Шагай!

— Я не понимаю, — Рейнер расставил ноги и скрестил руки на груди. – Почему вы не ночуете в одном из домов?

Потому что турфирма не успела его оплатить. Скорее всего поэтому. Но Эмма, конечно же, не могла такое озвучить. Да и с чего бы? И кому? В конце концов так случалось не единожды, если в месте ночлега не хватало номеров, кто-то оставался на улице. И часто этим «кем-то» был гид.

— Посмотрите, сколько туристов, — Эмма мотнула головой в сторону скопления финнов. – На всех не хватило мест.

— И поэтому вы должны ночевать на улице? – светлые брови взметнулись на лоб.

Эмма снова пожала плечами. Как она докатилась до того, что отчитывается перед Рейнером?

— Это обычная практика. Идите к себе. Вы простудитесь.

Мужчина расцепил руки. Поднял одну, прочесал пальцами мокрые волосы и взъерошил короткостриженый затылок.

— Эмма, вы не будете здесь спать, — он сунул больше пальцы в карманы джинсов и осмотрелся. – Вокруг полный лагерь отморозков.

Неоспоримый факт.

— Это просто люди, такие же туристы, как и мы. И половина из них уже спит.

— Идите в мой дом, а я разложу палатку здесь.

Эмме показалось, что она ослышалась. Или он снова перескочил к той своей половине, которая глупо улыбалась и задавала шквал вопросов? Но нет, лицо с заросшими впалыми щеками оставалось серьёзным.

— Не говорите ерунду, мистер Рейнер, — отмахнулась Эм. – Я отвечаю за этих детей, это моя работа. А вы заплатили за свой номер. Спасибо за помощь, но дальше я сама.

— Это глупо! – его лицо приняло скептическое выражение. — Что вы сделаете, если кто-то вломится? Закричите?

Примерно таким и был план…

— У меня есть перцовый баллончик. И за все мои походы еще ни разу никто ни на кого не нападал.

— Эмма…

— Мистер Рейнер, у всех этих туристов есть свои гиды, все они заключали договора, и на всех здесь лежит ответственность, — Эм машинально потёрла уставшие глаза. — Максимум, что может случиться – это кража кошелька. Никто не зарежет меня в моей палатке.

Он не отвечал. Достаточно долго для человека, чей рот в первый день поездки закрывался только чтобы отдышаться. Рейнер несколько секунд внимательно вглядывался в лицо Эммы, обдумывая что-то. Потом повернулся к распахнутой двери дома номер четырнадцать и указал на неё рукой.

— Спите на полу рядом с малышами. Так вы закроете дверь изнутри и не придётся снова ставить палатку

Почему эта мысль не пришла ей в голову? Потому что она гид и не может спать в комнате с туристами. Но данный случай был далёк от идеала. Эмма повернулась и тоже посмотрела на зияющий темнотой дверной проём. Рейнер говорил вполне адекватные вещи.

— Да, — обронила она. – Это кажется разумным.

Возможно она это нафантазировала, но ей показалось, что мужчина как-то расслабился. Опустил напряжённые плечи и коротко кивнул. Не так, как делал это раньше, не китайским болванчиком. Обычным мужским кивком, когда голова вместе с шеей как бы выдаётся вперед.

— Ладно. Тогда спокойной ночи.

Разговор был окончен. Наконец-то.

— Спокойной ночи, — ответила Эм.

Рейнер отступил на шаг назад, всё еще глядя на Эмму, потом снова коротко кивнул, развернулся и рысцой побежал к своему домику. А она продолжила стоять на месте и смотреть, как за ним закрывается дверь.

Благодаря странному стечению обстоятельств и наличию интеллекта у одного конкретного человека, Эмма не будет спать на улице этой ночью.

А раньше казалось, что у этого человека нет мозга в принципе.

ГЛАВА 5

26 апреля.

Где-то рядом с Инверарнаном.

Брент подошёл к дому номер четырнадцать в семь утра.

Внутренний будильник поднял его с кушетки в такую рань, когда большая часть лагеря еще спала и можно было пройти из одного его конца в другой, не наткнувшись на пьяного финна. Он спокойно умылся в душевой, заварил себе кофе в автомате рядом со стойкой администратора. Утренний воздух холодил пятки в резиновых тапках, когда Брент стоял рядом с единственным каменным строением и с удовольствием потягивал явно дешевый напиток. Шелест слабого ветра в кронах деревьев действовал умиротворяюще, и на его фоне как-то забывались все неудобства, которые пришлось пережить за последние четыре дня. Даже солнце пробилось сквозь особенно серые шотландские облака. Вопрос, надолго ли…

Когда стаканчик опустел, Брент решил проверить, как дела у Эммы Маршалл.

Он не сразу поверил что девушка собирается ночевать на улице. Это напоминало неудачную шутку, типа: «Эй, ну раз уж они не могут сторожить свои вещи сами, придётся мне стать их нянькой» — и дальше обязательно должен был следовать закадровый смех. Но шутка оказалась не-шуткой. Фирма действительно не сняла номер своему работнику.

И тогда Бренту захотелось всадить кулак в ровный нос старшего брата. Пришлось напомнить себе, что Майрон может и не подозревать, что творится в некоторых сферах жизнедеятельности его фирмы. Так тоже бывает. А позже, перед сном, Брент нашёл в сети информацию, что практика реальна, если в пункте ночёвки не хватает мест, то кто-то остаётся спать на газоне. Правда там не было сказано о таких мерах, когда жильё бронируется заранее.

Эмма сидела на дощатом крыльце, прислонившись к деревянной стене. До самой шеи её укрывал пёстрый плед с индейскими мотивами, глаза девушки были закрыты, дыхание — ровным. Она спала. Снаружи. Не внутри. Хотя обещала запереться в доме. В чём дело?

Ответ нашёлся здесь же, прямо на гравийной дорожке. Пятно чего-то коричнево-зеленого выделялось на серых камешках, такое же пятно маскировалось в траве неподалёку. Похоже, американских детей выворачивало наизнанку этой ночью. И спать с ними в одном помещении оказалось невозможным. Брент почему-то этого не предвидел. Хотя мог бы.

Он подошёл к крыльцу, медленно опустился на древесину и уперся локтями в колени. Девушка рядом с ним вздрогнула и раскрыла глаза, плед плавно соскользнул с плеч.

Брент не собирался вот так её будить. По крайней мере выглядела она так, будто вообще не ложилась. Мисс Маршалл несколько секунд неосмысленно смотрела Бренту в глаза, потом вытянула руку из-под индейских мотивов, и зажала пальцами переносицу.

— Который час? – зажмурившись, прошептала она.

Брент дёрнул кистью, поворачивая часы на запястье экраном к себе.

— Начало восьмого, — сообщил он. – Дверь открыта, вы знали?

Она кивнула.

— Да. Они надышали так, что непонятно, как мы не умерли в этой газовой камере.

Эмма села прямо, плед упал ей на колени. Девушка подняла руки вверх и сильно потянулась.

— Сколько раз их стошнило? – спросил Брент, без смущения глядя, как натянулась термоводолазка, повторяя все контуры женского тела.

— Каждый по одному. Под утро. Я не смогла вернуться внутрь, лучше уж спать, сидя здесь.