Шахнаме. Том 1

2) До нас не дошли рукописи предшествующих и современных Фирдоуси, «исторических» сводов и их версификаций, в том числе и «Ходай-наме», версификаций Мас'уди и др. По-видимому, «Шахнаме» Фирдоуси и по своей полноте и, главное, по своим художественным достоинствам сделала излишним труд по переписке рукописей указанных книг, что и привело к их исчезновению.

Положению о художественной законченности поэмы Фирдоуси не противоречит общеизвестное наличие в «Шахнаме» слабых, иногда нескандируемых или непонятных стихов, а также повторений, не «служащих украшением текста.

В такой огромной поэме повторения, стандарты, общие места неизбежны, как и относительно слабые, бледные строки. Многое ведь зависит от материала, часто сухого перечня имен, дат и т. п., отнюдь не способного вдохновить автора. Наконец, и сам Фирдоуси мог любить одно и не любить другое.

Однако в тексте поэмы встречаются и технически слабые бейты. Они, эти бейты, чаще всего варьируют стихи, расположенные рядом. Нередко в поэме можно встретить и тавтологические образы. Подобные места, на первый взгляд, не свидетельствуют о законченном мастерстве исполнения.

Дело в том, что мы вообще не имеем авторизованного и даже близкого к нему текста «Шахнаме» (как не имеем пока и критического в полном смысле слова издания). Многочисленные переписчики в течение не одного столетия засорили основной текст вставками, купюрами, исправлениями иногда случайными (описки), иногда «добросовестными» (некритическое использование параллельных материалов и апокрифов), а иногда сознательными, злостными (например антишиитскими). Этому, конечно, способствовала архаичность языка (лексики) «Шахнаме», в ряде случаев затруднявшая понимание отдельных слов. Переписчики часто заменяли такие слова более понятными, современными им, искажая стиль автора.

При анализе прозаических рукописей — «Истории Бал'ами-Табари», «Кабус-наме» и других — наглядно видно, как при сохранении общего смысла текст в результате переписок изменялся до неузнаваемости. «Шахнаме» в целом от подобного искажения спасала стихотворная форма изложения и огромный размер поэмы. Но отдельные строки менялись, добавлялись, выбрасывались случайно ли, сознательно ли — не так важно. Причем неграмотные-переписчики были менее опасны, чем полуграмотные или грамотные — высокой квалификации. Неграмотный переписчик иногда исказит простые слова (и это легко установить сличением или скандировкой строки). Грамотный же заменит, да еще, «подогнав» под размер, порой впишет свой «лучший» вариант и т. д.

И если в современном условно-критическом тексте «Шахнаме» попадаются явно слабые или излишние бейты, это не ставит под сомнение художественное мастерство автора и законченность его произведения.

О стиле «Шахнаме» как выражении мастерства Фирдоуси, авторской индивидуальности поэта говорить трудно. Это большая тема еще не поставлена и тем более не разрешена в специальных исследованиях. Причина такой медлительности ясна: нельзя с уверенностью охарактеризовать стиль поэмы и художественное мастерство автора, не отдавая себе полного отчета в том, что в «Шахнаме» традиционно (в частности, от народного эпоса), а что свое, авторское». Другими словами, специальное исследование стилистических особенностей «Шахнаме» предполагает одновременное (если не предшествующее) сравнительно-историческое изучение и характеристику не только персидской и таджикской литературы (до и после X в.), но в известной мере и арабской и других литератур восточного Средневековья, о чем пока можно только мечтать.

Мастерство Фирдоуси многогранно. Оно очевидно и в основном эпическом повествовании, в свою очередь, многообразном: здесь и батальные и мирные сцены (базм о разм), романтические сюжеты и эпизоды, описания пиров, природы, людей, животных и быта, диалоги, письма. Но так же художественно выразительны и лирические фрагменты — превосходные образцы философской, дидактической, любовной, гедонической и, наконец, оформляющей хвалебной лирики. Лучшие фрагменты Фирдоуси выдерживают сравнение с произведениями, написанными на ту же тему прославленными представителями позднейшей классической литературы.

