Серое братство

— А ты веришь в призраков?

— Нет, — весело рассмеялся Самил. — Обыкновенные разбойники шалили, а когда распугали последних путешественников и купцов, то и сами подались в более богатые края. А дорога опустела.

— А как же раньше ходили караваны? — не сдавался я. Мне хотелось выяснить все детали в подробностях. Просто я знал, на что способны мертвецы. Асура прибавила мне не только седых волос.

— Откупались, — не понял моей дотошности управляющий.

Оставив Самила пугать кого-нибудь другого, я направил своего коня к Сиаруку. Его тюрбан возвышался над караваном, так что найти старика не составляло большого труда. Хозяин сидел, горделиво выпрямившись, на прекрасном скакуне и зорко посматривал по сторонам. Только вот во взгляде затаилось тревожное ожидание будущих бед.

— Хочешь знать, чего я боюсь? — бин Сиарук оказался прозорливым, или же его глодали те же мысли, что и меня.

— Самил рассказал интересную историю, — я пристроился рядом со стариком. — Он что-то плетет про призраков, но тут же опровергает слухи, утверждая, что на дороге идет банальный грабеж. Так кто же здесь правит: мертвые или живые?

Бин Сиарук молча правил жеребца по неровной поверхности дороги. Наши стремена касались друг друга. Я терпеливо ждал. Старик мог поведать много интересного, и дело было не в боязни последнего, а в тщательнейшем выборе слов, чтобы не испугать наемных охранников. Ему было чем рисковать.

— Ущелье Плачущих Ветров — гиблое место для живых, — мрачно произнес бин Сиарук. — Если раньше купцы умудрялись пробираться по этому тракту невредимыми, то сейчас — смерть неминуема. Призраки за что-то мстят. Их гнев настолько силен, что когда они выходят из своего убежища — небо багровеет и полыхает, а черные бесплотные тени забирают душу.

— Если это так, почему вы, уважаемый, пошли именно здесь? Неужели три дня выигрыша ценнее человеческих жизней? Богатство всегда можно нажить, а как быть в нашем случае?

— Можно, но не в моем случае, — возразил старик. — Я заложил все самое ценное для того, чтобы вернуть домой сына. Со мной большой выкуп, а этот товар, который я везу в Алам — остатки денег, которые я заплачу подлому Фаль-Адени. Он знал, кого взять в заложники. Я в капкане. Мне предъявили такую сумму, что, выкупив Сафара, я останусь голым. Но ведь это действительно ничто, юноша, ты прав. Богатство можно нажить, а единственного сына не вернешь. Вот что значат три лишних дня. Мне нужно торопиться.

— Тогда я с вами, уважаемый, — поклонился я старику.

Я лишний раз убедился, насколько избирательна судьба к людям. Она больно бьет тех, кто надеется на лучшую долю, кто связан простыми человеческими чувствами, кто не желает зла ближнему, а в душе его не гнездится черная зависть и бесконечная глубина ненависти к самому факту существования этого самого ближнего. Я не могу помочь всем — сил не хватит, а жизни — тем более. Но я знаю, чем будет заниматься Серое Братство, когда я вернусь в Пафлагонию. Ради таких людей, как бин Сиарук стоит применять умения, данные мне братьями по оружию и духу. А Егерь меня поддержит. Он тяготится Договором с Домом Лоран. Бессмысленная охота за колдунами и магами станет глупой игрой, не приносящей пользы никому. Асура и ущелье Плачущих Ветров — это не магия, а древнее зло. С ним надо смириться, ибо не мы создавали его. Колдунишки низкого пошиба не смогут сотворить подобное, а значит — не стоит их опасаться. Барсуку, следовательно, нужно помогать, если я хочу стать карающим оружием справедливости, но станет ли Прахва истинным владыкой, правящим не по убеждению мести, а по зову сердца? Это ведь те же ножницы, и откромсать могут в любом случае. Помогать — но сдерживать. Вот так и следует строить новое здание нашего Братства.

