Шаман
Шрифт:
Но на размышления меня сегодня потянуло изрядно, конечно! А между прочим, уже темнеет, и надо позвать Клина. Я спустилась вниз по улице, нашла вполне приличный кабак с морепродуктами, сделала заказ, и мысленно потянулась к Клину. Услышал, почувствовал, удивился, скоро придет. Я неспешно уничтожала свой ужин, поглядывая по сторонам. Меня тоже рассматривали, исподтишка в основном, конечно. Кабатчик, радостно кланяясь, сообщил, какая это честь для них - что я обедаю в их заведении. И что вот этот стол и стул мыть не будут год, а то и больше. Я поперхнулась.
– Уважаемый,
– предложила я. Кабатчик просиял и мелко затряс головой. Я оглядела зал, глубоко вздохнула и подула на пол. Посетители ахнули - вместо пола теперь было морское дно, переливавшееся под водой. Туда-сюда сновали морские обитатели. Иллюзия, разумеется, из простейших, но красиво и эффектно. То, что надо. Вкусно тут кормят, отчего бы не сделать приятное хорошим людям?
Дверь бабахнула об стену, и я не оборачиваясь, почувствовала, что это Клин, что он раздражен и зол сверх обычного.
– Ужинать будешь?
– Нет, - отрезал он. Я поднялась и бросила на стол золотой.
– Тогда поехали домой. Я устала как собака.
– Колдовать меньше надо, - буркнул Клин, подхватывая меня под локоть.
– Не зуди, - мирно попросила я.
– Тебе что, недодали?
Мы как раз садились в карету, и от моего бесцеремонного вопроса, Клин оторопел, потом побледнел, потом покраснел, набрал воздуха в грудь, но я быстро приложила ладонь к его губам.
– Только не ори! Лошади понесут, и домой пешком пойдем.
– Клин выдохнул, наградил меня выразительным взглядом, усадил меня в карету, залез следом. До самого дома ехали молча. Перед сном уже я спросила:
– Как прогулялся-то?
– Продуктивно, - процедил он, и на том я от него отстала. Лежала только, и пыталась понять - что же в нем изменилось? Двигаться как-то по-другому стал, вот что. А почему? И не разделся в доме тут же, как раньше. Так и ходит в штанах и рубашке. Босиком, правда.... Чует, чует мое сердце, не по бабам он сегодня ходил. Хотя, если ему там на всей площади засосов понаставили, и он не хочет их мне демонстрировать.... А, все равно, не скажет, даже если спрошу.
Три дня таскался в своей рубахе. Потом прачка кое-как уговорила его отдать ей - постирать. Увидев разукрашенный торс, я длинно присвистнула, и побежала рассматривать узоры на его теле.
– Ничего себе, ты в город сходил, - обиженно протянула я.
– Тебя по бабам отправляли, а ты где был?
– В Храме, - неохотно ответил Клин. Я поперхнулась, черпанула немного Силы и снова присмотрелась к татуировкам.
– Красота - красотища!
– восхитилась я. Татуировки теперь переливались Силой (перед внутренним зрением, конечно). Клин как-то оттаял, расслабился, закинул руки под голову. Я валялась рядом, кончиками пальцев прослеживая четкие толстые линии, сплетавшиеся в орнамент и узоры.
– И что они значат?
– Много будешь знать - скоро состаришься, - удивил меня Клин неожиданным ответом. У меня даже рот от удивления приоткрылся. Клин лениво потянулся, прихлопнул мою нижнюю челюсть. Я расхохоталась.
– Клин, я все равно узнаю! Скажи сам, - посоветовала я. Клин поерзал,
устраиваясь удобнее. Я прямо-таки, отслеживала работу его мысли - сказать или нет. Решил сказать.– Я теперь тоже Жрец.
– Молодец, - одобрила я, кладя голову ему на грудь.
– Это ты верно придумал.
– Точно.
– Ты даже какой-то поласковее стал, - продолжила я. Клин хмыкнул, опустил ладонь мне на голову, стал перебирать волосы. Я закаменела, тараща глаза. Что происходит-то?! Как будто заслышав мои мысли, Клин убрал руку.
– Я только забыла, чей ты жрец?
– Ты хитрюга, - снова хмыкнул он.
– Ты не забыла, ты не знала.
– Что, не скажешь?
– не поверила я. Клин пожал плечами.
– Скажу. Богу Трех начал.
– Понятно, - потянулась я.
– Когда начнешь служить?
– Через три года, - как маленькой дурочке растолковал Клин.
– Ты упертый баран, я тебе говорила об этом?
– Не раз.
– Тогда не буду повторяться.
– Ты же сама говорила, что как только я приму своего бога, так и смогу с тобой оставаться сколько надо будет?
– Говорила, - охотно подтвердила я.
– И от слов своих не отказываюсь. Только кто тебе даст три года штаны возле меня протирать? Вызовут через месяцок. У тебя тоже перелом, как я погляжу?
– Видно?
– Видно. Ты стал ласковый и добрый.
– А то я был злой и неласковый?
– Злым не был, а неласковым был, - обстоятельно ответила я. Клин повернулся на бок, толкнул меня в плечо, потерся о мою ключицу виском.
– А теперь я добрый и ласковый, - тихо ответил он, а я в очередной раз ругнулась, мысленно, правда.
– И что ж с тобой делать-то, ласковый мой?
– я запустила пальцы в его волосы, и легонько потянула, откидывая его голову назад. По его лицу бродила шальная улыбка, тело разогрелось, я бы даже сказала, распалилось.
– Клин? Ты меня слышишь?
– Ммм, - он сгреб мою свободную руку и принялся покусывать пальцы.
– Клин!
– изумилась я. Он глянул на меня из под бровей, а меня бросило в холодный пот. Дьявол, у него ломка не в тот оборот вошла, раньше на виток! И чего теперь делать-то?! Если б это Жрица была, любой ступени, я бы не сомневалась, но что делать с Клином - совершенно не знаю.
Занимательно то, что ломка не опасна для самого жреца или жрицы, она опасна для окружающих. Какого демона Клина вообще выпустили из Храма одного, без охраны - тот еще вопрос. Меня больше волновал другой - как пережить завихрения чужой ломки.
Я попыталась потихоньку освободить руку, но тщетно - зубы, только что нежно покусывающие нежную кожу между пальцами, опасно сжались, из глотки донеслось утробное рычание. Я тяжело вздохнула и перестала дергаться, внимательно отслеживая его поведение. Если он просто будет дальше об меня тереться и нюхать, я не против. Только что-то мне подсказывает, что этим Клин не ограничится. Думай, Юлана, думай! Магией его не остановишь - во время ломки жрец сожрет любое количество магии, и не поперхнется. Сопротивляться - себе дороже, мне моя шкура нравится. Попробовать прикинуться невинной жертвой произвола?