"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Впрочем, в ближайшее время помощи им ожидать не приходилось. Над «Ковчегом» бушевала одна из страшных бурь Эреба, при которой станцию невозможно было покинуть, да и новая команда сюда бы не добралась. Им оставалось только ждать, подбадривая себя тем, что второй раз такое не повторится, они улучшили систему безопасности, они будут готовы…

Боялись сейчас все. Люди – это понятно, они держались вместе, заметно нервничали, ни о какой работе и речи не шло. Но и легионерам приходилось непросто. Эви с удивлением обнаружила, что она справляется чуть ли не лучше всех. И даже не потому, что ее существо серьезно ранить не сумело. Просто Эви сама себе назначила задание, оно и отвлекало ее от терзавшего остальных страха.

Она засела за учебники и пособия. Эви столько не читала даже в первые годы обучения, но тогда ей просто не было интересно. Даже экзамены не могли заставить ее по-настоящему напрячься, и необходимые баллы она набирала благодаря врожденным способностям и умению драться.

Зато теперь цель у нее была, и оказалось, что этого достаточно и для усидчивости, и для терпения, которых у нее якобы никогда не было. Эви вдруг поняла: ей очень не хочется, чтобы Шестой умер. Потому что он был чем-то большим, чем очередной унылый зубрила, чем-то совершенно непонятным ей. Она отказывалась мириться с тем, что его могла вот так утянуть болезнь – на финальном этапе пути, когда до принятия в Легион оставался всего один шаг!

Эви прочитала все материалы о неполной мутации, которые только смогла найти, и отправилась к комнате Шестого. Они последний раз виделись на общем собрании, когда вся группа сошлась на мысли, что ничего не знает и не может узнать. Потом они разбрелись в разные стороны, и Эви сейчас слабо представляла, где остальные кадеты, где инструктор. Ее волновал только один человек.

Шестой оказался у себя, он открыл сразу. Выглядел он, кажется, недовольным, но Эви не бралась сказать наверняка, очки с их яркими бликами по-прежнему скрывали его глаза.

– Существует очень много способов сделать тебя полноценным, поэтому сдаваться еще рано! – с порога объявила Эви.

– И тебе привет.

Не дожидаясь приглашения, она вошла в его комнату. Шестой, если и был недоволен, наверняка понял, что выгонять ее бесполезно. Он закрыл дверь и присел на край стола, за которым только что работал, ожидая, что будет дальше.

– Ты же не первый и не единственный, кто столкнулся с неполной мутацией, – Эви говорила быстрее, чем обычно, ей хотелось поскорее заставить его поверить, понять… Она и сама не смогла бы пояснить, что именно он должен понимать. – Да, иногда они умирают, но очень часто восстанавливаются!

– Не «они», а «мы», – поправил Шестой. – И частоту поменяй местами. Очень часто мы умираем, но иногда восстанавливаемся.

– Не суть. Ты должен восстановиться!

– Спасибо за совет, а то до этого я был растерян.

– Хорош шутить, я серьезно! – нахмурилась Эви. – Бывали случаи и похуже, чем у тебя, с более низким процентом, а кадеты выживали! Очень хороший результат дает облучение, оно стимулирует приживление мутагена или как-то так…

– Мне делали три раза.

– Еще можно запросить дополнительную дозу мутагена…

– Тоже делали, – кивнул Шестой. – И прежде, чем ты предложишь, шок-терапию с максимально допустимыми травмами и погружением в искусственную кому я тоже проходил. Дело ведь не в том, что на меня махнули рукой. Легион был бы не против меня сохранить, но иногда это просто невозможно. Я хочу жить, мое тело не хочет. И высокий процент принятия мутагена в моем случае обманчив… Ложная надежда, за которую я и так держался слишком долго. В конце пути все очень просто: всё или ничего, а десятые процента никто считать не будет.

Он рассказывал спокойно, будто его это вообще не касалось. Эви понимала, что Шестой наверняка младше нее, но в этот миг он показался ей древним стариком, достаточно мудрым и уставшим от жизни, чтобы принять свою смерть с достоинством.

Но так ведь быть не должно!

– А донорство? – настаивала Эви. – Попробовали уже донорство?

Шестой наконец нахмурился:

– Какое еще донорство? Это ты откуда взяла?

– Статью прочитала! Там было указано, что в Легионе действует программа, при которой не полностью мутировавшим пересаживают спинной мозг здоровых легионеров, и часто это влияет на приживление мутагена…

– По верхам нахватала, – заключил Шестой. – Во-первых, не спинной мозг, а спинномозговую жидкость. Во-вторых, такая программа не действует, а действовала, ее давно закрыли. В-третьих, закрыли не просто так, а по результатам исследований – она была признана скорее вредоносной, чем полезной.

– Но ведь она позволяла выживать легионерам, которым, как и тебе, не помогло никакое другое лечение!

– Там набралось слишком много «но». Да, оказалось, что именно пересадка ликвора, из всех возможных тканей, стабилизирует мутаген и завершает обращение.

– Вот! Я же говорю!

– А должна слушать, – укоризненно заметил Шестой. – Ликвор мертвого легионера не подойдет, толку будет не больше, чем от стакана воды. Нужен материал живого донора, а тогда возникает парадокс контроля.

– То есть?

– Выяснилось, что донор может управлять реципиентом, как легионер управляет любым живым организмом, подчиненным его кровью. Поэтому ткани нельзя пересаживать ни от живых, ни от мертвых легионеров.

Судя по усталому взгляду, он был уверен, что уж таким-то аргументом Эви впечатлится и отстанет. А она не собиралась сдаваться:

– Глупости, путей не только два! Я стану твоим донором! Я скажу Легиону, что я согласна, и пообещаю не влиять на тебя! Я какой угодно контракт могу подписать.

На этот раз он молчал долго, просто смотрел на нее и все, да еще и голову наклонил так, что его глаза было не разглядеть. Должно быть, сомневался в ней. Шестой с самого начала утверждал, что она склонна к интригам, и в этом он был прав. Эви признавала, что порой для успеха или даже выживания не получится играть честно, весь ее роман с Первым был построен на этом.

Но тут она с удивлением обнаружила, что порой собственного выживания мало, нужно нечто большее. Шестой спас ей жизнь. Он был ее другом. Ради этого ей не жалко было забыть о выгоде и сделать для него что-то просто так.

Он, кажется, понял это, печально улыбнулся… и все равно не согласился.

– Легион не позволит тебе сделать это.

– Но почему?!

– Потому что, когда проект еще был открыт, во время экспериментов случалось так, что легионер, передавший донорскую жидкость, погибал. Тогда риск контроля со стороны устранялся сам собой. Однако все реципиенты без исключения сталкивались с серьезными психическими проблемами. Безумный легионер – это уже не актив, это огромный риск. Поэтому стабилизация мутации с помощью донорских тканей попала под запрет.