"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

– Вольстан, я тебе обещаю: если окажется, что вы на все кнопки подряд нажимали, я вас двоих убью одним ударом! По-семейному!

И снова без ответа. Эдмару становилось не по себе, однако он упорно глушил любые опасения. Эреб опасен, но при этом «Ковчег» защищен идеально, такое вот сочетание. Кто здесь может представлять угрозу? Разве что мутанты, но они надежно заперты в зале с «Лисицей». Даже если бы они вырвались, они бы не стали таиться, они слишком глупы для этого, напали бы сразу. А еще есть призраки… Стоп, о таком даже в шутку думать не стоит!

– Вольстан, прекращай! Где вы?

Он наконец добрался до источника звука – и обнаружил, что работает очиститель кристаллов, гигантская стеклянная сфера, заполненная кислотой. Можно было предположить, что ее случайно запустили братья, но тогда жидкость в ней должна была остаться прозрачной. Теперь же внутри сферы плескалась, помешиваемая покачиванием сосуда, какая-то буро-красная дрянь.

Эдмар подошел поближе, чтобы рассмотреть странное месиво. В этот момент у стеклянной стенки проплыла темная тряпка… Неразличимая, вроде как неузнаваемая – и все равно пробудившая в душе ледяной ужас. Потому что любая ткань растворилась бы в этой кислоте за секунды, и лишь форма легионеров могла такое выдержать. Тело не могло, а форма могла…

Но это же нереально, так не бывает…

– Ты все угадал верно, – донеслось у него из-за спины. – Это и правда они. Я даже нахожу это смешным: то, что снаружи, уподобилось тому, что всегда таилось внутри. Бессмысленная, бесполезная жижа.

Эдмар резко обернулся, не понимая, как кто-то мог застать его врасплох. Разве что Кейн… но это был не Кейн. Это был вообще не один из тех, кто сейчас имел право находиться на станции, Эдмар видел его впервые – и все равно мгновенно узнал.

Потому что молодой мужчина, стоящий теперь перед ним, был откровенно похож на Эви – но не как копия или клон, а как брат, черты которого предсказуемо изменились, однако родство все равно легко считывалось. С ней… и с Шестым. Черты причудливо соединялись, улучшая грубоватую внешность Шестого, придавая мужественности тонкой красоте Эви. Перед Эдмаром все-таки стоял призрак – сразу двух людей, которых он убил.

– Кто… кто ты? – с трудом произнес Эдмар. Голос не желал слушаться, мышцы были напряжены до предела.

А вот его собеседник оставался спокойным, расслабленным даже. Он улыбнулся, и улыбка эта мгновенно располагала к себе. Такому трюку он, похоже, научился у Эви…

– Ты не узнал меня, Первый? А у тебя было всего пять подчиненных… Но не так страшно, думаю, забыть последнего.

Он ведь действительно был из группы – Эдмар только сейчас обратил внимание на то, что на его собеседнике форма кадета, совсем новая, наверняка только что распакованная. Получается, он успел пройти к своей комнате, взять форму, и никто его не заметил, не почувствовал – даже Кейн! Он будто глаза им всем отвел, хотя это, конечно же, невозможно.

Эдмар заставил себя произнести вслух то, во что никак не мог поверить:

– Шестой…

Это был не он – но вместе с тем он. Совершенно не похожий на то ослабленное существо, к которому привык Эдмар, однако обладающий его осанкой, его уверенностью, даже его голосом, пусть и несколько изменившимся. Скорее всего, этому было какое-то объяснение, но Первый такого объяснения не знал.

Хотя какая разница, что случилось с этим калекой? Он не мог выжить – и не должен был. Но он каким-то образом выбрался оттуда, и теперь Третий и Четвертый мертвы, вот о чем нужно думать. Эдмару предстояло покончить со всем здесь и сейчас.

– Я не знаю, как ты это сделал, – Эдмар указал на сферу, заполненную мутной жижей. – Только второй раз у тебя этот трюк не сработает!

