"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Триан оттащил ее в сторону, в узкий переулок, образованный стенами без окон, и прижал к стене. Он смотрел прямо на нее, однако на его лице не было ни злости, ни удивления. Он оставался спокоен, как обычно, будто ничто в мире не имело значения.

– Ты что творишь? – холодно осведомился он.

– Пусти меня!

– Это не ответ на мой вопрос.

– Я хочу помочь! Они же убьют ее!

– Не убьют. Пока мы спускались, я тоже наблюдал за местными нравами. Если бы здесь так легко убивали рабов, людей бы уже не осталось. Думаю, они точно знают, кого и как бить, чтобы рабы не теряли работоспособность.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – поразилась Альда.

– Я говорю о заведенном на этой планете порядке вещей. Не важно, как я к нему отношусь или как относишься ты. Мы здесь не для того, чтобы устраивать революцию. Мы должны наблюдать.

– Но той женщине больно!

– Ну и что? Мы должны не обсуждать порядок, а узнать, почему он установился. Отбрось жажду мщения и оцени собственный потенциальный поступок здраво. К чему он приведет? К спасению или к беспорядкам?

Пожалуй, Триан был прав. Женщине, которую видела Альда, предстояло перенести боль и унижение, но остаться в живых. А вот если бы в ее судьбу вмешались два чужака, к каким последствиям это бы привело? Да ту женщину вполне могли убить за что-нибудь вроде черной магии, город не сильно цивилизованный! Альда не смогла бы защищать всех вечно или таскать спасенных людей за собой.

Но это не значит, что она так уж легко приняла его правоту. Дело было не в том, что говорил Триан, а в том, как он это говорил. Он смотрел на Альду, как на суетливого ребенка, а на этих людей – как на животных, за которыми можно только наблюдать. А там уж пусть хищник жрет травоядное, людей из космоса это не касается!

– Конечно, тебе легко оставаться равнодушным! – закатила глаза Альда. – Ты вообще не умеешь сочувствовать, ты не знаешь, каково это – быть избитым, а я чувствую все то же, что и эти люди, я не могу иначе!

Она ожидала, что он возразит. Он должен был возразить! У него сейчас хватало аргументов – от правил до инструкций, полученных от капитана Лукии.

Но он почему-то молчал, он только смотрел на нее этими своими темными, как космос, глазами. Этого, как ни странно, оказалось достаточно, чтобы Альда поняла, какую глупость ляпнула.

Из них двоих это как раз она толком не знала, через что проходят эти люди, ее опыт был заимствованным у них и едва осознанным. Но Триан… она знала достаточно о его прошлом, чтобы понять: ему боль как раз знакома. Она уже убедилась, что юных легионеров воспитывали без жалости. Альде это казалось неправильным, однако ее мнение никто не спрашивал, Легион существовал много лет – и всегда жил своими порядками.

Да и потом, когда обучение заканчивалось, судьба легионера отличалась от судьбы других солдат специального корпуса. Представителей Легиона боялись, как чумы, их считали не людьми, а какими-то чудовищами. Телепаты, телекинетики, хилеры, электрокинетики – все они отличались от простых землян, но они все равно позволяли себе презрение к легионерам, потому что те были обучены убивать. Так разве это их выбор? Они убивали не ради удовольствия, а чтобы защищать тех, кто этого делать не умеет.

Не нужно даже размышлять обо всем космическом флоте, достаточно взять команду «Северной короны»… Никто там не ждал легионера, никто не был рад его появлению. Еще до того, как Триан шагнул на борт, его прозвали монстром. Когда-то самой Альде было обидно, что ее спутники не способны принять ее из-за какой-то ерунды, в которой она нисколько не виновата. Но ей почему-то и в голову не пришло соотнести свой опыт с тем, через что Триан проходит каждый день!

