Север и Юг. Великая сага. Компиляция. Книги 1-3

Попытка Диллса сэкономить немного денег не удалась. Он неохотно полез во внутренний карман сюртука и достал чек, который сыщик, к его стыду, еще несколько секунд недоверчиво изучал и только потом сунул в карман, залпом допил пиво и ушел, оставив адвоката стоять между двумя столами, занятыми крикливыми шлюхами, недалеко от величественной статуи Джорджа Вашингтона.

Неужели сын Старквезера действительно перебежал к врагам, после того как Бейкер его выгнал? А если его убили, случилось ли это во время какой-то военной операции, или причина более зловещая? И принадлежало ли на самом деле то тело в реке Елкане Бенту? Все это необходимо выяснить. Если он перестанет посылать свои регулярные докладные, с вознаграждением тоже придется расстаться. Он в ярости стукнул кулаком по столу:

– Что же все-таки случилось?

Две шлюхи, сидящие справа за столом, с любопытством посмотрели в его сторону. Диллс взял себя в руки. Итак, след потерялся. Сын Старквезера мертв, став просто еще одной жертвой этой долгой, отвратительной и абсолютно бессмысленной войны.

Однако по зрелом размышлении он решил, что такой неубедительный отчет все же лучше, чем никакого. На самом деле отчет оказался даже очень полезен, если только толковать его правильно. Теперь, поскольку обратное так и не было доказано, он мог и дальше отправлять свои уведомительные письма, с уверенностью заявляя в них, что Бент жив. А это значит, что он еще неопределенно долго сможет увеличивать свой доход с помощью этих замечательных листочков бумаги – поистине огромный доход при таком скромном вложении.

Немного успокоившись, Диллс просто сидел на солнышке, не обращая внимания на запахи дыма и дешевых духов, и даже заказал еще стаканчик лимонада.

Глава 137

Клариссу Гоулт-Мэйн похоронили на полуакре огороженной земли, которая принимала умерших в Монт-Роял – белых и черных – уже три поколения подряд. Джейн плакала громче и безутешнее всех. Она очень привязалась к этой милой, хрупкой женщине, чей помутившийся рассудок уже давно освободил ее от обычных человеческих тягот. Джейн постоянно заботилась о Клариссе, как о ребенке. Тетушка Белле Нин однажды сказала ей, что для многих людей старость становится как бы возвращением в детство, поэтому они нуждаются в особом внимании, терпении и любви.

Энди стоял рядом с Джейн, плача вместе с ней. Бретт и Мадлен лучше справлялись с горем – наверное, потому, что уже испытали сильнейшее потрясение, когда, свернув с речной дороги, увидели, что старого дома больше нет, а потом еще узнали о смерти Клариссы.

Купер был сдержан. Он чувствовал, что обязан держаться и быть примером для всех в такое трудное время. Перед погребением он прочел строки из Нового Завета – беседу Христа с Никодимом о вечной жизни из Евангелия от Иоанна. Он еще продолжал читать, когда Энди и Билли опустили гроб в могилу и каждый бросил на крышку по горсти песчаной земли. Последним говорил Энди, прося Господа позаботиться об этой доброй и щедрой женщине.

После короткого молчания все пробормотали: «Аминь». Потом Энди сказал:

– Я сам все закончу. Вам незачем оставаться.

Билли обнял Бретт за плечи и вышел с ней через калитку сильно заржавевшей ограды. Плохое железо, машинально отметил он. Завод Хазардов делает лучше, то железо продержалось бы намного дольше. Он тут же устыдился собственных мыслей.

Купер и все остальные шли следом за молодой парой. Вдруг Бретт остановилась, устремив взгляд между дубов на горы золы, темнеющие на месте бывшего дома. На глаза ее навернулись слезы, но лишь на миг. Она покачала головой и повернулась к Билли:

– Мамина смерть прямо сейчас… она ведь обозначила какую-то границу, ведь правда? Что-то закончилось вместе с ее уходом. Наш дом и эта плантация никогда по-настоящему не были тем, чем казались. И все же теперь это исчезло навсегда.

