Шахматы из слоновой кости

– Слышишь? – шепотом спросил Иван Андреевич.

– Сейчас разберемся, – отозвался Виктор.

В подъезде было тепло, стоял густой запах мясной стряпни – беляшей либо пирожков. Видно, в одной из четырех квартир, двери которых выходили на лестничную площадку, хозяйка хлопотала над поздним ужином.

На площадке, довольно хорошо освещенной, никого не оказалось, но на покрытом метлахской плиткой полу бросились в глаза пятна крови – и подсохшей уже, и совсем еще свежей. При виде ее, хотя и готов был внутренне к такому, Виктор вздрогнул: настолько не вязалась пролитая человеком кровь с мирными запахами, наполнявшими подъезд.

Свежие следы крови вели к бетонным ступеням, поднимавшимся на второй этаж. Только поднимались они не сразу, а в два присеста, двумя маршами, с остановкой на маленькой промежуточной площадке у ряда почтовых ящиков. Здесь, на повороте, навалившись грудью на перила, стоял рослый парень в белой нейлоновой рубашке с полуоторванным рукавом: рубашка на спине была прорезана в четырех местах, ткань вокруг пропиталась кровью, прилипла к телу.

Дышал он винным перегаром, хрипло, обессиленно. И хотя лампочка на площадке отсутствовала, света все же хватило, чтобы рассмотреть его лицо, когда он с

трудом повернул голову па звук шагов: оно белело даже на фоне белой рубашки.

– Крови потерял много, – с тревогой определил Иван Андреевич.

Виктор с невольным гневом вспомнил о «Скорой помощи»:

– Непонятно, где медицина заблудилась!

И спросил у парня:

– Кто тебя?..

Парень едва выдавил:

– Помогите… Сорок шестая…

Они подхватили его с двух сторон и, теснясь на узкой лестнице, повели на второй этаж. Дверь в сорок шестую квартиру оказалась чуть приоткрытой, Виктор толкнул ее плечом, она распахнулась; в глубине узкого коридорчика стояла, прижав руки к груди, пожилая заплаканная женщина.

– Ведь говорила же, говорила, – еле слышно причитала она,- просила – не ходи, а ты…

Парень встрепенулся:

– Просили тебя?!

Женщина попятилась из прихожей в комнату.

– Что ты, что ты, я только в «Скорую»…

Она оправдывалась в чем-то – стремилась оправдаться. В чем? «Я только «Скорую»… Ясно, тот запретил звонить в милицию, а теперь, увидев их, решил, что она пренебрегла запретом.

– Просили тебя?! – повторил парень, опускаясь на узкий, покрытый цветастой накидкой диванчик.

– Ты чего это на мать так! – укорил его Виктор.

– Не мать я – тетка, – поспешила вступиться женщина. – Мы вообще-то ладим, не забижает он меня, нет.

– Кто его так? – спросил у нее Виктор, кивнув на залитую кровью рубашку парня.

Женщина бросила быстрый взгляд на племянника и, хотя тот никак не отреагировал, помотала испуганно головой – не знаю. Но, видел Виктор, знает, только боится сказать.

– А чего это он у вас на лестнице загорал?

– Не схотел моей помощи принять, прогнал. Сам, дескать, подымусь.

Говоря это, она достала из встроенного шкафа подушку, осторожно положила рядом с парнем на диванчик.

Иван Андреевич тем временем извлек из планшетки пакет с бинтами, ватой, флакончик с йодом, жестом пригласил Виктора: помогай. Виктор уложил парня на диванчик лицом вниз, осторожно поднял рубашку. Открылись четыре разреза, судя по всему, не очень глубокие. Во всяком случае, не опасные для жизни. Виктор вздохнул с облегчением и, взяв у Ивана Андреевича смоченную йодом вату, стал обрабатывать раны. Парень дернулся, застонал и спросил со страхом:

– Ну, что там?..

– Смерти забоялся? – отозвался Виктор, помогая Ивану Андреевичу накладывать повязку. – А когда на нож лез, подумал о смерти?

– Я не лез, это они…

– Чего же замолчал: досказывай, кто это – «они»?

– Не взять вам их, только спугнете, а они после пришьют меня: бандиты же настоящие!

– Вот и борись с преступностью! – сказал с горечью Иван Андреевич; он стянул узлом концы бинта, поднялся с колен.

– Не взять вам их…

– Это уже наша забота, – обозлился Виктор. – Ты нам адрес…

– Какой адрес! – перебил раненый. – Под нами квартира… Если только не смотались уже, пока вы со мной возились.

– Под вами? – Виктор обернулся к окну. – А куда окна – во двор или на пустырь

– К лесу мы обращенные, – кинулась раздвигать штору хозяйка. – Лес – прямо вот он начинается.

Виктор переглянулся с Иваном Андреевичем. Тот понимающе кивнул и, застегивая на ходу форменное пальто, вышел из квартиры. Сейчас он обогнет дом и встанет под окнами нижних соседей. Тогда Виктору можно будет пойти и постучать в дверь.

– Сколько их? – спросил он у парня.

– Двое…

– При оружии?

– Н-не знаю… Нож – это да, а про другое не знаю. Но здоровые оба – просто быки!

– Дружил с ними?

– Впервой увидал. Пригласили выпить за знакомство – соблазнился, дурак.

– Умнее вперед будешь. А чего не поделили-то?

– Так, пьяная перепалка сначала, а потом задрались.

– Как же до ножа дошло? Двое, да еще «быки» – они и без ножа могли уделать!

– Впривычку, видать. Я бежать кинулся, а один и достал в спину.

– Ну, поправляйся, горе луковое!

Спускаясь на первый этаж, Виктор обратил внимание, что ни на лестнице, ни на площадке внизу уже никаких следов крови: кто-то поработал мокрой тряпкой. Не иначе, проявили беспокойство хозяева квартиры, в которую ему сейчас предстоит войти.

Виктор оглядел нужную дверь, нашел глазами кнопку звонка, но, прежде чем протянуть к ней руку, прислушался: за дверью – глухой переплеск голосов. Позвонил.

Голоса тотчас смолкли, но к двери никто не спешил. Позвонил еще – тот же результат. Постучал. Увы! Он наклонился к замочной скважине, выкрикнул:

– Милиция: проверка паспортов!

И приложил к скважине ухо.

Тяжелые мужские шаги, чей-то невнятный шепот, раздраженное: «А, ладно!»

Виктор выпрямился. Дверь приоткрылась, из темноты донеслось:

– Спим давно, какие паспорта!

Вместе с этими словами на Виктора пахнуло крепким перегаром и тяжелым запахом беляшей.