Шальная мельница

— Ну? — внезапно гаркнула Лиля, отчего я даже подпрыгнула на месте. — Спрашивайте уже.

Хмыкнул молодой человек, коротко рассмеялся.

(быстрый, колкий взгляд в зеркало заднего вида на нас)

— А надо?

Сжала Малая зубы от злости.

— Нормальный бы точно спросил.

Тихий (ядовитый) смех мужчины; плавное движение руля, делая поворот.

— Тогда вам повезло — я не из этих, — обмерли мы обе, пришпиленные услышанным. Продолжил. — Да и практика моя показала, что подобный интерес совсем не вознаграждает глупца. Вернее, вознаграждает, вот только посмертно и не орденами.

— Вы думаете, я могу убить?

Смеется ехидно тот; колкий, быстрый взгляд на Лилю через плечо.

— Думаю? — просел под иронией голос. — Почему думаю? Знаю, — еще громче хохочет. — Меньше часа назад едва дабл-страйк не выбила. Ты да я. Или что, мы — за людей уже не считаемся?

Обмерла сестра, выпучив глаза; тяжело сглотнула слюну; живо опустила взгляд в пол.

— Я… я не хотела.

— Да ладно, — поспешно вклинивается, перебивая ее слова. — Я всё понимаю. Каждый хочет жить, и плевать, какие от того будут последствия по отношению к остальным.

— Не плевать.

— Да неужто? — рявкнул, залившись саркастическим смехом. И снова на мгновение полуоборот. — Давай, не будем друг другу врать. По крайней мере, не сегодня.

Опустила глаза. Немного помолчав:

— Мы — воровки.

(похолодело у меня всё внутри от очередного сумасбродного буйства Лили)

Хмыкнул мужчина, тягучее мгновения рассуждений — и выдает:

— Резонно, — наигранно поджал губы, закивал головой. — Только опять ложь.

— Почему? Почему Вы думаете, что я вру? — удивленно, с какой-то странной обидой отозвалась Малая.

Печально рассмеялся молодой человек. Немного помолчав, выдал:

— Воры о своих похождениях никогда не расскажут, тем более незнакомцу. Конечно, если только это не скроет их еще большее преступление.

Внезапно машина медленно начинает сбавлять ход, а затем и вовсе останавливается. Не глуша двигатель, уверенный разворот Водителя в нашу сторону. Стремительный, с вызовом взгляд сначала на меня, а затем (окончательно и победно) на Лилю.

(темные короткие волосы, хмурые брови, тонкие губы, легкая небритость; и хоть внешность у него была вполне притягательна, сейчас же он сеял только страх и трепет в наших душах)

— Ты хочешь поговорить? — гаркнул мужчина на нее. — Говори — слушаю.

Запнулась Малая, но лишь на мгновение. Наскрести остаток сил — и ответить смело:

— Я просто не хочу, чтобы Вы нас выгнали, выкинули на обочину. По крайней мере, не из-за каких-то нелепых, неверных домыслов.

Желчно рассмеялся молодой человек. Прожевал эмоции.

— Имело бы это какое-то значение — еще там на посту высадил бы вас, со спокойной душой передав в заботливые руки горячо любимых ваших «ментов». А нет — то чего лезешь? Чего раздражаешь? Чего бесишь? Чего ВЫНУЖДАЕШЬ? — гневно (но сдержанно) прорычал.

— Но сейчас же остановились…, - едва слышно, смущенно, потупив виновато глаза в пол.

— А х*ли не остановится, если там, на дороге, такой гололед, а ты меня постоянно отвлекаешь и доводишь до бешенства? Или еще одну аварию хочешь устроить? Мало на сегодня приключений, да?

— Простите, — едва слышно, шепотом.

— Бери пример со своей подруги: ни пары с уст. Гляди, тоже за умную сойдешь.

— Это — сестра моя. Аня.

Глаза в глаза.

— Рад за вас. Всё? Всё выяснили, или еще что… мне нужно знать?

— Нет, больше ничего, — торопливо, смущенно, вынужденно, ответила, пробормотала Лиля и виновато (обижено) понурила голову.

Отвернулся.

Резиновые минуты тишины. Однако так и не едет дальше.

Еще один шумный вздох — и, проглотив ком нервозности, решается на участие. Полуоборот — и взгляд, почему-то, обрушивает на меня, а не на Лильку.

— Родители, ваши-то, где? Небось, уже голову сломали в поисках.

— Сироты мы, отказники, — поспешно отвечает Малая, вклиниваясь.

Коротко, капитулируя, рассмеялся мужчина.

Цыкнул. Покорно перевел взор на нее.

— А она чего молчит? — кивнул в мою сторону. — Немая что ли? Или без тебя никак ничего не решить?

Тяжело сглотнула та слюну, замерла, подбирая слова.

(опустила виновато я голову и застыла, не дыша)

Еще миг — и решается Лиля:

— Нет, не немая. Просто… не говорит и всё.

Обмер от удивления молодой человек (украдкой мой взгляд ему в лицо — все еще всматривается в мою сестру). Наигранно вздернул бровями.

— Просто? — съехидничал. — В этой жизни ничего не бывает "просто", "просто так", — и в подтверждение закачал головой. — Даже ДОХНЕМ для чего-то.

Немного помолчав, подбирая правильные слова, моя девка язвит в ответ:

— Иногда проще назвать нечто невыносимое сложное словом… «просто», чем несколько часов тщетно пытаться объяснить необъяснимое. Разве не так?

Застыл Водитель, проглотив свой сарказм. Опустил глаза, сглотнул ком неловкости.

Впервые и наконец-то он прозрел: перед ним не глупая школьница с развитием на уровне игрушек и ковыряния в носу, перед ним мудрая, хоть и сумасшедшая в какой-то степени, девочка, девушка. И пусть ей пятнадцать, но жизнь заставила задуматься над бытием и начать делать выводы. Самостоятельно и с толком.

Еще мгновения — и наконец-то зашевелился, разворот: снять с ручного тормоза, ухватиться за рычаг переключения скоростей, дернуть оного вперед, руки на руль. Неспешно вдавить педаль газа в пол.

— Ладно, поехали. Довезу, куда там… обещал.

* * *

(А н я)

И вновь долгие, тревожащие душу и сознание, минуты тишины, минуты, десятки минут, тугих раздумий и жутких предположений. И снова не выдерживает пылкий интерес Лили, побуждая, подстрекая ее на колкие, безрассудные вопросы.

— И каково так жить… когда тебе на всё и всех наср… наплевать? — ее голос, слова прозвучали, словно взрыв в темени.

Поежилась я от зародившейся угрозы.

Тягучая, жуткая тишина, мгновения выжидания реакции мужчины.

Тяжело, шумно сглотнул слюну. Хмыкнул.

Звонкий вздох.

— Хорошо жить. Не поверишь, — уткнулся бессмысленным взглядом за окно, скользя по открывающейся взору дали. — Долго к этому шел. И теперь ни за что не променяю эту свою «нирвану» на какие-нибудь сопли: будь то ваше «розовое счастье» или трепетную «любовь».