– Верно. И не нужно, для тебя у меня подготовлено нечто особенное… подарок от Эви. Она очень хотела тебе его передать.

Шестой сказал это – и разделился. Его образ дрожал, расслаивался, множился, и вот уже перед Эдмаром стоял не один соперник, а много, абсолютно одинаковые, Первый будто оказался в центре калейдоскопа.

– Какого… как ты это делаешь?

Шестой не ответил ему, он продолжал все так же нагло ухмыляться, непростительно здоровый, наблюдающий за своим лидером снисходительно. Эдмар не смог долго такое выносить, он напал первым и… промахнулся. Он подлетел к Шестому быстро, ударил без жалости, но его рука прошла через образ противника свободно, не встретив никакого сопротивления, и Первый рухнул на пол.

Он не задержался там, он подскочил на ноги, напал снова – и с тем же результатом. Шестой больше не стоял на месте, он двигался, и движения у каждого из его ликов были своими. Все указывало на то, что Эдмара окружают совершенно разные люди, просто с одинаковой внешностью. Но когда он добирался до них, все они мгновенно исчезали.

Они всегда улыбались. Шестой всегда улыбался, кем бы он ни становился, сколько бы лиц у него ни было. Он ни разу не ударил, но Эдмар уже был избит и изранен из-за собственных неудачных атак.

Он не хотел поддаваться страху, а не поддаваться не мог. Как бы Эдмар ни держался за привычную реальность, получалось у него все хуже. Ему казалось, что это действительно послание от Эви, она смеется над ним… она его не пожалеет.

Он ведь ее не пожалел.

– Хватит! – крикнул Эдмар. – Прекрати! Чего ты хочешь от меня?!

Зал озарился яркой вспышкой – и армия, окружавшая Первого, исчезла. Остался только один Шестой, стоящий прямо перед ним. Эдмар замер на коленях, пораженный случившимся, а Шестой теперь нависал над ним. Он больше не ухмылялся, в его глазах не было торжества – но не было и жалости, только безнадежная усталость того, кому пришлось заплатить за свою жизнь слишком большую цену.

– Ты убьешь меня? – прошептал Эдмар.

– Нет. Она убьет.

Он не понял смысла этих слов, а Шестой не стал объяснять. Он прижал руку ко лбу Эдмара, и все вокруг потухло. Осталось только то, чему не было имени, слишком абсолютный, безбрежный ужас оно несло в себе. Страх и боль. Отчаяние, пожирающее все на своем пути. Страдание, которое стирает и память, и мечты, и личность, забирает имя и суть, замыкается в себе и делает смерть желанной наградой…

* * *

На «Метиде» происходило то, что никак не могло произойти. На станции была великолепная система безопасности – ориентированная в основном на нападение извне, теперь же атака шла изнутри. Хорошо обученных солдат здесь тоже хватало, но прямо сейчас, когда они оказались нужны, все они куда-то делись. Это было настолько откровенное нарушение всех мыслимых правил, что в какой-то момент возмущение в душе Стерлинга перевесило даже страх.

Однако потом до киборга дошло, что жаловаться некому, да и времени на это нет. Какой бы ни была причина, на станции воцарился хаос. На пациентов нападали… другие пациенты, и эти выглядели откровенно больными, чуть ли не безумными. К счастью, своими особыми способностями они больше не владели, и отбиться от них было можно, но… от грандиозной беды это не спасло.

В своих яростных атаках они повредили несколько систем жизнеобеспечения. Они ломали люки и вырывали из стен кабели. Компьютер предупреждал, что на этаже столовой и кухонь уже начался пожар. Пациентов нужно было эвакуировать как можно скорее, и это даже начали делать… А потом процесс просто застопорился.

Стерлинг обнаружил, что врачи и пациенты собрались возле выходов к эвакуационным кораблям, растерянные, шокированные. Некоторые уже были ранены, к другим пробивались зараженные, которых пока сдерживали двери… Но надолго ли? С «Метиды» нужно было улетать как можно скорее, а это ни у кого не получалось, система не выпускала их.