Сессия в условиях Талига

– Ты можешь вернуться после Излома, Ричард, – уже не Дикон! – когда все успокоится.

– Ага. Позаботься о Мелании.

– Разумеется.

Едва мы с молчаливым Дювье переехали реку, на меня снова кто-то начал смотреть. Какая-то местная мистическая тварь, поскольку больше некому. Говорить нам с чесночникам было вовсе не о чем, только иногда он указывал мне, нужно ли сворачивать, и куда. Кажется, убивать он меня не собирается, хоть ему и очень хочется. Однако – приказ Робера – есть приказ, против него не пойдешь. Остановившись в конце концов возле одной из таверн в Роксли, он развернулся

– Я выполнил приказ монсеньора оставить вас в живых, но дальше не поеду.

– Как скажете, – откликнулся я невесело, слезая с лошади.

Небо становилось из серого черным, вечерело и холодало. Передернув плечами, я пошарил по карманам колета – там звякнула горсть золота. Чесночники не ограбили меня, что странно, но это сейчас меня и спасет. Сегодня придется переночевать в этой таверне, а что делать дальше, я попросту не знал. Моя судьба таилась где-то там, за зловеще темнеющими вдали холмами.

====== Глава 98. Как страшны призраки прошлого ======

Теперь я мог считать себя абсолютно свободным и спокойным. Здесь, в северных краях, что ближе к разрушенному Надору, мне не угрожало ничто. Ни пули карвалевских выродков, ни яд в вине, ни даже дворцовые интриги. Вышвырнутый Робером Эпинэ подальше от столицы, в самую глушь, я был предоставлен самому себе. Можно было направить лошадь туда, где возможно сейчас находится настоящий король, но я понятия не имел, где его искать. Они с Марселем покинули Ноху еще до гибели Альдо, поэтому мои руки были связаны еще и этим обстоятельством.

Дорога до Надора завалена, по ней не проехать, если речь идет о надорском тракте, однако оставался свободный путь через Роксли. Не сказать, что мне очень хотелось туда возвращаться – каков смысл? Увидеть последствия стихийного бедствия, в котором сам же и виноват? Забавный вариант, но он как раз для меня. Может, удастся наладить контакт с камнями – они мне и объяснят, что надо делать, дабы предотвратить дальнейшие землетрясения… Но даже эта благая мысль меня не успокаивала и покидать уютную комнату в таверне совсем не хотелось. Тело настойчиво требовало отдыха после всех передряг, в которых меня угораздило побывать в последние месяцы.

– Монсеньор, – игриво улыбнулась русоволосая дочь трактирщика, когда я сообщил о своем желании покинуть это жилище, – оставайтесь. Туда, куда вы хотите поехать, опасно, особенно возле оврагов…

– Это мои родовые земли, мне нужно побывать там. Ничего не поделаешь, – отозвался я, пожав плечами. – Да и деньги счет любят.

– Действительно, монсеньор, – подключился и сам трактирщик к уговорам. – Останьтесь, потому что время нынче неспокойное.

– Знаю. Поэтому и не останусь.

В бедноватой таверне я прожил чуть меньше недели, денег много не потратил, но прекрасно понимал, что не могу надолго здесь застревать. Мое место – в Надоре. Нужно устранить последствия бедствий, вернуть в провинцию людей, нанять каменщиков, словом исправить все, что натворил. Если же мне еще каким-то чудом удастся найти Рокэ – будет и вовсе прекрасно. Планов я надумал много, а вот как это все в кратчайшие сроки исполнить – кто бы подсказал…

Ранним весенним утром я позавтракал, сел на оседланную лошадь, имя которой еще не придумал, и поехал медленно в сторону Надора. И опять на меня стал внаглую пялиться кто-то посторонний, хотя вокруг не было ни единого человека. Когда уже эти милые глазки оставят меня в покое?! Прикусив щеку изнутри, чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущей тревоги, я продолжил свой путь. Повсюду тишина, ветерок и приближающиеся темные холмы Надора. Последнее меня немного пугало, однако не стоило прерывать начатый путь

– И если шило воткнуто в сиденье, – напевал я, надеясь побороть нарастающее беспокойство, – и колется, куда бы ты ни сел… То помни, мой дружок, что приключений всегда бывает больше, чем хотел…

Отличная песня, просто про меня. Надо было внимать предсказаниям, что навещали Арамона и та женщина, капитан Гастаки. Я, кстати, не подозревал, что в Кэртиане есть такие воинственные женщины, ну и ладно. Какая мне разница, меня должно волновать совершенно другое.

