Сергей Сергеевич Ольденбург 1888-1940

Признание факта преобладания монархических настроений среди власовцев даёт послевоенное «Возрождение» Тхоржевского, явно перекрасившееся в сторону демократии: «Союз андреевского флага, - САФ: это монархисты-реакционеры». Именно за САФ оказалось большинство в результате голосования среди ди-пи. Высший Монархический Совет также представлял настроения эмигрантов новой волны [«Возрождение» (Париж), 1949, ноябрь-декабрь, Т.6, с.173].

««Союз Андреевского Флага» я помню, они приезжали делегацией из пяти человек - это все в основном были полковники власовской армии» [Е.Р. Романов «В Борьбе за Россию. Воспоминания руководителя НТС» М.: Голос, 1999, с.101]. Когда упоминается «генерал Глазенап, создавший из чинов Р.О.А. Союз Андреевского флага», под РОА тесно сотрудничавший с власовцами эмигрант-монархист обычно подразумевает «основное формирование 1-я дивизия Р.О.А.». Автор даёт ясное различение, когда даёт перечисление различных групп: «Боже, кого тут не было - белые офицеры, офицеры Р.О.А.» Из содержания таких ценнейших воспоминаний вполне понятно что влияние манифеста КОНР или откровенно неадекватные, опровергаемые наглядными фактами высказывания враждебных к белоэмигрантам лиц типа ген. Трухина, ни шло ни в какое сравнение с влиянием монархистов на власовцев [М.А. Моисеев «Былое 1894-1980» Сан-Франциско: Глобус, 1980, с.164-172].

В воспоминаниях о первых послевоенных изданиях упоминается брошюра ВМС «Император Николай II (биографический очерк)» [Р.В. Полчанинов «Молодёжь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941-1951» М.: Посев, 2009]

Высший Монархический Совет, наряду с НТС, был первой политической организацией, действовавшей среди белоэмигрантов и власовцев после 1945 г. Американские демократы, союзники сталинизма, в те годы запрещали ведение антикоммунистической деятельности, поэтому работа русских монархистов шла подпольно. Естественно, что в рамках общей своей борьбы с русскими монархистами за насаждение феврализма, американская разведка после 1948 г. устранила генерала Глазенапа из «организации Гелена». Вопреки всему, к огромному недовольству демократа Романа Гуля, ругаемые им монархисты «захватили командные посты повсюду» в лагерях перемещённых лиц [Benjamin Tromly «Cold War Exiles and the CIA. Plotting to Free Russia» Oxford University Press, 2019. P.51, 58, 77].

ВМС успешно конкурировал с демократами, которые ради господства феврализма стремились разорвать связь власовцев с монархически настроенными белогвардейцами. Факт наличия множества монархистов среди участников Власовского Движения признают и самые профевралистски, крайне предвзято настроенные американские историки, враждебные всем правым силам, как Б. Тромли: «многие изгнанники первой волны и даже часть второй волны по-прежнему выступали за реставрацию Русской монархии». Поиск множества свидетельств позволяет постепенно уточнять, насколько значительна была эта часть.

Отделение САФ в Италии возглавлял выдающийся монархист, выбравшийся из СССР, Борис Ширяев. Подобно Ширяеву, заместитель председателя САФ И.Н. Кононов после 1945 г. с полным основанием отстаивал имя генерала Краснова в качестве подлинного патриота. Сепаратист Глазков, с которым постоянно боролся П.Н. Краснов, напротив, поддержав февралистскую идеологию, подавал заявку на вступление в КОНР. После 1945 г. Глазков при поддержке американской разведки занимался ровно той же русофобской работой что и при А. Розенберге.

Настроения эмигрантов против демократов – союзников Сталина, хорошо переданы в стихотворении «1945», где о выдачах казаков и власовцев, о всей антирусской просоветской либеральной политике есть строчки «Сребренники красные считает Западный продавшийся прохвост», или «стеною дьявольскою стала Мировая сволочь против нас» [П. Поляков «Пришёл, увидел, прощай» Мюнхен, 1972, с.48-49].

Сохранение в СССР промонархических настроений было заметно и после Второй мировой войны среди казачества. «Я была поражена, когда во многих казачьих домах-куренях увидела сделанные с любовью деревянные сундучки, в которых хранились парадная казачья форма, регалии, знаки отличия. А на крышке сундучка – фотографии государя Николая II и его владельца в полной форме и при оружии. И ничто – даже жесточайшие репрессии – не состоянии были изменить эти традиции. Я думала тогда: кому они служили? Императору? Отечеству? Скорее всего эти понятия у них совпадали» [Э.А. Быстрицкая «Встречи под звездой надежды» М.: Вагриус, 2005, с.108].