Я очнулся от дум. Кричали мне. Оказалось, я настолько погрузился в свои мысли, что оторвался от каравана. С животными творилось непонятное: они топтались на месте, несмотря на чувствительные удары палками. Погонщики суетились, а бин Сиарук отрешенно смотрел в землю. Я повернул коня обратно и вернулся к старику.

— Задумался, — смущенно признался я.

— Начинается, — вместо упреков или выговора бин Сиарук кивнул в сторону скальных вершин.

К нам присоединились Мастер и Башар. Они уже обнажили мечи и с нетерпением поглядывали вглубь тропы, ускользающей в темном зеве ущелья. Оттуда несло неестественным холодом. Багровые отсветы бликами ложились на отполированные ветрами и временем скалы, и с каждым ударом сердца только усиливали свое свечение.

— Как в Асуре, Философ! — ощерился Мастер. — Мне уже все рассказали про здешних жмуриков. Твое мнение: как будем пробиваться?

— Здесь не убежишь, — я покачал головой, с тревогой глядя на ущелье. — Догонят.

Погонщики попадали на колени и что-то громко выкрикивали. Хен бегал вдоль каравана и густо сыпал белый порошок, очерчивая им большой круг, в котором оказались мы все.

— Не смейте выходить за пределы круга! — крикнул Хен нам, заметив, что Мастер порывается перешагнуть черту.

— Надо бы развести костер, — я обратился к Самилу.

— Нельзя! — Самил предупреждающе вздернул руку. — Таких призраков огонь только притягивает! А так может и повезет.

— Странно! — ухмыльнулся Мастер. — Огонь всегда отпугивает призраков, и есть возможность остаться невидимыми. А здесь все наоборот. Эй, Самил! А в темноте нас не передавят как утят?

— Не будешь прыгать через авку — останешься жив, — спокойно отметил Шамир, доставая меч.

— Что за авка? — задумался Мастер.

— Охранный порошок, — пояснил Шамир. — Только сразу предупреждаю: на него не надейтесь. Драться все равно придется. Эти призраки найдут ход против авки.

— Каким образом? — я сохранял спокойствие, но мой амулет вдруг напомнил о себе. В груди что-то закололо и тысячами мелких иголок впилось под кожу. Костяной амулет Куанги. А я и забыл о нем. Надо же!

— Обычно призраки, приближаясь к каравану, поднимают ветер. Авка сама по себе тяжелая от вложенных в нее магических способностей, но не настолько. Боюсь, что ваши мечи мало помогут, — Шамир успокоил коня. Он был единственным, кто не боялся вглядываться в клокочущие языки огненного ветра, рвущегося по скалам. Весь горизонт залило багровыми реками. И на наших лицах играли блики приближающейся беды.

— Мой меч освящен великим заурбаем, — в этом месте голос Шамира почтительно понизился. — Я могу долго сдерживать Призраков, но боюсь, что их может быть гораздо больше, чем нас.

— Ладно, мы будем меняться, — великодушно произнес Мастер.

Амулет вел себя очень странно. Его покалывание становилось нестерпимым. Я вытащил из-за пазухи подарок пустынного мага, и тот задергался у меня в руках, вытягиваясь в сторону багровых сполохов. Мастер, Башар и Барсук, видимо, испытывали те же чувства, с удивлением рассматривая поведение костяного чуда.

— Кто может мне объяснить, что происходит с амулетом? — Мастер обвел нас взглядом, не предвещавшем ничего хорошего, но в ответ увидел лишь недоуменное пожатие плечами.

— Дай мне свой амулет, — протянул руку бин Сиарук.

Я без лишних вопросов снял с шеи веревку и положил амулет в сухую сморщенную ладонь. Старик повертел амулет, понюхал его, даже попробовал на зуб.

— Давно я не встречал такой вещицы, — покачал головой хозяин каравана. — Амулет рассчитан на то, что Призраки не заметят его владельца. Он сотворен в то время, когда появились и эти духи. Значит, сила охранного знака такова, что может помочь вам.