Шаман

– Может, поговорим?

– Говори.

– Давай, я буду говорить, а ты есть, - предложила я. Он отрицательно покачал головой. Я вздохнула, подошла вплотную, взяла его за запястья. Кандалы упали на пол. Следом прогремели цепи, ошейник, еще кандалы, еще цепи, браслет, рабская печать....

– Свободен, - я пнула кучу железа и отошла в сторону. Варвар не двинулся с места.

– Зачем ты меня купила?
– тяжело спросил он. Я живо откликнулась:

– Мне нужен личный охранник. Верный и преданный. Помощник, можно так сказать.

– И ты меня увидела?
– поразился он. Я дернула плечом.

– Нет, тебя я просто пожалела.

– Меня?
– прорычал он.

– Тебя. Помер бы там, дурак.
– Я взяла яблоко с блюда, откусила.
– Теперь ты свободен, и волен идти куда пожелаешь и делать, что пожелаешь.

Мужик сжимал и разжимал кулаки, тяжело дыша.

– Найду кого-нибудь, наверное, - продолжила я, устраиваясь на подоконнике.

Он медленно подходил ко мне, крадущимся мягким шагом. Видимо, это должно было меня напугать. Ну-ну. Дошел до меня, оперся руками по бокам от моей задницы. Я подумала и раздвинула ноги, подпуская его еще ближе. Варвар навис надо мной, снова обдавая жаром тела. Я продолжала грызть яблоко, с интересом ожидая продолжения.

– Ну, что еще тебе надо?
– недовольно спросила я, выкидывая огрызок в окно.
– Тебя отпустили на все четыре стороны, а ты тут торчишь, смущаешь порядочную женщину! Убить себя не дам, кстати.
– Уточнила я. Он зарычал, и отпрянул от меня.

– Я останусь. На три года. Потом уйду.
– Поставил меня он перед фактом и сел за стол.

– Здорово, - порадовалась я.
– А то так надоело по городу мотаться, ты бы знал! Как тебя называть-то?

– Клин.

– Меня при посторонних надо звать госпожа Юлана, а наедине - как хочешь. Так. Что от тебя требуется. Быть при мне все время. Постоянно, не выпускать из поля зрения. Ты же сильный? Вот, значит, когда мне становится плохо - берешь на руки, тащишь сюда, даешь нюхать вот это, - я показала синий флакон.
– Если я начинаю орать во сне, будишь. Если глаза у меня посинеют, обнимаешь и крепко держишь, пока глаза нормальными не станут. Собственно, твоя задача - не допустить моего увечья любой ценой. Все понял?

– Ты кто?

– Я? Женщина. А что?

Глухое утробное ворчание.

– Ладно, с этим разобрались. Со слугами не задираться, женщин не обижать. Сейчас ты моешься, и через час приступаешь к своим обязанностям.
– Я спрыгнула с подоконника, и пошла нагревать воду.

***

Клин отмытый мало отличался от Клина немытого. По крайне мере, на вид. На запах - отличался довольно сильно. Зашел в комнату, стал возле двери, подпирая стену спиной, вперил в меня взгляд. Я машинально кивнула ему, и продолжила чертить Знак на стене.

– Ты ведьма?
– боги, а сколько презрения-то в голосе!

– Нет. Я жрица.

– Есть разница?

– И существенная. Не отвлекай меня.

Не торопясь, я закончила чертить Знаки, отряхнула руки и принялась раздеваться.

– Подойди ближе, - попросила я.

– Зачем?

– Ловить меня будешь. Я буду падать, а ты - ловить.

Клин подошел вплотную, как будто, снова обнюхивая меня. Я аккуратно расстегнула тонкую цепочку, и швырнула ее в Знак. Вспышка, и меня кружит в водовороте боли. Крепкие руки держат меня, не дают окончательно слиться с этой болью, и я цепляюсь за них, пока боль не уходит окончательно. Открываю глаза, встречаюсь взглядом с напряженными черными глазами.

– Спать теперь, - вяло попросила я, и Клин послушно несет меня в расстеленную кровать. Сам садится на пол рядом с изголовьем.

– Ложись рядом. Домогаться не буду.
– Здорово, сил еще осталось на иронию.

– А не боишься, что я буду?

– Напугал ежа голой жопой, - фыркнула я и закрыла глаза, проваливаясь в сон.

За ночь я просыпалась несколько раз - вернее, меня исправно будил Клин. Когда край неба немного посветлел, я встала, и пошатываясь, пошла в ванну. Клин топал следом. Я плюхнулась в горячую воду и застонала. Меня тут же выдернули из блаженной неги. Я поболтала мокрыми ногами в воздухе, и смирно попросила:

– Положи обратно!

– Ты стонала.

– Женщина может стонать не только от боли, - просветила я его, забираясь обратно в воду.
– Но еще и от удовольствия.

– А то я не знаю, - хмыкнул он, садясь на пол рядом с бадьей.

– Кто ж тебя знает!
– Я усердно добавляла всякие травы в воду.

– Что это?

– Это травы. Тонизирующий сбор. Чтобы почувствовать себя человеком, а может быть, даже женщиной, - охотно вступила я в диалог.

– Ты и так женщина.
– Буркнул он.

– Мне приятно, что ты это заметил, но выглядеть женщиной, и чувствовать себя таковой - две большие разницы!
– продолжала я болтать. Клин тяжело вздохнул.
– Клин?

– Что?
– мрачно отозвался он.

– А почему ты остался? Тебе же это противно.

– Я никогда не оставляю неоплаченных долгов.

– Я так и думала.

– И воспользовалась этим.

– Ну, а что мне оставалось делать? Времени у меня оставалось в обрез, а кроме тебя кандидатов не было. Ты меня ненавидишь?

– Да.
– Короткий, лаконичный, а главное, честный ответ. Обожаю этого мужика.

– Ты не переживай. Три года - это много. Через полгода будешь уже на свободе, - попыталась я его утешить.

– Я сказал - три года, значит, три года.

– Тебе уже через полгода некому будет отдавать долг, - попыталась я доходчиво ему объяснить. Угрюмое непонимание в ответном взгляде заставило меня вздохнуть и оставить эту тему.
– Ладно. Эта неделя будет для тебя напряженной, потом будет полегче.

В ответ - тишина. Спит, что ли? Я свесилась с бортика бадьи и заглянула Клину в лицо. Нет, не спит. Мрачный ответный взгляд, и я снова залезла в воду.

Ближе к обеду мой охранник разродился новым вопросом, от которого я чуть не подавилась:

– Какой богине ты служишь?

Я старательно откашлялась, вытерла слезы, и уточнила:

– С чего ты взял, что я служу богине? Может, богу?

– Богине.

– Ну, раз ты знаешь, что Богине, попробуй сам догадаться, какой, - хмыкнула я и потрогала стекло. Там, за окном кружился первый снег. Клин насупился, и повторил вопрос. Я вздохнула, подышала на стекло и грустно ответила:

– Маске.

Далее следовала непереводимая игра слов, суть которой сводилась к тому, что все бабы ведьмы, а я среди них первая. Я выслушала с интересом и спросила по окончании тирады:

– Ты из-за бабы в цепи угодил, что ли?

Тирада пошла по второму кругу, и я сделала вывод, что угадала.

– Клин, ты не переживай так, - посочувствовала я.
– И вообще, какая принципиальная разница тебе, какой Богине я служу? Я же не спрашиваю, чей ТЫ жрец.

Клин как будто налетел на невидимую стену, запнувшись на вдохе. Потом осторожно, как будто ступая на тонкий лед, спросил: