Шабаш мертвецов

– "Пеликан"? Спринкл? Уж и не знаю... ох!
– воскликнула Салли уже совсем иным тоном, приподнимаясь на локтях.
– А где мой постреленок?

– Это еще кто?
– переспросила Мэри Клинч, озадаченно хмурясь.
– Салли, вы о ком?

– Да мой постреленок - куда ж он удрал-то? С ним так весело!

– О чем она, мисс? Что еще за постреленок?

– Салли, - промолвила мисс Хонивуд, - вас кто-то навещает? Кто такой этот ваш постреленок?

– Да я все про этого бедного крошку, - улыбнулась Салли.
– Про того бедняжку, что ко мне, бывало, заглядывает. По ночам приходит.

На всех лицах отразилось недоумение - на всех, кроме как у Салли. Старушка просто-таки лучилась радостью.

– Я ж говорю, она с кем-то болтает!
– выпалил Джордж Гусик.

– Этот мой постреленок такой уж славный мальчуган, - бессвязно тараторила Салли.
– Но всегда грустный. Что-то его гнетет, я знаю. Нужно, чтобы кто-то его подбодрил и утешил! Вот я и пыталась, понимаете... Ох! Старушка снова забеспокоилась, словно в голову ей пришла некая тревожная мысль.
– Я, кажется, припоминаю... Он стоял вон там, у двери, искривленный палец указал в направлении Джорджа Гусика, - мне так хотелось встать с постели и подойти к нему. Бедный паренек... такой печальный! И тут, на моих глазах, его ручонки сложились в кулаки, глаза жутко вспыхнули, он на меня оскалился... А потом лицо у него позеленело, а голова и вовсе растаяла. До чего жуткое было зрелище... такое жуткое... я так испугалась... верно, с кровати упала... а теперь мой бедный постреленок возьми да исчезни! Ох, мне так жаль, так жаль... пожалуйста, только маме не говорите...

Предоставляю вашему воображению домыслить, что за эффект произвела эта речь на слушателей.

– Ночной кошмар, - заключил священник, оглядываясь на своих спутников.
– Чему еще и быть, как не ночному кошмару?

– Старая леди с катушек съехала, - доверительно сообщил Джордж мистеру Стингеру и мистеру Томпсону.

– Послушайте, - проговорил доктор Дэмп, - а как выглядел этот паренек? Вы не могли бы его описать?

– Да просто мальчишка... мой маленький постреленок... хотя приходил-то он ко-мне раза три-четыре, не больше, - отвечала Салли.
– У него роскошные рыжие кудри, и глаза такие чудесные, такие печальные глаза. Ну, конечно, это все было до того, как лицо у него позеленело, а голова растаяла. Жаль его - он, видите ли, хромоножка...

– Хромой? Салли, он хромает?
– резко вмешалась мисс Хонивуд.

И одарила чопорным взором Мэри Клинч, которая при словах Салли заметно разволновалась. Хозяйка и служанка переглянулись - точно разделяли некую тайну и благодаря этому знанию заранее могли предсказать, что именно сообщит старуха.

– Да с ножкой у него неладно, - пояснила Салли.
– Левая нога у него усохла - ее паралич разбил, - вот и не действует. Думаю, поэтому он такой грустный. Бедный малыш! Ох... до чего ж я устала... совсем расхворалась я сегодня.

Владелица "Пеликана" не сразу нашлась что ответить.

Вопреки обыкновению, она стояла, погруженная в мысли, целиком уйдя в созерцание неких отдаленных горизонтов.

Мэри Клинч, напротив, в лучших своих традициях, уже нацелилась проглотить собственные пальцы. Синеглазая Бриджет в замешательстве наблюдала за ними обеими, а доктор Дэмп, пытаясь снять напряжение, произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Господи милосердный, да ведь никаких мальчиков в этом доме и в помине нет, - и, обернувшись к мисс Хонивуд, уточнил: - Не так ли?

– Вот уже много, много лет, как нет, - покачала головой мисс Молл.

– Старая леди совсем сбрендила, - авторитетно объявил Джордж Гусик. Что еще за чушь насчет ребятенка? Никаких таких детей в "Пеликане" нет. Здесь юный Джордж расправил плечи, изображая из себя человека бывалого и зрелого, чтобы никто, не дай Боже, не принял его за одного из вышеупомянутых малолеток.