Усталость настигла меня только вечером, когда начало темнеть, а может быть, просто запоздало ее почувствовал. Но, кажется, невидимый обладатель внимательных глаз, глядящих на меня, решил пойти отдыхать, и то хорошо. Расслабившись, разрешил лошадке идти медленнее, а потом, поняв, что в ночи рискую заблудиться, заехал в ближайшую деревню. Надеялся, что там есть люди, пища и вино. Ага, щас. Людей там как раз и не было, беженцы покинули дома, боясь новых обвалов скал. Некоторые даже оставили свои пожитки. Еды не было, только смятые постели, брошенные на пол тряпки, еще какой-то хлам… Пожалев, что не догадался взять в таверне чего-нибудь съедобного в дорогу, я завалился спать на жесткую постель. Раздеваться не стал – одеяла здесь не имелось, видно все-таки прихватили с собой или украли мародеры. Если, конечно, в этих глухих и злых местах таковые имеются.

Снаружи жалобно ржала голодная лошадь, потом обиженно всхрапнула и успокоилась, а я обнимал подушку и думал о том, что случилось. Сон пришел не сразу, поверхностный и неспокойный, но постепенно он стал более глубоким. Ни снов, ни видений, ни страшного взгляда – все казалось мне спокойным… приблизительно часов до трех или четырех утра. За маленькими окнами слегка посветлело, но тьма все еще не торопилась отдавать свои позиции свету дня.

Тук. Тук. Тук. В дверь. Коротко и требовательно.

– Идите к кошкам, – сонно посоветовал я, мысленно желая незваному гостю всего “наилучшего”.

Тук. Тук. Тук.

– Кто там?! Кого убить подушкой?! – тут уже я взвыл.

Тук. Тук. Тук.

Мысленно выругавшись, я медленно встал, потер кулаками слипающиеся глаза, и широко зевнул. Остро и мерзко пахнуло лилиями, но это не значило, что я буду прятаться от мертветчины за закрытой дверью. Чуть приоткрыл ее и увидел чье-то неестественно бледное лицо на фоне полумрака.

Выходец. Он был здесь и он пришел ко мне. Уже не Гастаки! Мда… точно не Гастаки и не Арнольд Арамона. Те – здоровенные и ревущие басом, а этот низенький и вряд ли отличается особой физической силой. Стоп. Низкий?! Карваль?! Прежде, чем меня охватил животный страх, я попытался захлопнуть дверь, однако убитый мной коротышка выставил ногу, не давая это сделать. Твою мать!

– Я не могу войти, герцог Окделл, – холодно и жестко отчеканил мертвый генерал, – но это не значит, что я бессилен. Вы сейчас пойдете со мной.

– Чего?! – поняв, что мне собираются помешать спать, я взбесился, как обиженный кабанчик, у которого отобрали любимые желуди. – С какого перепугу?! Вы время видели?

– Не видел, – помолчав, изрек выходец.

Ай, точно. Он же часы не носит. Так, все, пора пробуждать сонную голову, понимать, чего от меня хотят и принимать решение. Идти с ним? С выходцами уходить нельзя, чтобы самому выходцем не стать. Значит, надо отказаться.

– Я никуда с вами не пойду.

– Пойдете, – генерал, как и при жизни, был невозмутим. – Если хотите остановить землетрясения в Надоре, то пойдете.

– Вы меня уведете за собой в Закат! – схватился я за последнюю отговорку.

– Мне такой спутник, как вы, не нужен, – отрезал выходец. – Я жду вас до рассвета, а следующей ночью приду снова. Я добьюсь своего, Окделл.

Что тут поделать? Не знаю, с чего вдруг убитому мной человеку понадобилось мне же помогать, но если что-то мне не понравится, я всегда сумею уйти. Или… убежать. Вздохнув, я обулся и вышел из дома. От низкорослого выходца повеяло холодом. Он явно пришел не с добром, но ведь и не отстанет… Глядя, как ловко он залезает в седло Пегой кобылы, я осторожно погладил перепугавшуюся гнедую.