Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Суверенитет. Этот термин ввел сенатор Дуглас. Он означает, что люди, живущие на вновь созданных территориях, будут вправе сами решать, разрешать им рабство на своей земле или запрещать.

– Хантун говорит, что это неприемлемо, как и доктрина свободной земли. Хотя что это за доктрина такая, я тоже не понимаю.

– Согласно доктрине свободной земли, моральный долг конгресса – запретить рабство на новых территориях. Воля живущих там людей значения не имеет. Воображаю, какую речь сочинил Джеймс. – Он прижал растопыренные пальцы к рубашке и подчеркнуто напыщенным тоном произнес: – Я согласен с великим Кэлхуном. Рабство должно существовать. Священная обязанность конгресса – защищать всю собственность, существующую на территории… – Орри скривился. – «Собственность» означает рабов. Это единственная местная доктрина, которую большинство наших соседей считают приемлемой.

– А ты?

Орри немного подумал.

– Я на стороне Дугласа, – сказал он. – Как и Джордж наверняка.

– Ладно, надо бы мне побольше узнать обо всем этом. А то ведь в Вест-Пойнте мне придется встречаться с людьми из разных штатов.

– Вопрос новых территорий может назреть раньше, чем ты уедешь. Есть мнение, что уже этой осенью, после выборов президента. Страна быстро расширяется на запад, и у всех нас очень скоро будет возможность доказать свою преданность. Семейную в том числе, – добавил он, многозначительно взглянув на Чарльза.

Кузен вытянул ноги и посмотрел на реку, на поверхности которой теперь осталось лишь несколько дрожащих розовых пятен.

– Тебя продолжает это беспокоить, – сказал он. – Поэтому ты не написал Билли?

– Откуда ты знаешь, что не написал? – нахмурился Орри.

– Если бы написал, Бретт не ходила бы такой мрачной. Я понимаю, что не должен вмешиваться, но, по-моему, ты хочешь отказать Билли только по одной причине: он янки. Совсем как… – Чарльз запнулся, словно то, что он собирался сказать, было очень трудно произнести, – как Хантун. Или Вирджилия Хазард. Это они мерят всех северян под одну гребенку.

Смелое замечание Чарльза взбесило Орри, но его гнев быстро остыл, и разум все-таки возобладал над эмоциями. Разум и огромное желание мира, потому что отношения Билли и его сестры могли бы укрепить связи между двумя семьями, едва не разрушенные Вирджилией.

В густой бороде Орри мелькнула улыбка.

– Ты становишься умным юношей, Чарльз. И меня это радует. – Он глубоко вздохнул. – Я напишу Билли сегодня же вечером. Думаю, этому письму он точно обрадуется. А теперь ты, наверное, захочешь разыскать Бретт и рассказать ей хорошие новости.

Чарльз завопил от восторга, порывисто стиснул руку Орри и умчался в дом.

* * *

Орри действительно тем же вечером написал письмо. Он сообщил Билли, что ему будут рады в Монт-Роял, и предложил привезти с собой всех Хазардов. Кроме Вирджилии, мысленно добавил он, понимая, что писать это незачем. В конце он пообещал, что непременно устроит в честь их приезда большой прием или даже бал, чтобы хоть немного сгладить неприятное завершение прошлого визита.

Он был рад тому, что написал все это. Пусть маленький, но это был шаг к примирению. Если даже друзья, живущие во враждующих штатах, не смогут сохранить добрые отношения, то как это сделать тем людям, которых они отправляют в Вашингтон?

Глава 31

Хазарды приняли приглашение Орри. Они приехали в среду на третьей неделе мая. Мод пришлось остаться в Лихай-стейшн – она растянула лодыжку, работая в саду, и поехать не смогла.

Бал был назначен на субботу. Всем соседям уже разослали приглашения.

– Джастин предпочел бы остаться дома: ему не нравятся твои гости, – сказала Мадлен, когда они с Орри встретились на прошлой неделе.

– Ну и пусть. – Он поцеловал ее в шею. – А ты приезжай без него.

– О, это было бы замечательно. Только, боюсь, вряд ли на нас свалится такое везение. Джастин все равно приедет, испугается нежелательных домыслов, если откажется принять приглашение Мэйнов. Только вот гостем он будет не из приятных.

* * *

В день приезда после ужина мужчины и женщины собрались своими компаниями.

– Пока мы ехали через Виргинию и Северную Каролину, – сказал Джордж, когда они сидели за виски и сигарами, – в поезде говорили только о романе миссис Стоу, – (при этих словах Тиллет недовольно фыркнул), – и об отделении Юга.

– Да, эта идея носится по всему штату как ураган, – кивнул Орри. – Но такое случается каждые несколько лет.

– Только на этот раз ураган посильнее, – вставил кузен Чарльз.

Купер покрутил в руке бокал с виски. Они с женой и малышом Джудой приехали около пяти часов.

– Это действительно настоящий ураган, – сказал он. – И он снесет наш собственный дом, не чей-нибудь. Некоторые южане это понимают. Александр Стивенс, например. Но большинство глупцов не слышат ничего, кроме собственной болтовни. Они не понимают, что Союз нельзя вот так просто разрушить и жить дальше, словно ничего не произошло. Слишком многое поставлено на карту, чтобы федеральное правительство могло это допустить. В Чарльстоне я слышал разговоры о мирной сецессии. Просто смешно. Одно другому противоречит.

– Ты, конечно, большой специалист в этом вопросе, – язвительно заметил Тиллет.

Купер предпочел сделать вид, что изучает содержимое своего бокала.

– Разделение мирными средствами, – снова заговорил Тиллет, – было бы идеальным вариантом, но если оно невозможно, как ты утверждаешь, то остается лишь один путь: добиться разделения силой оружия. За некоторые истины стоит побороться, Купер. Смерть лучше тирании.

Купер наконец посмотрел на отца и тихо произнес:

– Да, сэр. Именно это и говорят негры, когда убегают.

Тиллет встал:

– Прошу меня извинить. Я думал, тут у нас светская вечеринка. – Шагая с трудом, он медленно вышел из комнаты и хлопнул за собой дверью.

– О, простите… – смущенно сказал Джордж. – Это я виноват, не надо было затевать этот разговор.

Билли не согласился с братом, и Орри поддержал его.

– Неужели мы дошли до того, – сказал он, – что даже при разногласиях не способны оставаться разумными людьми?

– В нашей семье мы дошли до этого уже много лет назад, – невесело засмеялся Купер. – Я еще тешу себя надеждой, что что-нибудь изменится к лучшему, но, увы, ничего не меняется.

Он протянул свой бокал Орри, который сразу заметил боль, скрытую за его сухой улыбкой.

– Налей-ка мне еще, будь добр, – сказал Купер. – Да побольше.

* * *

– Юдифь! – радостно захлопала в ладоши Констанция. – Какая прекрасная новость!

Все поддержали ее, кроме Эштон, которая со скучающим видом смотрела в потолок. После ужина дамы собрались в музыкальной гостиной за бокальчиком хереса. Бретт, разумеется, был позволен только крепкий чай.

– И когда вы ожидаете прибавления, дорогая? – спросила Кларисса, после того как служанка унесла пустые бокалы.