Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

– Ее ведь зовут Розали, так?

– Верно.

Бретт вошла в спальню и села рядом с малышкой. Та даже не шелохнулась, не сводя глаз с мертвой черепахи, которая лежала на ее ладошках кверху животом и уже не слишком хорошо пахла.

– Розали? Можно мне взять твоего черепашонка и устроить его в теплом месте, чтобы он там отдыхал? – (Девочка посмотрела на Бретт ничего не выражающими глазами и мотнула головой.) – Пожалуйста, позволь мне, Розали. Ему ведь лучше будет спать в тепле и уюте. А здесь холодно. Ты разве не чувствуешь? Идем, поможешь мне. А потом мы пойдем ко мне, ты съешь печенье и выпьешь какао. Я покажу тебе большую кошку-маму, у нее на прошлой неделе появились котятки.

Бретт сложила руки на груди и терпеливо ждала. Девочка смотрела на нее. Потом Бретт медленно потянулась к черепахе. Розали опустила взгляд, но ничего не сказала и не сделала.

Отыскав пальто малышки, Бретт попросила у миссис Чорны большую ложку, и они с Розали пошли за дом с белеными стенами. Там, опустившись на колени, Бретт вырыла ложкой ямку в замерзшей почве. Потом завернула черепаху в чистый лоскут, опустила ее и аккуратно присыпала землей. Подняв голову, она увидела, что Розали плачет, от горя девочка сотрясалась всем телом; сначала рыдания ее были беззвучны, потом она заревела в голос.

– О бедное дитя… иди ко мне.

Бретт протянула руки к Розали. Малышка бросилась в ее объятия, и Бретт крепко обняла дрожащее тельце, закрывая его от резкого ветра. Ласково гладя девочку по голове, она вдруг сделала для себя неожиданное открытие. Живя на плантации, она не раз брала на руки черных младенцев или держала за руку детей постарше, но никогда не обнимала их.

Неужели ею руководило некое внутреннее убеждение, будто бы белая женщина – в силу каких-то непонятных причин – не может прикасаться к чернокожим детям? Бретт не знала ответа на этот вопрос, но сейчас, прижимая к себе ребенка в сером утреннем свете, она вдруг испытала настоящее потрясение. Розали ничем не отличалась от других страдающих детей.

Бретт еще крепче прижала девочку к себе и почувствовала, как маленькие черные руки обхватили ее за шею, а потом холодная влажная щечка коснулась ее щеки, ища тепла…

Глава 44

Тетушка Белле умерла десятого октября. Она угасала в течение нескольких дней – от заражения крови, как сказал доктор Мэйнов. До самого конца она оставалась в сознании, курила свою трубку из кукурузного початка, которую Джейн не забыла прихватить, и рассказывала о снах, в которых видела то, что будет после ее смерти.

– Уходить я не боюсь, – заявила она сквозь дым. – Одно плохо: я ведь там могу встретиться с двумя своими мужьями, а мне это ни к чему. Мир, который я покидаю, лучше того, в который я пришла. Через год или немного позже придет день большой радости, я чувствую это сердцем.

– Я тоже, – кивнула Джейн.

Они давно уже сошлись на том, что, если начнется война, Юг проиграет и с ненавистным рабством будет покончено. И теперь запах свободы витал в воздухе, как предчувствие скорого дождя в жару. Тетушка Белле еще несколько раз затянулась, улыбнулась племяннице, отдала ей трубку и закрыла глаза.

Мадлен, разумеется, сразу согласилась, чтобы тетушку Белле похоронили в Монт-Роял на следующий день – и это был тот самый день, когда по Чарльстону пронесся пожар. Выгорели целые кварталы, было разрушено сотни домов, ущерб оценивался в миллионы долларов. В поджоге винили негров. Новость добралась до Монт-Роял вечером после похорон; посыльный, который прискакал на соседнюю плантацию, предупредил о возможном бунте.

Когда посыльный говорил с Мадлен и Миком, Джейн прогуливалась вдоль реки, освещенной бледным светом луны. Скрип досок в начале причала насторожил ее. В последние дни Каффи постоянно следил за ней, и, когда, повернувшись, она увидела темный мужской силуэт, она подумала, что он снова преследует ее. Вокруг не было ни души, от страха девушка застыла на месте.

– Это я, мисс Джейн.

– О, Энди… Здравствуй. – Она сразу успокоилась и поплотнее закуталась в шаль.

Зимняя луна осветила лицо Энди, когда он чуть повернул голову, осторожно и даже застенчиво подходя к ней.

– Хотел вам сказать, как меня огорчила смерть вашей тетушки. Но подумал, что на похоронах говорить с вами как-то неловко.

– Спасибо, Энди…

К собственному удивлению, Джейн заметила, что смотрит на него немного дольше, чем того требовала обычная учтивость. Да и вообще, в последнее время она стала думать о нем гораздо чаще.

– Не хотите присесть на минутку? – спросил он. – Мне не часто приходится вас видеть, все время работаю…

– А тебе разве не холодно? Ты же в одной рубашке.

– Нет, что вы! – Энди улыбнулся. – Все отлично. Вот, позвольте вам помочь…

Энди придержал Джейн за локоть, чтобы она не оступилась, садясь на край причала. Из воды выскочила рыба, расплескав жидкий лунный свет. Энди вдруг испугался, что повел себя слишком дерзко, дотронувшись до девушки, и на лице его тут же отразилось почти детское огорчение. А у Джейн появилось еще больше оснований думать о нем.

По правде говоря, она нервничала ничуть не меньше, чем Энди. В Рок-Хилле она никогда не сближалась с парнями. Прежде всего потому, что была слишком независимой. А еще потому, что очень боялась. Джейн была девственницей, и вдова Милсом всегда строго наставляла ее беречь себя, пока не встретится человек, которого она полюбит по-настоящему, которому будет доверять и за которого захочет выйти замуж. Джейн знала, что хороша собой, ну или, во всяком случае, не уродина. Но ни один джентльмен вокруг Рок-Хилла даже не помышлял о женитьбе, когда пытался приударить за ней.

– Какой ужас этот пожар в Чарльстоне! – сказал Энди.

– Ужас, – согласилась она, хотя не испытывала сочувствия к белым владельцам домов, пострадавших от бедствия.

Она не хотела ничьих смертей, но не стала бы возражать, если бы все плантации в штате сгорели.

– Вы, наверное, скоро отправитесь на Север?

– Да, думаю, скоро. Теперь, когда тетушку Белле похоронили, я… – она не стала говорить «свободна», чтобы ненароком не ранить Энди, все-таки это было очень мощное слово, – я могу это сделать.

Энди сосредоточенно рассматривал свои пальцы, потом реку и наконец выпалил:

– Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу еще кое-что.

– Не знаю, пока не скажешь, так ведь?

Энди рассмеялся, уже более спокойно.

– Мне бы хотелось, чтобы вы остались, мисс Джейн.

– Тебе совсем не обязательно постоянно называть меня «мисс».

– Так вроде приличнее. Вы такая чудесная, красивая… и умнее меня намного.

– Ты умный, Энди. Поверь мне. И станешь еще умнее, когда научишься читать и писать.