Сестры Шанель

– Но я и хочу выглядеть, как все! – возразила я. Несмотря на то что мне приходилось экономить в течение нескольких месяцев, покупка блузки в «Пигмалионе» была предметом большой гордости. Работа в шляпном магазине шаг за шагом приближала меня к той лучшей жизни, к которой я стремилась, и мне было важно, чтобы Габриэль это нравилось. – И ты тоже, – добавила я.

– С чего бы мне хотеть быть похожей на них? – Она махнула рукой в сторону дам в белом. – Они напоминают овец. Их же не отличить друг от друга. Это они должны хотеть выглядеть, как я.

– Сюзанна похожа на тебя, – сказала я. – По крайней мере, ее шляпа. Вы купили их в одном магазине?

Они были необычной формы, надвинутые на уши, скорее мужские, чем женские. Я никогда не видела ничего подобного. Ни в шляпном магазине Жираров, ни в журналах.

– Я сама их сделала, – Габриэль улыбнулась и объяснила, что ей стало скучно в Руайо с друзьями Этьена и их любовницами. Ей нужно было чем-то занять себя, и всякий раз, когда по пути на следующие скачки или на матчи по поло они с Этьеном заезжали в Париж, она покупала в универмаге «Галери Лафайет» столько простых шляпок, сколько могла унести. И переделывала их с помощью лент и бантов.

– Шьешь шляпы, как тетя Джулия? – поразилась я.

Она нахмурилась.

– Нет. Совсем не как тетя Джулия!

Она рассказала, что дамы, посещавшие Руайо, находили ее простые костюмы интересными. Им нравилось, что она носила юбки, как школьница, и они любили ради забавы подниматься к ней в комнату и примерять сшитые ею элегантные канотье.

– Они считают их необычными, – повторила Габриэль. – И именно это привлекает внимание, а эти дамы всегда ищут внимания. Месяц назад Эмильенна д’Алансон надела одну из моих шляп на скачки в Лоншане в Булонском лесу. Весь высший свет ее увидел.

– Эмильенна? – Я с трудом могла в это поверить.

Знаменитая куртизанка надела одну из странных маленьких шляпок Габриэль? На люди? Но успех сестры в шитье шляп, очевидно, был не самой большой новостью. Пока Габриэль говорила, ее взгляд то и дело останавливался на мужской фигуре, замершей у перил. Черные волосы, зачесанные назад, открывали напряженное лицо с пронзительными глазами и густыми усами. Полувзгляды, полуулыбки – казалось, они следят друг за другом. В нем было нечто необычное, в том, как он одевался, в его манерах, но я не могла уловить, что именно.

– Он англичанин, – сообщила Габриэль. – Его зовут Артур Кейпел, но все зовут его Бой.

– Бой? В смысле, как гарсон?

– Нет. Совсем не то, что гарсон. – Она произнесла это таким тоном, словно все английское было лучше французского, даже это странное прозвище.

– Он женат? – уточнила я.

– Нет, не женат. Это один из друзей Этьена по Жокейскому клубу. Он красивый, умный, чемпион по поло и дамский угодник, только посмотри на него! Владеет угольными шахтами и судоходными компаниями и при этом работает, хотя в этом нет необходимости. Просто ему так нравится.

Я подалась вперед, понизив голос:

– А Этьен?

Габриэль закатила глаза.

– Больше всего на свете его заботят лошади. Он уезжает на несколько месяцев по делам, связанным с его конным бизнесом. Это идеальное время для меня, чтобы попробовать что-то свое.

И она имела в виду Боя?!

– Я убедила Этьена позволить мне пользоваться его квартирой в Париже, пока он будет в отъезде. Хочу продавать там шляпы, – продолжала Габриэль. – Правда, он считает, что в Париже и так слишком много модисток, и не понимает, зачем мне делать шляпы и продавать их, когда он обо мне заботится. Утверждает, что мне это не нужно. Но Бой помог мне уговорить его. Бой понимает, что человеку важно чем-то заняться, что я не могу весь день сидеть и красить ногти. Так что Этьен разрешил мне воспользоваться своей берлогой, а Бой одолжил денег для старта.

Меня терзала зависть, но не из-за Боя, а из-за квартиры в Париже. Я, а не Габриэль, знала о продаже головных уборов все. Шляпа, которая сейчас была на ней, выглядела необычной, искусно сделанной, но я заметила небольшие недостатки в том, как она была выполнена. Я научилась у Жираров кое-каким приемам. Я проработала три с половиной года в шляпном магазине, но не я, а Габриэль собиралась продавать шляпы в Париже.

– Это не настоящий шляпный магазин, – продолжала Габриэль. – Просто времяпрепровождение, пока я не решу, что в действительности хочу делать. Я подумываю снова заняться пением или танцами. Я рассказывала, что подруга Этьена, актриса Габриэль Дорзиа, утверждает, что у меня талант к перевоплощениям. Она говорит, что я создана для сцены.

ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

– В наших сердцах мы повенчаны, – сказала Эдриенн, сообщив мне печальную новость о том, что им с Морисом пришлось снять квартиру в тихом районе Виши. – Его родители пригрозили лишением наследства, если он не отступится от меня. Но он говорит, что его это не волнует и он все равно хочет на мне жениться. Он практически настаивает. Но я отказалась. Я не стану его женой без благословения его родителей. Мы с тобой знаем, каково это – быть бедными, Нинетт, каково это – не иметь ничего за душой. Морис даже не представляет! Он понятия не имеет, что это такое, что это может в конце концов погубить нас. Я стану бояться, что в итоге он обвинит меня, поэтому буду жить в постоянном страхе. Ума не приложу, что делать!

Она смирилась со своим положением, ее сердце было уязвлено, но не разбито. Свет внутри нее слегка потускнел, сменившись чем-то другим. Возможно, принятием. Они сдались.

Мод уже упаковала свои вещи и собиралась вернуться в Совиньи. Она обмолвилась, что я должна буду приехать к ней весной, но при этом не смотрела мне в глаза. Мы все знали правду. Если она не может выдать замуж Эдриенн, у нее нет никаких шансов со мной.

Я всегда думала, что тетя мечтает о замужестве. Но оказалось, для нее важнее любовь.

Что теперь будет со мной?

Мне было уже двадцать два. Я тоже хотела любви, но в законном браке. Если бы я удачно вышла замуж, то, может быть, мы все оказались бы в выигрыше. Это компенсировало бы то, что Габриэль не стала певицей, а родители Мориса не приняли Эдриенн. Мне так казалось. Но в данный момент мне больше всего хотелось убежать из Виши, от Дельфины, Софи и Алена, которые будут злорадствовать, если узнают, как все обернулось. Я прожила здесь четыре года, достаточно долго, чтобы понять: город, который я когда-то считала большим, на самом деле оказался крошечным и я никогда не найду в нем счастье, которое ищу.

Тебе, Антуанетта Шанель, повезет, если ты выйдешь замуж за сына бакалейщика.

И я написала Габриэль.

Хочу тебе помочь. Я знаю все, что нужно знать о продаже головных уборов. Могу переехать в Париж и стать твоим ассистентом.

Я ожидала, что она снова скажет, что это не настоящий магазин, что она проводит большую часть своего времени на прослушиваниях или с человеком по имени Бой Кейпел. Вместо этого в конце декабря пришла телеграмма. Шляпный магазин Габриэль, который не был шляпным магазином, завалили заказами, и она не успевала.