Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3
Шрифт:
– Ну, насколько мы могли подсчитать, через шесть с половиной месяцев, – ответила Юдифь. – Доктор уже запретил мне продолжительные путешествия. Купер, конечно, с ним согласен. В некоторых вопросах ваш сын весьма консервативен, – добавила она с улыбкой. – Этим летом он собирается в Британию, но, к сожалению, без меня.
– Снова в Британию? – воскликнула Бретт. – Вы ведь только что оттуда вернулись!
– В самом деле, – согласилась Юдифь. – Но вы же знаете, Купер так увлечен идеями мистера Брюнеля. Они сразу нашли общий язык, и Брюнель пригласил его приехать еще раз, уже на более продолжительное время. Купер мечтает построить…
Они
– Ну и ну, – покачала головой Кларисса, возвращаясь на место. – Это мой муж. Могу поспорить, мужчины снова говорили о политике.
– Политика все портит в последнее время, – со вздохом сказала Юдифь.
Кларисса поджала губы:
– Вот уж нет. Я не допущу, чтобы она испортила ваш приезд. И уж точно не позволю, чтобы она расстроила наш субботний бал. Он должен стать радостным событием, о котором мы все будем вспоминать. Мужчины этим заниматься не станут, поэтому мы все устроим сами.
Все дамы с ней согласились. Даже Эштон заставила себя изобразить заинтересованность. Хотя при мысли об этом бале, который устраивался в честь Билли Хазарда и его семьи, а значит, и в честь Бретт, она закипала от злости и мечтала только об одном: отомстить тем, кто сделал ее такой несчастной.
– О! Давай же, сильнее…
– Эштон, я… – произнес он, тяжело дыша. – Я не хочу причинять тебе боль…
– Черт тебя побери, Форбс, сильнее… О… да…
Последние слова перешли в стон. Сквозь шум в ушах Эштон слабо различала стук колес подъезжавших экипажей и звуки оркестра. Форбс и его родные приехали в числе первых, и Эштон сразу же увлекла юношу в этот темный тихий уголок в дальнем конце конюшни.
Она просто умирала от желания иметь мужчину. И не просто мужчину, а того, которого собиралась отвергнуть Бретт. Но не только поэтому она караулила момент, когда появится Форбс. До ее ушей дошли слухи, что он просто потрясающий образец мужской особи. И Форбс ее не разочаровал. У нее было такое чувство, будто внутри у нее пушечный ствол.
Они стояли лицом друг к другу. Эштон, вжимаясь спиной в стену пустого стойла и уже не помня, как она подняла юбку и устранила прочие помехи, содрогалась в бешеном ритме, снова и снова с глухим стуком ударяясь о доски. Ее левая нога с трудом удерживала равновесие, правой она обхватывала бедро Форбса, прижимая пятку к его пояснице.
Когда наступил пик наслаждения, Эштон пришлось закусить нижнюю губу, чтобы заглушить собственный крик. Она вцепилась обеими руками в шею Форбса, оставляя на его коже кровавые царапины.
– Как прикажешь мне это объяснять? – недовольно спросил он через несколько мгновений, показывая ей испачканный кровью носовой платок.
Его брюки все еще болтались у лодыжек, а Эштон уже торопливо приводила себя в порядок.
– Ну, придумаешь что-нибудь, милый. Это ведь могли быть москиты? Их сегодня просто ужас как много. Меня недавно сразу два укусили.
– Точно, так и есть, проклятые москиты. – Он еще раз промокнул шею и хихикнул, глядя на нее с восторгом и даже с некоторым благоговением. – Да, Эштон, ты еще та штучка…
– Хочешь сказать, не пожалел, что мы сюда пришли?
– О чем ты? Это было… ну, я тебе честно скажу. Едва ли не лучший раз в моей жизни.
– Едва
ли? – надула губки Эштон. – И все?– Еще и тщеславная к тому же, – усмехнулся он и нежно погладил ее грудь. – Ладно, ладно. Ты лучше всех.
– Спасибо, Форбс. Вот только не трогай мое платье, пожалуйста. Я только привела себя в порядок.
Эштон деловито расправила нижние юбки, приглаживая помявшиеся кружева. Она могла бы вернуть ему его комплимент. Никогда еще она не чувствовала такого возбуждения и такого удовольствия от близости с мужчиной. Форбс был груб, делал ей больно, но она упивалась каждым мгновением.
Впрочем, говорить ему об этом она не стала. Чего доброго, еще возгордится. Пусть лучше остается в неведении. Она даже замурлыкала, очень довольная собой.
– Мы еще будем встречаться? – наконец не выдержал Форбс. – Как сейчас, я имею в виду.
– Не сегодня. Сегодня я должна любезничать со всеми этими янки.
– Понятное дело, не сегодня. Я хотел сказать, до того, как ты выйдешь за Джима Хантуна.
Эштон чуть придвинулась к нему, покачивая бедрами:
– Форбс, ты должен кое-что усвоить. Мои отношения с мистером Джеймсом Хантуном – это нечто вроде делового партнерства. А тут – удовольствие. И если мы сохраним нашу маленькую тайну, нет никаких причин отказываться от этого удовольствия еще долгое время.
– Ты хочешь сказать, что и после того, как вы с Хантуном…
– А почему нет? Если, конечно, ты не напьешься где-нибудь и не начнешь болтать лишнего, позоря меня. Услышу хоть раз что-нибудь подобное, и ты меня больше не увидишь.
– Клянусь, буду нем как рыба! Можешь на меня положиться, Эштон… О боже… ну разве ты не чудо?
Она позволила Форбсу еще раз поцеловать себя перед тем, как они вышли из конюшни порознь. Пока Эштон была вполне довольна сегодняшним вечером. Форбс помог ей избавиться от ужасного напряжения, нараставшего в ней в последние дни. И что не менее важно, он полностью отдался в ее руки. Эштон чувствовала себя так, словно только что купила нового раба.
Легкая улыбка блуждала на ее пухлых губках, когда она быстро шла через лужайку к большому дому, сиявшему огнями. Чутье подсказывало ей, что мистер Форбс Ламотт станет ее весьма ценным союзником.
В каждом окне горели свечи в канделябрах, лужайки украшали нарядные китайские фонарики. Дом не смог вместить всех гостей, приехавших в каретах и верхом, поэтому они выплеснулись наружу, разбрелись среди деревьев, прогуливаясь в тени парами или небольшими компаниями.
Из нижней части дома вынесли всю мебель, кроме стульев. Столовую подготовили для танцев, играл приглашенный оркестр фон Грабова из Чарльстона. Доставить четырнадцать музыкантов с инструментами было задачей не из легких, но Орри с ней справился. А в полночь, если ветер будет благоприятным, гостей еще ждала прогулка на речном шлюпе, и на борту уже готовился ужин.
На веранде, выходившей на реку, установили временные столы с закусками и напитками. Мальчишки-рабы махали метелками, отгоняя насекомых от тарелок с окороком, ягнятиной и жаренной на вертеле говядиной, цыплятами, устрицами, креветками и океанскими крабами. Двести фунтов окорока было специально куплено для этого случая, и примерно такое же количество всего остального. Французское шампанское лилось рекой, как и другие лучшие французские и немецкие вина – по сорок ящиков каждого вида.