Шаг вперед

– Ну что, простимся здесь?
– спросил Гарри, разглядывая её профиль на форе морского пейзажа.
– Думаю, мне незачем заходить сегодня — не хочу мешать вам с Роном — лучше я вернусь на площадь Гриммо.

Гермиона повернулась к нему.

– Как считаешь нужным.

– Если что, ты всегда можешь найти меня: в Министерстве или дома.
– сказал он то, что говорить не планировал.

– И ты: если я буду тебе нужна — обязательно приходи ко мне, хорошо?

Гарри кивнул.

– До встречи, Гермиона.

– Прощай, Гарри.

Они стояли рядом, но на этот раз их руки не были сцеплены вместе. Их ждали разные дороги. И вроде бы они уже попрощались, однако какое-то время молча пытались сказать друг другу то, что невозможно было выразить словами. Гарри, испугавшись, что ещё миг — и он схватит Гермиону за руку, чтобы увлечь за собой на площадь Гриммо, поспешно закрыл глаза и растворился. Оставшаяся в одиночестве Гермиона долго стояла и смотрела на то место, где только что был Гарри, словно надеясь, что он вернётся, словно в её силах было взять и привести его обратно. Но когда мечтам было приказано замолчать, она зажмурилась и тоже исчезла с морского побережья. Наступила полная тишина, нарушаемая лишь шумом волн, набегающих вдали.

========== 4. Кафе в центре Лондона ==========

1

Когда август подошёл к концу, и попивавший в столовой утренний кофе Гарри увидел на волшебном календаре сияющую дату — первое сентября — его с новой силой охватило чувство глубокого разочарования. Сегодня Джинни будет встречать новых студентов Хогвартса и, конечно, своих любимчиков, к которым успела привязаться за время их обучения в школе. Она будет сидеть в Большом зале за преподавательским столом, слушать приветственную речь профессора Макгонагалл, вкушать праздничные яства. Ей суждено улыбаться и радоваться жизни. В то время как он, находясь в Лондоне, проведёт свой обыкновенный день в Министерстве магии, чтобы после, поздно вечером, вновь вернуться сюда — в пустой дом. «Если бы не Кикимер и не работа, я бы свихнулся.
– подумал Гарри, придвигая к себе тарелку с яичницей и тосты с ветчиной.
– Может, мне собаку завести, чтобы хоть кто-то дома ждал?» Но собаки напоминали Гарри покойного Сириуса. «И потом, - размышлял он про себя.
– собака — не выход из положения. Больше так продолжаться не может, надо что-то решать. Если Джинни хочет уйти от меня, то пора бы мне услышать это, наконец, чтобы перестать тешить себя надеждами.» Он уже стал привыкать к своему одиночеству, но вовсе не хотел мириться с ним.

Часто в августовские дни он вспоминал Гермиону. Гарри перебрал в памяти все её объятия, придя к выводу, что самым ярким было самое первое: в Большом зале Хогвартса после её выздоровления от чар Василиска, а самым горячим — последнее, случившееся в День его рождения. Тогда она обняла как-то по-особенному: нежно и в то же время сильно, украдкой, но это этого ещё более обжигающе. Он вспоминал прикосновение её руки к своей щеке на берегу моря. Воскрешал в памяти её лицо, которое было так близко. Возвращался в мыслях туда, где они несколько недель были только вдвоём, когда искали крестражи. Вспоминал их танец в палатке. И не понимал, зачем он это делает? Ведь она невеста его друга, чужая девушка. Гарри старался не допускать мысли, что его зарождающееся чувство к ней может быть ответным. Любые её шаги в его направлении он оправдывал исключительно крепкой многолетней дружбой и добрым отношением.

А ещё впервые за очень долгое время к нему вернулось чувство страха. Он боялся своих желаний. Боялся, что выдаст себя, и тем самым потеряет Гермиону навсегда, потому как прочный мост дружбы рухнет. Ей придётся делать выбор между ним и Роном, как уже случилось однажды, когда взбешённый Рон, уходя, решил, что она последует за ним. Однако тогда она почему-то выбрала Гарри и осталась. Продолжила вместе с ним дело, порученное Дамблдором. Спасла их обоих от смерти в Годриковой впадине. Терпела, когда Гарри был не в духе и срывался на неё. Но почему? Что двигало Гермионой в те далёкие дни странствий?

Он ничего не мог с собой поделать — думал о ней каждый день, хотел видеть её, говорить, быть рядом. И в тоже время, избегал новой встречи. Гарри пытался забыться на работе, но осознание того, что Гермиона тоже где-то здесь, не давало ему покоя, и всё начиналось по новой.