Услышав ее слова, Мадлен печально кивнула. Но прежде, чем ответил Билли, она услышала тихий голос Купера, который поразил ее до глубины души:

– Мы должны забыть худшее, но восстановить лучшее. И бороться за него до последнего вздоха.

«Мой ли это брат? – с изумлением думала Бретт. – Я совсем не знаю этого человека. Прежний Купер никогда бы не сказал ничего подобного. Да, не меня одну изменила война».

Через три дня, вслед за прибытием испачканного землей письма, по ошибке доставленного ближайшему соседу, на аллее снова появился Чарльз верхом на своем муле. Бретт выбежала ему навстречу и крепко обняла. Он на секунду прижался бородатой щекой к ее лицу, но как-то слишком казенно. Бретт видела, что он угрюм и замкнут, и не на шутку встревожилась. Когда она попыталась расспросить его о службе в кавалерии Хэмптона, он отделался скупыми короткими фразами.

Перед ужином Мадлен выбрала момент, чтобы поговорить с ним.

– Как поживает Августа Барклай?

– Не знаю. Я давно ее не видел.

– Она все еще во Фредериксберге?

– Надеюсь. Поеду туда через несколько дней, тогда все и выясню.

После наступления темноты по просьбе Чарльза они с Купером пошли прогуляться вдоль реки в сторону разрушенной пристани. Прежде чем кузен начал разговор, Купер рассказал ему о новостях, появившихся после его отъезда.

– Мы получили более точные сведения об Орри. Только позавчера пришло письмо от генерала Пикетта, которое он отправил еще тогда. Орри не похоронили в общей могиле, его тело отправили на юг вместе с другими, когда смогли найти достаточно ломовых лошадей для перевозки гробов до какой-то железнодорожной ветки под Питерсбергом.

– Уэлдонской, – кивнул Чарльз.

– Это случилось уже много недель назад. Несчастный случай.

– Какой несчастный случай? – (Купер рассказал о том, что произошло на железной дороге.) – Боже… – покачал головой Чарльз. – Боже мой…

Несколько минут они шли молча. Наконец Чарльз собрался с духом и сказал, что хочет уехать в Виргинию, как только убедится, что им здесь ничто не угрожает.

– Мы в полной безопасности! – воскликнул Купер с невеселым смешком. – Возможно, будем голодать, но опасности никакой. Могу я спросить, что заставляет тебя вернуться в Виргинию?

– Личные причины.

«Каким же он стал замкнутым и мрачным», – подумал Купер.

– Но ты вернешься потом?

– Надеюсь, нет. Это связано с одной дамой.

– Чарльз… я даже не подозревал… как чудесно! И кто она?

– Я предпочел бы не говорить об этом, если ты не против.

Заинтригованный и немного задетый его холодностью, Купер просто кивнул, показывая, что согласен с кузеном, и надолго замолчал.

Похоже, для них начался сезон визитов. В следующий понедельник, когда Чарльз собирался уезжать, прискакал Уэйд Хэмптон. Он направлялся в Чарльстон, но, услышав о пожаре в Монт-Роял и смерти Клариссы, решил заехать. Хотя Хэмптоны и Мэйны никогда не были особо близки, их семьи знали друг друга уже три поколения. Большинство крупных плантаторов из предгорий и долины были знакомы лишь шапочно, но в их случае благодаря Чарльзу отношения двух семей стали теснее.

Сходив на могилу Клариссы и выразив сочувствие ее родным, Хэмптон сказал, что у него была еще одна причина заехать в Монт-Роял. Он надеялся услышать что-нибудь об одном из своих лучших разведчиков. Когда же, к его огромному изумлению, они с Чарльзом встретились лицом к лицу, он был поражен, насколько тот изменился.

Уже в штатском и еще более седой, чем помнил Чарльз, Хэмптон носил под сюртуком кобуру с револьвером. Его любимый, отметил Чарльз. С накладками из слоновой кости.

Имея высокий чин, Хэмптон не попадал под амнистию, дарованную большинству солдат Конфедерации после капитуляции. Генерал не скрывал тяжести своей ноши. Его горечь стала особенно заметной, когда он обходил руины, оставшиеся на месте старого дома.