"Северная корона". Компиляция. Книги 1-13

Легион, конечно же, предпочел гадость.

– Ваше сообщение получено, Мазарин. Легион готов принять вас на борт.

– Ни в коем случае! – возмутился представитель научного отдела. – Изучите ее дело получше! Это потенциальная преступница, а у вас нет соответствующего оборудования, чтобы ее блокировать!

– Я ранена, – сообщила Альда. – Я еще долго никому не смогу причинить вреда!

– Это всего лишь слова! Не смейте забирать ее! Мы этого не допустим, мы не разрешаем!

– А ведь мы и шмальнуть можем, – лениво сообщил пилот черного корабля. Альда чувствовала, что он и сам легионер, просто с низким номером.

– Что-о?! – судя по звуку, представитель научного отдела поперхнулся передатчиком.

Да и понятно, почему: легионер только что нарушил все мыслимые правила приличия. Но его самого это не смущало:

– Что слышали. Девушку мы на суд доставим, гарантирую. Вопросы есть?

Если у представителя научного отдела и остались возражения, их никто не слушал. Его команде определенно не хотелось умирать из-за чьего-то нелепого спора. Они доказали это, когда корабль спецкорпуса показательно отлетел в сторону, освобождая путь к конгломерату.

– Вот и молодцы, – бодро заключил легионер. – Ну что, Альда Мазарин, челнок за вами уже вылетел. Добро пожаловать на борт!

Глава 13

Решение оставить часть группы при себе стало спонтанным. Со стороны Кейн наверняка казался спокойным, но себе-то он мог признаться, что вся история с испытаниями на Эребе изначально была с гнильцой. И не только потому, что многим предстояло погибнуть, чужие жизни его не слишком волновали. Он думал о том, что наниматель впервые так открыто подставляет под удар его.

Кейн давно работал с этими людьми, но раньше его роль была относительно безопасной. Он просто давал наводку на кадетов с низким уровнем способностей, рассказывал, где и когда они будут выполнять тренировочные миссии, как их лучше захватить. Дальше совсем другие люди занимались их поимкой и последующим изменением, Кейн оставался чист.

А тут ему нужно было уничтожить своих студентов, да еще оказаться в такой близости от главного оружия против Легиона… Когда он увидел, как на самом деле выглядят мутанты, что они могут, сделку с нанимателем пришлось пересмотреть.

Он оставил при себе часть малолеток по двум основным причинам. Первой стала защита от мутантов. Кейн никогда не забывал о своих ограниченных способностях, они с первого дня в Легионе отравляли ему жизнь. Да, когда на станцию пробрался мутант, инструктор дрался с ним не в полную силу, это должно было стать испытанием для его подопечных. Но уже тогда Кейн четко понял: он мог не победить. С одним бы, может, и справился – ценой чудовищных ран, а с несколькими точно нет. Эдмару и тем двум дуболомам предстояло сделаться его подстраховкой.

Второй причиной того, что они остались в живых, стало возможное служебное расследование со стороны Легиона. Да, кадеты порой погибали на тренировочных миссиях. Но обычно речь шла об отдельных жертвах, а ему полагалось лишиться всей группы, причем сильной! Кейн понимал, насколько подозрительно это выглядит. Поэтому, когда он заметил в Эдмаре нужную способность договариваться, он решился на смену плана.

Он до сих пор не был уверен, что поступил правильно – и что не убьет их чуть позже. Братья были прекрасно покладистыми и напрочь лишенными сожалений, однако ума им остро недоставало. Эдмар же пока оставался отличным союзником, но Кейн признавал, что пацан способен стать конкурентом, когда повзрослеет. Поэтому жизнь им была дарована лишь на Эребе, далеко наперед Кейн не загадывал.

Ему бы убраться сначала с этой планеты! На Эребе ему было неспокойно, и не только из-за недавних событий или бушующей прямо над станцией бури. Инстинкты предупреждали Кейна о чем-то, но он никак не мог понять, о чем. Компьютер не сигнализировал об опасности, мутанты оставались заперты в зале с «Лисицей». Кейн не отказался бы даже посмотреть на них, чтобы убедиться в этом, но кто-то из малолеток успел отключить видеонаблюдение перед смертью, а идти туда лично инструктор не собирался. Все было спокойно, на станции хватало его союзников. Что вообще могло пойти не так?

И все-таки что-то пошло. Сначала затерялись в техническом зале Третий и Четвертый. Первому полагалось вернуть их – а он тоже пропал. Кейн пытался почувствовать их на расстоянии, хоть кого-то из них, однако натыкался на холодную пустоту.

Видео тоже ничего не проясняло. Камеры показывали, что технический зал чист, бассейн с кислотой пуст, оборудование не работает, ничего там не происходит. И все же… Кейн не мог избавиться от мысли, что беда не только снаружи – она внутри.

Его попытки отправить туда гражданских с камерами прямой передачи ни к чему не привели. Инженеры, работавшие на его нанимателя, держались вместе и не подчинялись ему, а угрожать им Кейн не решился – он не знал их роль в организации. Он подумывал запустить в ту зону робота, но все же отказался от этой идеи. Робота легко обмануть, нужно идти лично. Легионер он или нет?

Решив, что если это какой-то розыгрыш малолеток, он им шеи свернет, Кейн покинул свою комнату. От того, что он наконец-то принял решение, стало чуть легче – и не более. Инстинкты все еще вопили об угрозе, напряжение не отпускало.

Он понял, что все плохо, когда приблизился к техническому этажу – и услышал крик. Это был голос Эдмара, но Кейн едва узнал его. Звуки, разлетавшиеся по этажу, были уже не похожи на мольбу о помощи, в них сквозило что-то животное, первобытное – последний вой умирающего зверя. Кейн не представлял, что нужно, чтобы довести молодого легионера с потенциалом минимум на топ-50 до такого состояния.

Но сейчас ему предстояло узнать. Кейн подавил желание сбежать, это было глупо. Там звучал пока только голос Эдмара, возможно, произошел несчастный случай, все не так уж плохо… А даже если нападавший есть, разумнее атаковать его, пока он отвлечен на нынешнюю жертву.

С этой мыслью Кейн направился к залу – и застыл на пороге. Потому что перед ним развернулось то, что можно было описать разве что архаичным словом «чертовщина».

Взгляд сразу же приковывал к себе Эдмар, извивающийся на полу. Он лежал рядом с сосудом, полным мутной жижи, и Кейн понятия не имел, как это объяснить, да и не интересовался пока. Кислота точно не имела к его группе отношения, а вот судьба Первого – более чем. Эдмар был ранен, но не сильно – порезы, ссадины… смешные травмы для легионера! Они не могли не то что навредить ему, даже с ног свалить, и все равно он почему-то не вставал.

Он делал хуже! Раны давно затянулись бы, если бы Эдмар позволил им, но он, не переставая кричать, истязал сам себя. Он обратил пальцы в когти и бил себя по шее, по голове, по крупным артериям… Казалось, он готов сделать что угодно, лишь бы потерять сознание – или умереть. Кейн чувствовал: его ученик дошел до того уровня страдания, когда даже смерть кажется заветным избавлением.

Но… почему? Эдмар был здесь один, его никто не бил, всю боль он причинял себе сам. Его глаза были открыты, однако он точно видел не свое нынешнее окружение. Он был охвачен абсолютным, непробиваемым ужасом, к которому оказался просто не готов.