Что бы ни случилось дальше, первым делом Гарри решил поговорить с Джинни. Он сегодня же напишет ей письмо и попросит вернуться на площадь Гриммо. Пусть ему будет больно, но она должна сказать правду: любит она его или нет? Да и сам он хотел от себя того же. Определённости. С этими мыслями он закончил свой завтрак и отправился в Министерство.

2

Едва переступив порог своего новенького кабинета в подразделении мракоборцев, Гарри приметил стопку свежих писем. Каждое утро секретарь сортировал почту и то, что было важно, приносилось начальнику на край стола. Взгляд Гарри остановился на самом верхнем конверте и он, наскоро переодевшись в министерскую одежду, схватил его и сел в кресло. Письмо было от Джинни. Гарри вскрыл маленький желтый конвертик и принялся читать.

Джинни, принося свои извинения по поводу того, что он провёл лето без неё, однако выражая надежду, что ему было, чем себя занять, сообщала главную новость: им надо сделать перерыв в отношениях. Они с Гарри слишком поспешили, когда решили попробовать жить вместе. На площадь Гриммо она возвращаться не планирует. Теперь, когда у неё есть дом в Хогсмиде, она хочет осесть в нём, тем более, что за это лето появилось столько друзей из деревни, и, опять же — Невилл рядом, а они так сблизились! В конце письма Джинни просила Гарри не предпринимать попыток изменить её решение, так как всё для себя определила. И если он будет так любезен, не отправит ли в Хогсмид по указанному ниже адресу её немногочисленные вещи, которые находятся в бывшем доме Сириуса?

Отложив раскрытое письмо на свой стол, Гарри почувствовал, что он раздавлен, убит. Она его опередила. Конечно, ум давно говорил ему, что всё кончено, однако сердце упрямо сопротивлялось порвать с прошлым, ведь он был влюблён в Джинни ещё со школы, всегда восхищался её красотой и независимостью. А теперь вроде как надо радоваться, что узел, наконец, развязался. Джинни будет счастлива в Хогвартсе, она нашла своё призвание, друзей, единомышленников. У неё появился свой дом. Возможно, в скором времени она заведёт с кем-нибудь роман, начнёт новые отношения с человеком, который будет близок ей по духу. И он, Гарри, теперь свободен. Но ему всё равно было больно. Недаром же говорят, что расставание — это маленькая смерть.

Всю первую половину дня он был сам не свой. Пытаясь заниматься делами, у него из головы никак не выходили мысли о Джинни — ему больно сдавливало грудь, словно кто-то своей неведомой рукой вновь повесил Гарри на шею медальон с крестражем. Он то вновь пытался найти причины её отчуждения, то бросался с головой винить во всём себя, то представлял, как скажет миссис Уизли, что они с её дочерью больше не пара, и как та расстроится. В конце-концов, ближе к полудню он настолько измучил себя, что не смог с первой попытки подписать принесённый ему документ — у него попросту тряслись руки. Личный секретарь главы Управления мракоборцев с удивлением наблюдал, как начальник, пробурчав под нос крепкое ругательство, с третьей попытки поставил, наконец, свою фамилию в конце свитка.

Когда за его помощником закрылась дверь, Гарри откинулся на спинку стула и запрокинул голову к потолку. Он пытался приказать себе не думать о личных переживаниях хотя бы до конца рабочего дня, но чувство одиночества съедало его изнутри, буквально разрушало, оставляя после себя выжженное поле. Вдруг, словно из тумана, ему показался образ: тонкий женский силуэт, стоящий против солнца, с подсвеченными каштановыми волосами. «Гермиона» - прошептал Гарри и, словно во сне, направился прочь из своего кабинета. Он, никого не замечая вокруг, миновал долгий коридор Управления и повернул к лифтам. «Я должен её увидеть. Мне просто необходимо побыть рядом с ней. Она — едва ли не единственный человек, с которым я могу поговорить и который поймёт меня. Сейчас, как никогда, мне хочется ощутить, что я не одинок, что есть на свете кто-то, кому я небезразличен.» - устало думал он, отбросив свои страхи по поводу новой встречи с Гермионой. Путь Гарри лежал на четвёртый этаж в Отдел регулирования и контроля за магическими существами, где должна была находиться подруга.

Добравшись до нужного этажа, он вновь попал в длинный коридор. Пройдя его практически до самого конца, Гарри очутился перед нужной дверью с металлической табличкой

Гермиона Грейнджер

Заместитель руководителя Отдела регулирования и контроля за магическими существами

Осторожно постучавшись и услышав знакомый голос «Войдите!», Гарри толкнул массивную коричневую дверь. Перед ним предстала обычная картина: Гермиона, сидевшая в центре овального кабинета за большим прямоугольным столом и корпевшая над какой-то бумагой.