«Несколько минут прошло в перечислении всех благ жизни сказочного царского времени», - вспоминает об антисоветских настроениях жителей СССР сторонник Власовского Движения, интересовавшийся отношением к Царствованию Николая II [Н. Февр «Солнце восходит на западе» Буэнос-Айрес, 1950, с.89].

Советские ругательные сравнения «власовцев 1943-го» с черносотенцами 1903 г. оказываются достаточно уместны [О.Д. Трушин «Фёдор Абрамов» М.: Молодая гвардия, 2021, с.247].

Во Власовских изданиях отстаивался осуждаемый Лениным «черносотенно-клерикальный» лозунг национальной культуры. «Большевицкие интернационалисты – заклятые враги нашей Родины, народа, нашей национальной культуры» [А. Бестужев «Национальный вопрос» // «За Родину» (Псков), 1943, 12 октября, с.1].

Газеты власовского движения печатали отрывки из романов П.Н. Краснова, книг И.Л. Солоневича, статьи идеолога Высшего Монархического Совета Н.Д. Тальберга.

Осведомлённый историк Б.С. Пушкарёв пишет: «во Власовском движении обозначились два идейных крыла: неомарксистское – наследников внутрипартийной оппозиции 1930-х гг., и национальное – наследников Белого Движения. Работали они дружно» [«От Зарубежья до Москвы. Народно-Трудовой Союз (НТС) в воспоминаниях и документах» М.: Посев, 2014, с.25].

Невозможно поэтому спекулировать исключительно на марксистской составляющей антисталинской борьбы 40-х, пытаясь тем самым выставить её в негативном свете. Как будто большевизм в СССР от этого станет сколько-нибудь привлекательнее. В годы войны многие выросшие под зловредным советским влиянием жители СССР не могли мгновенно перестроить свои взгляды. Но имеет значение не сохранение каких-либо из революционных иллюзий, а начало процесса антисоветского идеологического перехода. И если это движение развивалось, а не застревало на какой-то точке, то русский православный монархизм оказывался самой последовательной и полной антисоветской идеологией.

Основные русские силы, уже включая всех власовцев, после 1945 г. продолжали делить между собой монархические течения: «Эмиграция на три четверти своего состава принадлежит к монархистам, а отмежевавшихся в касту совсем мизерная часть, но она руководит легитимистами (которых, может быть, из всего монархического состава будет 20 процентов)». «Сурово осудила и заклеймила «Февраль» русская печать в Америке, напомнив об его 40-летии рядом статей под такими заголовками: «Глупость и измена» - к сорокалетию идиотскаго Февраля - К. Николаев, «Роковой Февраль» - Д. Никитин-Фокагитов, «Бесы Февральской революции» — Росс, «День Всероссийского траура» - Д. Шишкин, «Гнетущая годовщина» и «День Непримиримости к Февралю» устроенный 10 марта с. г. в Лос-Анжелесе. Таково отношение к «Февралю» подавляющей массы эмиграции» [«Русский Путь» (Париж), 1957, №86, с.2, 7].

Идеологическое непризнание значения одновременно антисоветской и антинацистской Власовской идеологии выдаёт прямое исповедание сталинизма или пособничество ему. Дежурные слова о неприятии сталинизма ничего не стоят, когда вместо поддержки подлинной русской национальной борьбы со сталинизмом преемственного Белого и Власовского Движения эти якобы противники сталинизма начинают использовать все советские и либеральные идеологические доводы против настоящих, а не фальшивых антисталинистов. Таким образом всегда выясняется действительный характер пособников идеологии и практики сталинизма, обеспечивающих ему политическое усиление и ставящих его в неизменно наблюдаемое положение неприкосновенного величия.

Пособники сталинизма ненавидят антисоветский протест 40-х, чувствуя в нём полную замену своей неполноценной подделке, настоящую, независимую от советской лжи, Русскую Идеологию.

В 1943 г. в Харбине священник Кирилл Зайцев, будущий архимандрит, ссылаясь на 1-м вышедший том, назвал своего старого соратника по «Возрождению» и «России», С.С. Ольденбурга, лучшим биографом Последнего Царя [«Царь и Россия. Размышления о Государе Императоре Николае II» М.: Отчий дом, 2017, с.512].

11 марта 1944 г. Е.Г. Ольденбург писала В.И. Вернадскому: «Меня очень печалит, что я ничего не знаю о судьбе внуков Сергея. Кто из них жив? Где они? У Фёдора погибли все, было трое детей. Федя пал под Лугой… Кончина Наталии была ужасна… А от Серёжи уцелел ли кто? Зое теперь 28 год. Что из них стало? Так они были способны к рисованию, а о маленьком Серёже и об Ольге – ничего и не знаю, каковы они…» [«Восточный Туркестан и Монголия. История изучения в конце XIX – первой трети XX века» М.: Индрик, 2020, Том V, с.836].