Это обидно само по себе, а если добавить к этому все, что она узнала через сны, картина получается совсем мрачной. Легионеры рано расстаются со своей семьей, проходят через безжалостное обучение, терпят боль, теряют близких друзей… А ради чего все это? Чтобы за их защиту им платили ненавистью? А потом еще такие, как Альда, обвиняли их в неспособности понять истинное страдание?

Теперь осознание накатило единой волной, и Альда не представляла, почему не замечала всего этого раньше. Так стыдно ей еще никогда не было – а выхода из ситуации она не видела. Любые слова оправдания сейчас казались ничтожными и жалкими, ей только и оставалось, что замолчать.

Но Триан увидел, что она больше не дергается, и отпустил ее, отошел в сторону. Похоже, он ничего и не ожидал.

– Триан, я… – неуверенно произнесла она.

– Продолжим путь.

Вот так просто… Конечно, он же непробиваемый, он никому не позволит себя жалеть! Альда не была уверена, что это так уж хорошо, но больше не спорила, она покорно плелась за ним по улицам – которые с каждым шагом вниз становились все уже и грязнее.

Здесь в разгар дня почти не было молодых и крепких людей – видимо, они отправлялись на работу к своим хозяевам. Среди хижин бегали чумазые дети, за ними следили болезненного вида женщины, чаще всего – беременные. Люди постарше были, но совсем мало, а настоящих стариков Альда не видела и чувствовала: они не скрываются. Их здесь просто нет, для людей, не способных приносить пользу, в этом городе места не нашлось.

Когда они только миновали горы, озеро на дне кратера было спокойно и безлюдно, но теперь там определенно намечалась какая-то возня. Триан тоже это заметил и отыскал им место для наблюдения среди хижин. Альда невольно подумала о том, что в большинстве этих домиков он не смог бы выпрямиться в полный рост, а потом ее мысли снова вернулись к озеру. Она рассмотрела, что там происходит, и позабыла обо всем на свете.

На воду спустили широкую лодку-плоскодонку с невысокими бортиками. Занимались этим люди, ловко управляющиеся с канатами, но на борт сходили в основном таруа. Они выглядели не такими ухоженными, как на вершинах гор, и Альда чувствовала: все остальные опасаются их. Все таруа были вооружены длинными изогнутыми копьями.

Когда казалось, что к центру озера отправятся только они, на борт спрыгнули и люди. У этих оружия не было, они сели за короткие весла и отвязали канаты. Именно они придавали лодке движение, а таруа стояли у бортиков и внимательно всматривались в воду.

Когда лодка отдалилась от берега, Альда почувствовала в волнах движение. Она и раньше знала, что там, на самом дне, скрывается жизнь. Много жизни! Это было нечто крупное, опасное… Когда она пыталась разыскать воспоминания об этом в памяти местных жителей, она чувствовала только страх. Озеро было для них центром жизни – но оно же считалось и символом смерти. Поэтому они всеми силами старались держаться от него подальше, если есть такая возможность, потому что точно знали: они привлекут внимание.

И они не ошиблись. Малейшее волнение на поверхности действительно будоражило жизнь на глубине. Разум, который чувствовала Альда, был слабым и холодным. Он не был способен ни на мысли, ни на речь – какое там! В озере обитало существо, ведомое лишь инстинктами, и теперь оно хотело есть.

Но и люди – тоже. Альда осторожно коснулась сознания людей, оказавшихся в лодке, лезть в разум таруа она пока не рисковала.

– Их ведет вперед голод, – прошептала она. – Судя по всему, в городе намечаются проблемы с запасами продовольствия, и они хотят это исправить.

– Вряд ли именно хотят, – отозвался Триан. Его голос звучал так же, как раньше, не похоже, что он затаил обиду на свою спутницу. – Они выглядят как те, кому не оставили выбора.

Как только лодка добралась примерно до середины озера, существа поднялись с глубины. Их стало видно у поверхности, они кружили вокруг жалкого суденышка внушительными темными тенями, каждая из которых была намного больше лодки. Судя по очертаниям, это были крупные рыбы – или нечто очень похожее на земных рыб.