Шагай вперед, мой караван...

– Видишь ту собачонку?
– сказала Лана, указывая на кудластого шпица, задравшего лапку на куст розмарина.

– Ну вижу. Что дальше?

– Собака ведет себя абсолютно спокойно. Это говорит о том, что тебе ничего не грозит.

– Ах, Боже мой! При чем тут собака!- Инга никак не могла справиться с нервозностью.

– А при том, что животные гораздо восприимчивее к природным катаклизмам, чем люди. Они их чувствуют заранее. И если эта собачка не проявляет беспокойства, значит нам уже ничего не грозит.
– Казалось, Лана пытается убедить не только дочь, но и себя.

– Ладно. Вы идите. А я немножко отдышусь тут и тоже приду.

– Приняв окончательное решение, Инга откинулась навзничь и подложила руки под голову.

Перекличка растревоженных машин сменилась воем сирен - пожарных, полицейских, скорой помощи, проносящихся где-то вдалеке, по магистральным улицам. Гнетущее напряжение висело в воздухе. Лана бросила взгляд на Вику, в сверхестественной интуиции которой уже не сомневалась. Девочка поняла ее безмолвный вопрос и, улыбнувшись, сказала:

– Я сейчас так же спокойна, как та собачонка. Значит, Мать-Земля утихомирилась.

Оставив Ингу одну, все вернулись в дом. Услышав с порога, как надрывается телефон, Лана первая бросилась к аппарату, схватила трубку:

– Давидушка! Мальчик мой!..

– Живы?

– Да, да! У нас все в порядке. Не волнуйся. Отделались легким испугом. Ты о вас скажи. Сильно трясло?

– Не то слово. Дом весь ходуном ходил. Пегги очень испугалась. До сих пор в себя придти не может. Сами знаете, дом большой, коридоры длинные. До улицы не добежать. Чувствуешь себя, как в мышеловке. Пол, потолок, стены - все скрипело и трещало. Да еще этот утробный гул. Жуть. Слышишь, как воют сирены? Они тут будто взбесились... Как папа?

– А что папа. Он, как всегда, молодцом.

– А сестры? Вика у нас парень крепкий. Зато Инга, небось, струхнула не на шутку.

– На траве в саду сидит. Отказывается домой возвращаться.

– Я так и думал.

– Забирай Пегги и приезжай сюда. У нас улица рядом, в случае чего. Хотя Вика говорит, что больше трясти не будет.

– Хорошо. Мы едем к вам. А вы включите телевизор. Тут, если что случается, сразу по всем “ньюсам” показывают.
– (“Ньюсы” было очередным русизмом от слова news - новости.)

– Да, да, папа уже включил. Ну давайте. Ждем.

Тележурналисты, со свойственным им смакованием, показывали в разных ракурсах и планах одни и те же трещины на асфальте или на стене дома, упавшее на машину старое дерево и провалившуюся крышу ветхого сарая. Затем шли бесконечные интервью с “морально” пострадавшими. К счастью, ни погибших, ни раненых выявлено пока не было.

Приехал Давид с Пегги. Оглядев родных, он удовлетворенно отметил:

– Ну вы, я вижу, боевое крещение выдержали с честью.

Пегги обняла Лану - впервые со времени их знакомства - зарывшись лицом у нее на груди, и затихла так на несколько минут.

– It’s Okay, baby. It’s over, - приговаривала Лана, по-матерински поглаживая ее по жестким густым волосам.

– Там, во дворе, сидит такая же трусишка, как ты,- сказал Давид Пегги, разумеется по-английски.
– Иди успокой ее. Вы быстро найдете общий язык.

Он переключил телевизор на другой новостной канал. Здесь демонстриро- вались не эмоции, а факты, которые уже успели добыть. На экране остренький “коготь” сейсмографа вычерчивал кривые колебания земной коры во время землетрясения, магнитуда которого составила 5.6 балла по шкале Рихтера. Сообщили, что эпицентр находился севернее Лос-Анджелеса, в районе Mammoth Lakes - Мамонтовых озёр.

Поскольку сенсаций в данном событии явно не предвиделось, журналистам ничего не оставалось, как вспомнить события предыдущего - Нортриджского землетрясения с магнитудой 6.9 балла, случившегося в половине пятого утра, 17 января 1994 года. Не оправившиеся еще от только что пережитых волнений лос-анджелесцы могли заново лицезреть на своих экранах события тех дней - пожары, разрушенные дома и фривеи, сложившиеся по вертикали железобетонные паркинги, разверзшиеся в земле трещины и прочие ужасы. Далее зрителю предлагались заключения ученых о суперактивности коварного тектонического разлома Сан-Андреас, идущего через всю западную Калифорнию, и прогнозы ясновидящих о том, что в самое ближайшее время участок суши от Сан- Франциско до Сан-Диего, включая, разумеется и Лос-Анджелес, возможно навсегда скроется в морских пучинах, повторив судьбу злосчастной Атлантиды.

– Еще в Союзе, - вспомнила Лана,- в наших газетах писали, что Калифорния живет на пороховой бочке, которая в любую минуту может взорваться.

– А другие умные люди там же писали, - добавил Левон, - что природа непредсказуема и никогда не делает того, что от нее ожидают.

– Вы не возражаете?
– сказал в сердцах Давид и, не дожидаясь ответа, снова переключил канал.
– Похоже, по всем станциям передают сейчас только события дня.

Он собрался выключить телевизор, но Лана поймала его за руку:

– Подожди!.. Вика! Иди скорее сюда! Смотри!

На весь экран полыхало пламя, завихряясь и гудя. Горели какие-то строения Пламя отражалось в воде. Больше того - горела сама вода. Диктор сообщила, что зритель смотрит breaking news - пожар на Пирсе в Санта Монике, что сейчас, на его глазах догорает любимый ресторан американцев - “Моби Дик”.

– Да это же тот Пирс, по которому мы прошлый weekend все вместе гуляли!
– вскричал пораженный Давид. Ну дела...

Мать с дочерью переглянулись, не произнеся ни слова.

Пегги сумела-таки затащить Ингу в дом. На той по-прежнему лица не было. На нее было жалко смотреть.

– Это, да, ваша Америка? Это ваш “рай земной”? Не надо мне такого рая, со всеми его пальмами и магнолиями, с вечным летом и шоколадным загаром. Я хочу иметь твердую почву под ногами. И спокойно спать ночью.Теперь каждый раз, ложась в постель, я буду думать о том, что во сне на меня может обрушиться потолок. Я...

– Прекрати немедленно, - с трудом сдерживая себя, прервал ее причитания Левон.
– Мне стыдно за тебя.

Инга запнулась и удивленно посмотрела на отца:

– Стыдно за меня!? А что я такого сделала?

– Вот когда ляжешь вечером в постель, поразмысли не о потолке, а о том, что ты “такого сделала”. Может что-нибудь и надумаешь.

– Мама!
– Инга обратила к матери взгляд, требующий поддержки.

Ничего не сказав, Лана отвернулась от нее. Инге очень хотелось уйти к себе в комнату, хлопнув дверью. Но она предпочла снова выскочить во двор - так безопаснее. Пегги и Вика, заглядывая на полки, принялись расставлять по местам съехавшую на самый край посуду, задвигать обратно выдвинутые ящики.