– Сдается мне, - проговорила мисс Хонивуд, вновь обретая всю свою чопорность и угловатость и, следовательно, становясь самой собой.

– Сдается мне, вам, Джордж Гусик, самое время вернуться к своим обязанностям. Будьте так добры, позаботьтесь о наших добрых друзьях в общей зале.

– Да, мисс, - вздохнул Джордж. Уходить с места событий ему отчаянно не хотелось, но, вспомнив о подвергающихся опасности ушах, он покорился неизбежному.

– Послушайте, - нетерпеливо бросил доктор Дэмп, - тут что-то нечисто, и я хочу понять в чем дело. Так есть в доме мальчик или нет?

– Никаких мальчиков тут не живет, - отвечала мисс Хонивуд.
– Сейчас по крайней мере.

Нимало не удовлетворенный ответом, доктор перевел взгляд на Мэри Клинч, которая кусала пальцы с видом настолько перепуганным, насколько сие допустимо для старшей горничной. Доктор оглянулся на Бриджет, затем на Салли, что уже погрузилась в дрему, а затем на священника, чье встревоженное лицо наводило на мысль о том, что эту жилу, пожалуй, стоит разрабатывать.

– Святой отец? Вы всегда - сущий кладезь информации. Тут какая-то тайна?

Мистер Нэш искоса глянул на мисс Хонивуд и осторожно проговорил:

– Судя по описанию, очень похоже на сынишку Лосонов.

– А это еще кто такой?

– Рыжий мальчик-хромоножка, что жил некогда в этом доме. Видите ли, "Пеликан" принадлежал его родителям - давным-давно это был частный особняк. Отец был пивоваром, с большими родственными связями по всему Солтхеду.

– Частный особняк?
– поднял брови доктор Дэмп.
– Сколько я себя помню, здесь - "Синий пеликан"; то есть по меньшей мере лет сорок.

– Да-да, вы правы.

Явная сдержанность священника еще пуще раздразнила любопытство высокоученого целителя.

– А что ж мальчик? Сынишка Лосонов?

– Он жил в этой самой комнате, - проговорила мисс Хонивуд. Ее светлые глаза задумчиво скользнули по уютной, скромно обставленной комнатушке.
– С тех пор небось лет восемьдесят минуло.

– И что же?

– В этой самой комнате он и умер - от лихорадки, родители так и не оправились от удара. Он, видите ли, был единственным ребенком, и другого не предвиделось. Долгие годы они ничего в комнате не меняли, все сохраняли как есть, словно мальчик по-прежнему в ней живет. Более того, твердили, что он и не умирал вовсе. Весь приход считал их сумасшедшими. А когда дом продали, комнатку стали использовать под кладовку. Так оно и было вплоть до нынешнего времени, пока в ней не поселилась Салли.

В ответ доктор вновь изогнул брови.

– Но ведь наверняка Салли обо всем этом знает... вот ей и приснилось что-то знакомое.

– Крайне маловероятно, - отрезала мисс Молл.
– Сейчас эту историю почитай что никто и не помнит. Священник - а он, как вы знаете, что-то вроде местного антиквария, - Мэри Клинч, которой я сама как-то раз по неосторожности проболталась, и, конечно же, я - вот, пожалуй, все, кто знал про хромоножку вплоть до сегодняшнего вечера. Насколько мне известно, Салли про малыша Лосона отродясь не слыхивала. Она перебралась в Солтхед уже после смерти мальчика и на моей памяти ни разу о нем не упоминала.

Наступила долгая пауза. Вот вам, пожалуйста, свеженький материал для коллеги Тайтуса Тиггза, думал про себя доктор. До сих пор в этом заведении злоупотребляли скорее спиртом, нежели спиритизмом - особливо в непосредственной близости от массивной дубовой стойки в общей зале. Доктор перевел глаза с мисс Молл, что стояла, скрестив руки на груди, невозмутимо глядя перед собой, на священника, затем на перепуганную Мэри и под конец на Салли, что мирно похрапывала в постели. На секунду-другую уставился в пол, а затем с достоинством откашлялся, как это водится у медиков.