Фирдоуси в совершенстве владел всем арсеналом средств художественной выразительности. И в то же время его поэтические приемы подчинены общему стилю. Основная мысль не затемняется блеском звуковых и зрительных повторов, обилием метафор и т. п., а особенно подчеркивается ими. У Фирдоуси всегда уравновешены в бейте мысль и форма выражения ее. К поэме Фирдоуси в целом может быть отнесен термин «тафвиф», определяемый Шамси-Кайсом Рейским (ар-Рази), автором замечательного сочинения по просодии и поэтике XIII в., как выдержанное в одном стиле стихотворное произведение, сочетающее изысканность формы в гармонии с содержанием, не требующее для своего восприятия усилия мысли, что достигается известной простотой изложения, не загроможденного обилием поэтических украшений и т. д. Шамси-Кайс ставит «тафвиф» во главу угла при описании поэтических жанров, но характерно, что в некоторых позднейших поэтиках этот термин отсутствует: в послеклассический феодальный период так уже не писали!

Сказанное о равновесии мысли и формы справедливо как общая характеристика стиля «Шахнаме». Но если обратиться к сравнению отдельных частей огромной поэмы, то иногда заметны следы увлечений некоторыми формальными приемами. Например, в тексте «Сказа о Бижене и Мениже» автор увлекся риторическими восклицаниями. Подобные случаи, однако, не характерны для поэмы вообще, а показывают только, как Фирдоуси за десятилетия своей работы искал, создавая свой стиль. Присущее поэту чувство меры и формы ограничивало эти колебания и всегда возвращало художника на прямой путь.

Как уже отмечалось, стиль «Шахнаме» нельзя изучать без уяснения вопроса о традициях и новаторстве. Здесь трудно высказаться с полной определенностью, так как памятники, непосредственно предшествовавшие периоду создания поэмы, не сохранились.

Элементы художественного мастерства Фирдоуси (образы, метафоры, сравнения) полностью были унаследованы классической литературой последующего периода. С другой стороны, очевидно, что не Фирдоуси лично их изобрел, ввел в литературу и т. д. «Шахнаме» — одна из самых ранних книг восточного Средневековья — уже отмечена печатью традиционности. Да иначе и быть не могло: ведь это в основе эпическое народное произведение. Традиция, лежащая в основе стилевых приемов и образов Фирдоуси, могла быть и книжно литературной и устной народной.

О книжной традиции можно составить примерное суждение по сохранившимся обломкам сасанидской и пехлевийской (мусульманского периода) литературы. О фольклоре — только по отражениям в литературе, т. е. еще меньше. Ведь памятников современного эпохе Фирдоуси народного творчества пет. Но мы знаем, что ранние таджикские и персидские поэты в период возрождения литературы на родном языке (фарси-дари) усиленно черпали материал в народной лирике. Это относится и к Фирдоуси, роль которого была особенно <велика в период становления национального (условно) языка. То, что поэт закрепил авторитетом своей «вечной книгн», имело решающее значение в деле стабилизации литературного языка и стиля.

При чтении поэмы обращаешь внимание на повторяемость, сходство известных сюжетов, стандартов и общих мест. Известно, что это одна из характерных черт народного эпического творчества. В «Шахнаме» много повторений ситуаций, характеристик, описаний, особенно в дополнительных сценах-эпизодах. Даже в основных эпизодах встречаются «штампы», но, всматриваясь пристальней, мы видим и то, как постоянно варьирует эти стандарты автор, как часто оживляет их каким-нибудь новым штрихом. Вот в этом и сказывается действительное мастерство Фирдоуси и результаты его большой работы над поэмой. Действительно, если взять основные сходные эпизоды поэмы, то нельзя не признать их внутреннего разнообразия. Сцены боя Ростема с Сохрабом, Исфендиаром, Эшкебусом, Афрасиабом настолько внутренне различны и динамичны, полны огня, что забывается стабильность частностей. А массовые сцены — при неизбежности эпических стандартов — как они разнообразятся автором, эти сражения Феридуна, Менучехра, Кей-Хосрова, Кадисия!