Сейчас и навсегда

После того, как Дарио ушел, я зашла в нашу ванную. В дальнем конце комнаты стояла большая ванна размером с небольшую гидромассажную ванну, достаточно большая, чтобы вместить двоих. Были даже подушки с поясничной опорой по углам на каждом конце, а внутри были установлены воздушные форсунки. Я начала играться с управлением. Маленькие водопады ожили, наполняя глубины ниспадающей водой. Отрегулировав температуру, я собрала волосы на макушке и сняла одежду, оставив чулки, трусики, бюстгальтер и платье кучей на кафельном полу.

В нише в стене стояли маленькие свечи и корзина с бомбочками для ванны. Улыбка тронула мои губы, когда я изучала различные ароматы. Наверняка Дарио не проводил ночи, нежась в ванне. Когда я добавила в воду бомбочку для ванны с лавандой и коноплей, у меня возникло чувство, что я должна поблагодарить Графиню за эти удобства.

Как только ванна наполнилась, я зажгла свечи, включила светодиодное освещение ванны и выключила яркий верхний свет и освещение туалетного столика. Моя кожа быстро порозовела, когда я вошла в горячую воду, уровень которой поднялся. Я нажала кнопку, активировав форсунки, и успокаивающие пузырьки массировали мое тело.

Я лежала спиной к двери, лицом к окну. Небо за стеклами представляло собой калейдоскоп цветов. Красные, оранжевые и розовые цвета смешивались с пурпурными и синими, а сумерки затемняли ночь и заменяли закат звездами. Воцарилась тьма, и кончики моих пальцев начали морщиться.

Надев мятно-зеленую атласную ночную рубашку, я улеглась в постель и возобновила чтение книги, которую начала накануне вечером. Я не собиралась бодрствовать до возвращения Дарио. Дело в том, что по мере того, как еще одна глава превратилась в множество других глав, я настолько увлеклась историей, что потеряла счет времени.

Я внимательно посмотрела на мужа, когда он вошел в комнату. Он улыбнулся усталой улыбкой. Его волосы были взлохмачены, как будто он провел по ним пальцами, и на нем был тот же костюм, что и тогда, когда он уходил.

— Ты проснулась?

Я положила книгу на прикроватную тумбочку и встретила его взгляд. — Я этого не планировала. Я продолжала говорить себе: всего лишь еще одна глава. Все получилось?

Дарио снял пальто и начал вынимать многочисленные кобуры. — Полагаю, ты могла бы так сказать.

Вероятно, сейчас было неподходящее время, но, похоже, у меня не будет возможности в течение дня и ночи полностью привлечь внимание Дарио. – Ты расскажешь мне о Джози?

Он развернулся в мою сторону, выглядя так, будто я только что дала ему пощечину. — Зачем тебе о ней спрашивать?

Я расправила одеяла на ногах. — Потому что я твоя жена и хочу лучше тебя понять. Меня не волнует, что ты любил кого-то другого. Мне жаль, что ты потерял ее.

Дарио сжал губы, мышцы его челюсти напряглись.

— Графиня упомянула, что театральный зал был построен не для тебя. Я предполагаю, что это было для нее.

— Это не так, — сказал он оживленно.

— Ты когда-нибудь думал жениться на ней?

Он покачал головой. — Каталина, я не готов вести с тобой этот разговор. Я не уверен, что когда-нибудь буду готов.

Вздохнув, я кивнула. — Когда ты будешь готов, я выслушаю.

Через несколько минут он спросил: — Откуда ты о ней узнала? Я убедился, что ее вещи пропали до твоего приезда.

Я взглянула на книгу, которую читала, и вернулась к Дарио. На нем не было ее имени, но методом исключения я решила, что это ее имя. — Миа упомянула о ней в моем душе. Я решила, что безопаснее бросить ее под автобус, чем Армандо или Графиню.

Дарио пробормотал себе под нос.

— Она дала мне довольно откровенную ночную рубашку и сказала, что ей достоверно известно, что тебе нравятся уверенные в себе женщины. Она сказала, что носить это будет уверенно. Когда я сказала, что плохо тебя знаю и какие женщины тебе нравятся, она сказала что-то о том, что были женщины до и после Джози.

Выдохнув, Дарио снял запонки и вытащил полы рубашки из брюк. Расстегивая переднюю часть, он спросил: — И поэтому ты решила, что я был с другой женщиной, если я принимал душ?

— Частично, — честно ответила я. — Слышать разговоры некоторых людей — вот чего мне следует ожидать. Я знаю, что мы поженились не по любви. Возможно, мне было бы легче, если бы я знала, что ты поделился этим с кем-то. Даже если это не я.

Сбросив рубашку с плеч, Дарио закрыл глаза. Когда они открылись, внутри коричневого цвета закружилась тьма. Обнажив грудь, он сел на край кровати, возле моих ног. Пряный аромат его одеколона задержался на его коже. Находя его так близко при включенном свете, я подавила желание протянуть руку и провести пальцами по шрамам на его груди.

Дарио посмотрел вниз, как будто тоже заметил шрамы. Его глаза вернулись к моим. — Наш брак такой, какой он есть. Я не думаю, что такой человек, как я, способен любить. Дело не в тебе. Невозможно жить той жизнью, которую я живу, и позволять эмоциям проникать в нашу жизнь. Сегодня вечером клиент клуба нарушил наши правила. Он ударил одну из наших работниц, избил ее довольно сильно.

Я слушала с ужасом. — Что ты сделал?

— Я дал ему попробовать его собственное лекарство, — он согнул пальцы правой руки. Его костяшки пальцев были истерты. — Сказал ему уйти и не возвращаться.

— Ты ударил его?

— Да. Я мог бы убить его, и это не повлияло бы на то, как я сплю сегодня вечером. Там тёмный мир, — он накрыл одну из моих рук своей, его тепло исходило от его прикосновения. — Я хотел, чтобы ты посмотрела «Изумрудный клуб», чтобы иметь представление о повседневном бизнесе.

— Джози это поняла?

Он кивнул. — До того, как она переехала сюда, Джози работала бухгалтером и танцовщицей в клубе Minx. Этот клуб стоял на месте «Изумрудного клуба», ну, был его частью. Я купил Minx и близлежащие предприятия, чтобы построить Emerald Club.

— Она была танцовщицей?

Танцовщицей.

Ко мне пришли мысли. Арианна сказала, что рада, что у Дарио наконец появилась достойная женщина. Армандо сказал, что Джози даже близко не была похожа на хорошую итальянскую католичку.

— Да, — сказал он с усмешкой. — Можешь себе представить, что чувствовала по этому поводу вся семья.

— Думаю, это одна из причин, по которой они поддержали бы твой брак с таким посторонним человеком, как я.

— Мы с Джози никогда не смогли бы пожениться. Семья бы этого не допустила. Я бы никогда не стал капо, — его ноздри раздулись. — Я подумывал уйти, но это та жизнь, для которой меня воспитали. Нелегко уйти от единственной жизни, которую ты когда-либо знал.