем Рахманинова.
Несмотря на бурный рост и расцвет творчества русских композиторов, их сочинения должны были отвоевывать себе место, принадлежащее им по праву. Достаточно вспомнить, как медленно проникали оперы Римского-Корсакова в репертуар Большого театра. С операми «Садко», «Майская ночь», «Царь Салтан» и другими москвичи впервые познакомились в Русской частной опере Саввы Ивановича Мамонтова. То же самое происходило и на концертных эстрадах. К тому же концертов было в Москве за сезон, сравнительно с настоящим временем, очень мало: десять симфонических и восемь камерных Русского музыкального общества и десять симфонических Филармонического общества.
Правда, в концертах исполнялись романсы Чайковского и других любимых композиторов, но это были обыкновенно самые выигрышные, уже знакомые публике; большинство же романсов лежало под спудом и до широкого круга слушателей не доходило. Между тем любители музыки, учащаяся молодежь настоятельно требовали русской музыки. Вот на этой почве и возник Керзинский кружок.
Основатели его – Аркадий Михайлович и Мария Семеновна Керзины – не были профессиональными музыкантами. Аркадий Михайлович, видный московский присяжный поверенный, любил и хорошо знал русскую музыку, так что с его мнением считался даже Рахманинов при составлении программ для симфонических концертов кружка. В одном письме Сергей Васильевич просит Марию Семеновну напомнить ему программу симфонического концерта, предложенную Аркадием Михайловичем. Мария Семеновна хотя и была пианисткой, но ее слабое здоровье мешало ей выступать в качестве аккомпаниатора, так что она принимала участие только в первых четырех концертах. Ее большая роль в деятельности кружка сказывалась иначе, о чем скажу в дальнейшем.
Главная заслуга Керзиных состояла в том, что они не только организовали кружок, привлекли к нему большинство современных композиторов и огромное число исполнителей, но что они сумели создать такие условия работы, при которых большинство исполнителей полюбило кружок, почувствовало крепкую
связь с ним и свою перед ним ответственность. Например, Собинов, выступивший в первый раз в третьем концерте в ноябре 1896 года, пел после этого во многих последущих концертах. Только за первые десять лет существования кружка он выступил тридцать шесть раз и спел сто пятьдесят романсов и арий.В концертах участвовали почти все ведущие певцы Большого театра и Русской частной оперы.
Свое существование кружок начал очень скромно 4 мая 1896 года в частной квартире.
В качестве аккомпаниаторов Керзинских концертов принимали участие такие музыканты, как Сергей Иванович Танеев, Александр Борисович Гольденвейзер, Леонид Владимирович Николаев и другие пианисты-композиторы. Успех концертов Керзинского кружка все возрастал, и приходилось переносить их из одного зала в другой, всегда больший. За первые семь лет существования сменилось шесть концертных помещений. Наплыв публики был так велик и возрастал с такой быстротой, что, наконец, для концертов потребовался самый большой концертный зал Москвы того времени, а именно Большой зал Благородного собрания (ныне Дом союзов). Первый концерт в этом помещении, посвященный памяти Н.А. Некрасова, состоялся 27 декабря 1902 года.
Целью кружка было возможно большее ознакомление широких слоев московской публики с творчеством классиков русской музыки, а также с произведениями современных композиторов, поэтому часто исполняли малоизвестные, а иногда и совсем раньше не исполнявшиеся вещи.
Программы преследовали широкую музыкально-просветительную цель. Ввиду этого участвующие в концертах отошли от некоторых укоренившихся концертных традиций: так, например, в одном и том же концерте участвовали два или даже три певца с однородным голосом, что в любом другом концерте сочли бы невозможным; кумир публики Собинов многократно выступал первым номером программы.
Не мог Сергей Васильевич не знать об эстетических принципах, положенных в основу деятельности кружка, и отклонения от установившихся традиций не могли не привлечь его симпатий.
Однако по свойству своего несколько замкнутого характера он скорее был способен уклониться от новых знакомых, чем их искать самому. Это, вероятно, и было причиной того, что он лично познакомился с Керзиными только в 1903 году по инициативе Марии Семеновны, пригласившей Сергея Васильевича 14 февраля на концерт. В этом концерте товарищ Рахманинова Максимов играл его Прелюдию. Знакомство Рахманинова с Керзиным в скором времени приняло характер дружеских отношений. Аркадий Михайлович привлекал Сергея Васильевича своей беззаветной любовью к русской музыке и своим бескорыстным стремлением к ее популяризации.
После личного знакомства с Керзиными Рахманинов впервые выступил 18 января 1904 года в концерте кружка, исполнив вместе с А.А. Брандуковым свою Сонату для фортепиано и виолончели ор. 19.
Керзины давно мечтали включить в программы концертов симфоническую музыку, но осуществить эту мечту им удалось только с помощью Рахманинова, очень горячо откликнувшегося на их призыв.
Организовать симфонический концерт – дело не простое, а требующее расходов по оплате оркестра за репетиции и концерт, за помещение и многое другое. Чтобы получить необходимые средства, решено было выпустить отдельный абонемент на симфонические концерты. И вот в марте 1904 года, одновременно с объявлением абонемента на вокальные концерты сезона 1904/05 года, был объявлен абонемент и на симфонические концерты под управлением Рахманинова.
Абонентам было предоставлено право приобретать билеты на оба цикла концертов или, по желанию, на какой-нибудь один. Керзины волновались, не зная, сколько же человек подпишется на симфонические концерты, но результаты превзошли самые смелые ожидания. Из двух тысяч абонентов один подписался только на симфонические и один – только на вокальные концерты. Остальные 1998 абонентов подписались на оба цикла. Все абонементы разошлись в первые же два дня после их объявления.
Симфонические концерты прошли с исключительным, небывалым успехом; это был настоящий триумф Рахманинова-дирижера.