Серое братство

Степенно поднялся министр Внешней Охраны. Калиос кашлянул, призывая к тишине, и сказал:

— Я далек от тех событий, что произошли много лет назад, но считаю, что подделать огромное количество документов и доказательств невозможно. Слишком много вещей сходится. Да и сам Вадигор доказал своим действиями преданность королеве, а не сколько не вред. Это говорит о заинтересованности юноши в сотрудничестве с нами. Да и как иначе? Ваграм — земля его предков. Я за восстановление статуса.

— Энн Григ? — Лация едва скрывала волнение. — Что есть у вас?

— Мне следует препятствовать малейшим причинам, могущим привести к гибели Ваграма, — советнику тяжело давались слова, он боролся с собой, — но я вижу многое из того, что упускает большинство людей. Я не думаю, что энн Вадигор затаил зло, что он способен принести большие неприятности двору. Скорее, наоборот: похвально его стремление поддержать молодую королеву в ее преобразованиях.

Женнис приоткрыла рот. Совет зашептался. Грига явно занесло. Стало интересно, как он будет выкручиваться перед королевой — матерью.

— Я поддерживаю мнение энни Амалеи: вернуть статус Вадигору.

Мне показалось, что Лация с облегчением вздохнула. Оставался Тронг. Он был ставленником Женнис, и надежда королевы-матери на его слово могла серьезно перевесить все доводы большинства.

Женнис мгновенно покраснела от злости.

— Тронг? — Амалея тоже пережила неприятные мгновения.

— Я — Старший Хранитель, — решил напомнить почему-то Тронг, — и мое знакомство с Вадигором начиналось в местах не столь приятных для него. Надеюсь, что в дальнейшем энн Вадигор не будет злопамятен. Хотелось бы иметь его в друзьях, но никак не на стороне врагов.

— Я так поняла, что вы, энн Тронг, за статус? — королева-мать прервала речь Хранителя, покраснев еще больше.

— Именно так, — Тронг учтиво склонил голову и сел на лавку.

Я приветливо махнул рукой в его сторону, нисколько не волнуясь, как на это посмотрит королева-мать. Старцы что-то промямлили, из чего я понял лишь то, что один упрямо сопротивлялся моему возвышению, второй же горячо поддержал меня. По выражению лица молодой королевы я понял, что их слово не имеет никакой силы.

Женнис, естественно, была настроена изначально против. Этому никто не удивился. Амалея, потрясая бумагами, резко высказалась в том духе, что без восстановленной справедливости не уйдет отсюда.

— Согласно законам, которые вырабатывались столетиями, Вадигор имеет право занять подобающее его статусу место в обществе Ваграма.

— Кто-нибудь хочет спросить Судью? — королева-мать обвела собрание тяжелым взглядом.

— Нет, — ответил за всех Григ.

— Подтверждение статуса дает Вадигору заявить право на престол? — не унималась Женнис.

— Дает, — кивнула Амалея и горделиво выпрямила спину. — Но я совершенно уверена, что Вадигор не замышляет каких-либо противных действий по отношению к правящей династии.

— Не уверена! — фыркнула королева-мать. — Для его возраста он слишком быстро освоился в нашей действительности. Не грозит ли нам еще одна династическая война? Одемиры показали себя очень хорошими правителями, и это не дает повода для юноши потрясать устои государства. Народ доверяет нам. И не забывайте, что Гай Вадигор — из рода, представители которого своим долгом посчитают устроить кровную месть. Еще много людей, помнящих прошлое, держат нож за пазухой.

— Весь род Вадигоров уничтожен, — резко сказала Амалея, — и чьих рук дело — знают не только могильные камни. Прошло всего двадцать лет.

— Личная корысть, культ власти, да и ощущение торжества справедливости — не будет ли это мешать ему? — включился в борьбу Артус, тряся животом.

— Вас честно предупредили о праве Вадигора на трон, — Амалея нахмурилась. Ее тревожило затягивание собрания.

— Это приведет к расколу в обществе!

— Все зависит от самого молодого человека, — раздался голос Лации. — В его праве бросить вызов Одемирам, но ведь можно и отказаться от борьбы. Поправка к Закону о публичном отречении позволяет это сделать, не ущемляя прав Вадигора. Это будет красивый уход, и никто не посмеет обвинить его в трусости. Если же он захочет стать властителем Ваграма, то я должна предупредить: королева Женнис десять лет назад издала закон, по которому любая попытка занять трон насильственно является преступлением, что карается смертью.

— А если я женюсь на королеве Ваграма? — вежливо спросил я.

Все уставились на меня с непподельным изумлением. Лишь глаза Лации искрились смехом, а лицо залила краска. Брюнхильда-Амалея что-то яростно шептала сквозь зубы, видимо, посылая проклятия в мою сторону. Королева-мать онемела от наглой выходки пришельца.

— А есть такой пункт? — заинтересовался Балт, отойдя от изумления.

— Вас это интересует больше, чем угроза волнений в Ваграме? — прошипела Женнис. — Очнитесь, Балт! Вас ввели в заблуждение, как слепых котят. Очнетесь — будет поздно. А вообще-то, энн министр, вы никогда не отличались лояльностью к власти.

— Я спросил, энни Женнис, существует ли возможность такого решения вопроса? — не обращая внимания на ядовитую шпильку королевы-матери, министр вежливо посмотрел на Судью.

— Нет такого пункта, — ответила старуха.

— Я прошу записать это, чтобы потом у кого-нибудь не возникло желания переписать закон! — весело воскликнул я.

Балт громогласно захохотал.

— Да как ты смеешь подвергать сомнению королевские законы! — Женнис сжала пальцы в кулаки, хотела даже вскочить, но передумала и осталась сидеть на месте. Ого! Оказывается, она не настолько хорошо выдержана.

— Почему бы и нет? — Балт не унимался. Он явно хотел досадить Женнис. Чем она насолила министру — оставалось для меня загадкой. Но я был рад такому союзнику.

— Это попытка внутреннего переворота!

— Не выдумывайте чепухи! Дойдет до того, что вы обвините во всех бедах, постигающих Ваграм, молодого Вадигора!

Ого-го! Началась нешуточная перепалка. Не думал я, что легкомысленная фраза поднимет застарелые обиды, загнанные вовнутрь недовольство и желание воспротивиться слову Женнис. Я уже понял, что королева-мать старается руководить Лацией из-за темной занавеси. Вот почему она удалилась на покой, передав управление дочери. Легко спихнуть неудачи на молодую и неопытную королеву, одновременно влияя через нее на знать и простолюдинов.

— Господа! — вскочил Григ. — Уважайте друг друга, наконец! Нужно решить вопрос: да или нет!

Я безотрывно смотрел на Лацию. Она еле сдерживала смех. Вот кто без обид и застарелой ненависти воспринимал потеху, поднятую мною. Она думала, что я шучу. А кто мешает мне выполнить свою «угрозу»?

— Уважаемый Совет! — воскликнула Женнис, даже пристав со скамьи. — Неужели вы по-настоящему думаете, что королева Лация пойдет на такой шаг? Она воспитана в лучших традициях рода Одемиров, и я не сомневаюсь в ее понимании ответственности перед подданными. А кто такой Вадигор? Он вырос в варварском мире, и совершенно не знаком с реальностью нашего королевства!