Северная Аврора

...Два дня в поезде Комиссии ЦК шла напряженная, не прекращавшаяся ни днем, ни ночью работа. Сталин выезжал в город - в губком партии, в исполком. Как и в первый день, в Комиссию ЦК являлись военные работники, комиссары и командармы, губкомовцы и члены президиума обоих исполкомов - Пермского и Вятского. От Шестой армии была вызвана делегация, в состав которой вошла и Гринева.

Буквально с каждым часом выяснялись все новые подробности сдачи Перми, становилась все яснее как общая картина пермской катастрофы, так и та роль, которую сыграли в ней отдельные лица.

Люди чувствовали, что только один Сталин может разобраться во всем этом, только он может направить поток событий в нужное русло, повести людей по верному пути, отбросить все негодное, все мешающее успеху, развеять растерянность, которая овладела даже теми, кто мог, умел и хотел работать по-настоящему.

Перелом наметился уже на второй день. На фабриках и заводах, в штабах и войсковых частях, в городских учреждениях и даже на улицах - всюду люди заговорили о том, что теперь все пойдет иначе.

Настроение заметно улучшилось.

Это почувствовал и Фролов.

Паровоза, обещанного Гриневой, он не стал дожидаться. Поезд выходил раньше. Пришлось трястись в переполненной военными, душной теплушке. Ночью только и было разговора, что о Перми. Именно в эту ночь Фролов окончательно осознал всю серьезность пермских событий. То, что так волновало его вчера, теперь, по сравнению с пермскими событиями, показалось ему не столь уж значительным и важным. "Товарищ Сталин занят разрешением таких огромных, первостепенных вопросов... До нас ли ему сейчас? Могли бы и сами как-нибудь справиться..."

По обеим сторонам дороги тянулись необозримые леса. В теплушке нечем было дышать. На нарах, построенных в два этажа, лежали и сидели люди. Фролова мучила жажда. Ночь, проведенная в дороге, казалась ему бесконечно длинной, и он с трудом дождался утра, когда поезд, наконец, остановился возле дощатого барака станции Вятка Котласская.

Увидев неприветливые станционные постройки, поломанные заборы, толпу крестьян, сидевших прямо на снегу со своими корзинами и мешками, Фролов окончательно приуныл. "Ни помыться, ни привести себя в порядок, - с раздражением думал он.
– Выпить бы хоть воды, что ли..."

– Кипятильник тут у вас есть или нет?
– опросил он встретившегося ему на перроне путевого рабочего.

– Пойдем...
– ответил тот.
– Есть бачок, ежели деревня не выпила.

– Ну и станция, - проворчал Фролов, следуя за быстро шагавшим рабочим, - неужели воды нельзя запасти? Ведь она же не по карточкам!..

– Да, правильно, что говорить... безобразий не оберешься!..
– рабочий мотнул головой. Некоторое время они шли молча. Вдруг рабочий радостно сказал: - Ну, теперь, слава богу, товарищ Сталин приехал... Не слыхал разве?..
– Уже приехал?

– А как же! От Ильича с полным мандатом!.. Взять хоть бы наш транспорт... Приезд товарища Сталина будто душу в нас вдохнул, ей-богу... А то ведь ни туды, ни сюды. Теперь пойдет дело! И Пермь скоро наша будет! Недолго похозяйствуют господа колчаки!

Они поравнялись с бачком, возле которого стояли люди с чайниками и кружками.

– Вот и бачок!
– сказал рабочий. Ну, прощевай пока. Комиссар какой, что ли?

– Комиссар, - улыбнулся Фролов.

– То-то, - сказал рабочий, кивнул и скрылся за дверью путевой будки.

Становясь в очередь за водой, Фролов почувствовал, что настроение его вдруг изменилось. Станция уже не казалась ему такой унылой. "Теперь пойдет дело", - вспомнил он слова рабочего и, посмотрев на часы, заторопил старика, стоявшего у крана с большим чайником в руках.

Напившись воды, Фролов расспросил, как ему пройти к главному вокзалу. Путь предстоял далекий.

Город был завален свежим, только что выпавшим снегом. Выглянуло солнце, и Фролов совсем повеселел. Выйдя на проспект, он увидел обоз, далеко растянувшийся по улице. Неожиданно из-за угла появились сани, покрытые меховой полостью. Молодой красноармеец, стоя, управлял лошадьми. Повернув к обочине, он протяжным криком предупредил возчиков, степенно шагавших вдоль обоза. Те кинулись к своим возам.

Сани быстро промелькнули мимо Фролова.

За облучком сидели двое. Один был в бекеше к в фуражке защитного цвета. Рядом с ним сидел широкоплечий человек в солдатской шинели и меховой шапке-bull;ушанке.

"Сталин!" - с радостью подумал Фролов.

Вагон Вологодского штаба находился на запасных путях. Когда комиссар Фролов вошел в купе Гриневой, там уже толпились военные и штатские люди.

Но Гринева тотчас заметила его.

– Успел!
– сказала она, крепко пожимая ему руку.
– Очень хорошо... Товарищ Сталин приехал...

– Как же! Знаю!

– Теперь все знают, - сказал похожий на мастерового, пожилой мужчина с лохматой шевелюрой.
– Достанется кое-кому из наших вятских! Эх, черти драповые!

Мужчина засмеялся, улыбнулась и Гринева.

– У тебя письменный доклад или "устный?
– обратилась она затем к Фролову:

– Устный, - смущенно ответил Фролов.
– А требуется письменный?

– На всякий случай подготовь - Вот что, Анна Николаевна...
– начал Фролов.
– Я хотел спросить... У товарища Сталина сейчас столько важных дел... Уместно ли...
– он вопросительно посмотрел на Гриневу.

Завязав коричневый башлык, Гринева обмотала его концы вокруг шеи.

– Опасаешься, что товарищу Сталину будет некогда...
– проговорила она, надевая армейскую фуражку.
– Дел у него действительно столько, что я не знаю, как он успевает...

– До нас ли сейчас? Я хочу сказать: до Двинского ли участка?..

Гринева задумалась.

– Ну ладно... Там видно будет, - сказала она после паузы...
– Ты вот что... Располагайся пока тут, отдыхай. Вызовут тебя часам к трем, не раньше. Может, и к четырем. Никуда не уходи, жди здесь. Я пришлю за тобой.

Вместе с товарищами, находившимися в ее купе, она вышла. Фролов почистил сапоги, умылся, затем, вынув из вещевого мешка краюху хлеба и кусок печеной рыбы, с аппетитом поел и принялся за работу.

Кончив писать доклад, он взялся за вятские газеты.

Время тянулось очень медленно. Он прилег на диван. Всю ночь Фролов провел без сна, но и сейчас ему не спалось. Он попытался углубиться в чтение, но мысли все время возвращались к предстоящей встрече с товарищем Сталиным.

Наступил назначенный час. Гринева никого не присылала. Фролов уже не мог лежать, а ходил взад-вперед по купе. Прошло еще два часа. "Невидимому, меня сегодня не вызовут, а может быть, и вообще надобность во мне отпала, решил Фролов.
– Пойду немножко прогуляюсь хоть возле вагона".