Шалость
Шрифт:
– Во Франции есть кто-нибудь вроде Капитана Америка?
– поинтересовалась Нора у Нико, пока они шли через толпу.
– Да, - ответил он.
– Шарль де Голль.
– Шарль де Голль - реальный человек, - напомнила Нора, - а не герой комиксов.
Нико улыбнулся, обнажая клыки.
– Exactement.
Она ущипнула его бессмертную задницу за дерзость.
Они, наконец, пробрались через фрикшоу в Хайбери. Нора не могла отказать себе в небольшой гордости за все восхищенные взгляды, которые получал Нико от женщин, мимо которых они проходили, и даже от нескольких мужчин. По правде говоря, она бы предпочла,
– А вот и Жюстина, - сказала Нора, указывая на девушку, проталкивающуюся через толпу. Ее невозможно было не заметить в алом платье колдуньи и подходящей шляпе.
Ее оранжево-красные волосы было зачесаны в старомодные локоны, и на губах была роскошная рубиново-красная помада. Она оделась, чтобы впечатлять, и у Норы было ощущение, что Жюстина оделась, чтобы впечатлить Нико. Жюстина заметила их и энергично помахала рукой. Им пришлось протиснуться мимо взрослого ребенка, женщины-кошки и маньяка-хирурга, всего в крови, чтобы добраться до нее. Нора рассмотрела ребенка, хирурга и женщину в костюме кошки.
– У меня ощущение, будто я в «Восьмом Круге», - призналась она.
Нико улыбнулся.
– У вас там проходят большие вечеринки на Хэллоуин?
– Нет, там так каждую ночь.
Жюстине удалось пробиться сквозь толпу, словно она положила на них заклинание. Кажется, они даже не заметили ее.
– Безумие, верно?
– спросила Жюстина, ее глаза горели, а щеки раскраснелись.
– Немного, - ответила Нора.
– Я видела и безумнее. Ты потрясающе выглядишь.
– Благодарю.
– Жюстина кокетливо поправила волосы.
– Потребовалось два часа на укладку этой прически. Надеюсь, оно того стоило.
– Стоило каждой секунды, - подтвердил Нико.
Жюстин указала на Нико, но обратилась к Норе.
– Все французы такие обходительные?
– По своему ограниченному опыту скажу - да, - ответила Нора.
Жюстина повернулась к Нико.
– Как сейчас во Франции обстоят дела с иммиграционными процессами?
– Кошмарно, - сообщил он.
– Хм-м, - сказала Жюстина.
– Все равно попробую.
Нико одной рукой обнял Нору за талию, а второй Жюстину, и они поднялись в Хейбери и вошли в открытые двойные двери.
Нора отдала швейцару входные билеты, все три, и Жюстина спросила: - Сколько я должна за свой?
– Все за мой счет, - ответил Нико.
– Ты наша спутница, помнишь?
– Ты одна из тех богатых писательниц?
– поинтересовалась Жюстина.
– Если бы, - ответила Нора.
– Я прилично оплачиваемый автор. Но у меня есть вторая работа.
– Профессиональная чирлидерша? – лукаво задала вопрос Жюстина.
– Госпожа, - ответил Нико.
Карие глаза Жюстины стали размером с блюдца.
– Вау, - выдохнула она.
– Правда?
Нора кивнула.
– Значит, ты не шутила насчет Маркиза де Сада, - продолжила Жюстина.
– Я прочитала больше де Сада, чем посмотрела серий «Семейных уз», - ответила Нора.
– Могу представить, - сказала Жюстина. – Значит, ты доминатрикс и писатель. А он фермер.
– Верно, - ответила Нора.
– Тогда.... как, черт возьми, доминатрикс из Нового Орлеана подцепила французского фермера?
– А ты хочешь длинную версию или короткую? – решила уточнить Нора.
–
Сначала короткую, - попросила Жюстина.– Я работала на отца Нико.
– Как... писатель?
– Как доминатрикс, - ответила Нора.
Жюстин посмотрела на Нико, затем на Нору.
– Да, мне понадобится длинная версия.
Глава 10
Хайбери был историческим отелем с мраморными полами, красно-золотыми восточными коврами, развешенными и там, и тут, и везде. Потускневшие латунные люстры отбрасывали приглушенный свет на толпу. Нико выбил напитки в баре: пиво для Жюстины, красное вино для себя и виски «Сауэр» для Норы, и они все расположились в почти тихом углу главного холла рядом с большим камином. Нико захватил большое кресло, и Нора села ему на колени. Жюстина устроилась на краю большой красной софы, закинула ногу на ногу, и носок ее красный туфель случайно задевал то ногу Норы, то ногу Нико.
Нора рассказала Жюстине краткую версию долгой версии знакомства с Нико. Жюстина слушала в изумленном молчании, ее милые красные губки были приоткрыты, пока она переводила взгляд с Норы, на Нико, и снова на Нору.
– Ну как?
– спросила Нора.
– Значит... ты работала на его биологического отца как доминатрикс в Нью-Йорке. Затем кто-то рассказал тебе, что во Франции есть парень, который, вероятно, приходится ему сыном, и он не знает об этом, и ты поехала и нашла его?
– Верно, - подтвердила Нора. – Ты в замешательстве?
– В неверии, - ответила Жюстина, нахмурив брови.
– Ты прикалываешься надо мной?
Нора покачала головой.
– Сейчас Хэллоуин, - напомнила Жюстина.
– Люди прикалываются друг над другом. Отсюда и фраза... шалость или сладость? Думаю, она всем знакома?
– Отдаленно, - сказала Нора. Нико просто рассмеялся.
– Но это все правда. С шестнадцати лет я знала биологического отца Нико. Он помог мне избежать колонии для несовершеннолетних.
– И так ты его благодаришь? Чпокаясь с его сыном?
– Все произошло по моей вине, - вмешался Нико, прежде чем Нора успела что-то ответить.
– Она не сделала ничего плохого.
Ах, Нико. Вот почему Нора его любила. Ни разу Нико не позволил кому-либо обвинять ее за их нетрадиционные отношения. Его честь и мужская гордость не позволили. Нора вспомнила, как Кингсли приехал в дом Нико в поисках ее, вскоре после начала их отношений. Нико физически встал между ней и его отцом. «Ты говоришь не с ней, а со мной. Ты обвиняешь не ее, а меня. Ты ссоришься не с ней, а со мной», - сказал Нико один раз, затем второй и с такой же легкостью еще сотню раз и на английском, и на французском, мягко и громко, и прямо Кингсли в лицо.
Когда Кингсли попытался оттолкнуть Нико и поговорить с Норой, двое мужчин чуть не подрались. Нора пыталась их помирить. Она успела сказать два слова: «Нико, пожалуйста», - перед тем как Нико шикнул на нее и отмахнулся (одинаково шовинистский и сексуальный жест). «Иди наверх, - приказал ей Нико.
– Это касается только меня и моего отца».
Позже Кингсли расскажет ей, что в тот раз он впервые ощутил надежду на связь с ним - когда Нико, даже в ярости, назвал Кингсли своим отцом.
– Хочешь сказать это правда?
– спросила Жюстина.
– Все по вине Нико?