Шаман

– С чего ты взяла?

Я хмыкнула, соскочила с подоконника, пританцовывая подошла к нему, приложила ухо к его груди, там, где мощно стучало сердце. Рубашку, кстати, он так и надел. Клин окаменел, не пытаясь оттолкнуть меня. Я царапнула ногтем гладкую кожу, отошла, вздыхая.

– Он у тебя - там. В сердце.

– Не правда.

– Правда, - я обернулась, с удивлением рассматривая мрачное лицо мужчины.
– От того, что ты на него обиделся, он никуда не ушел.

– Я...

– Ты, ты, - я почти силком усадила Клина на кровать, легла, положив голову ему на колени.

– Ты думаешь, зачем я к тебе так близко подходила? Сначала подумала, что мне показалось, потом посмотрела как следует, поняла, что не ошиблась.... Простой человек не сможет смирить Жрицу, когда у нее ломка. Каким бы сильным он не был.
– Снизу его лицо казалось комично-серьезным.
– Через полгода ломка закончится.

– Я уйду через три года, - мою голову спихнули с колен. Я пожала плечами и переползла по кровати, устраиваясь на подушках.

– Когда у меня закончится ломка, ты физически не сможешь со мной находиться рядом, - продолжала я растолковывать Клину очевидные вещи.

– А может что-то помешать ломке?
– странный вопрос с моей точки зрения. Я улыбнулась и перевернулась на живот.

– Уже нет, - ответила я, помахивая ногами в воздухе.

– Может, оденешься?
– наш разговор скачет, как блохи на собаке....

– Не хочу, - я капризно наморщилась.
– Мне противно в одежде. Ты уже потерпи немножко, я завтра или послезавтра уже смогу одеться.

– Это сложно терпеть, - рыкнул Клин, отворачиваясь. Я вздохнула и оглядела себя. Да уж, красивого во мне мало - кожа да кости, ребра торчат даже из живота, коленки и локти торчат, ноги - как палочки.

– Ну, извини. Ломка много сил забирает у тела. Потом наем.

– Ты похожа на Морскую деву, - неожиданно выдал Клин. Я напрягла память, но так и не смогла вспомнить, кто это, но решила не переспрашивать. Только уточнила:

– Это комплимент, али как?

– Как знаешь, - постоянно на меня рычит! И почему я это терплю?

– Тогда комплимент, - решила я и потопала в ванну.

***

Собственно, мы достаточно мирно сосуществовали. Я привыкла к его постоянному рычанию, угрюмости и неожиданным вопросам, он привык к моим закидонам. Я только не могла избавиться от чувства вины - что заставила его, бедолагу, остаться рядом.

– Что ты будешь делать, когда уйдешь отсюда?
– решила я как-то проявить любопытство. Клин напрягся, неопределенно пожал плечами.

– Убивать.

– О.
– Задумчиво отозвалась я.
– А ты в курсе, что наш закон это не приветствует? Или ты будешь убивать у себя на родине?

– Здесь.

– Печально, - вздохнула я.

– Почему?

– Ну, я как-то к тебе уже привыкла, за два месяца-то.... Будет грустно думать, что ты или на каторге, или гниешь в яме. А тебе не грустно?

– Нормально, - ухмыльнулся Клин.
– Не поймают меня.

– Ну да, конечно. С чего ты взял?

– Силы возвращаются, - туманно пояснил он. Я окинула его оценивающим взглядом. Ну, да. Он ощутимо поправился, и теперь вовсе превратился в человека-гору.

– Помирись с Ним, - серьезно посоветовала я.
– И тогда у тебя появится шанс отомстить и вернуться домой.

– Нет у меня дома, - рявкнул Клин.
– И мне без разницы, что со мной будет! Отомстить я должен.

– Кому должен? Себе? Смысл? Ты отомстишь за себя и с гордо поднятой головой отправишься на казнь, - я подходила к нему, насмешливо улыбаясь.

– Иначе, смысла нет вообще, - отрезал Клин, отступая от меня. Я тяжело вздохнула.

– Знаешь, многие мужчины находят себе жен, рожают детей и живут долго и счастливо, не отвлекаясь на всякие мелочи жизни. Но, ты же не такой! Тебе это не нужно! Да?

Рядом с моей головой огромный кулак чуть не пробил стену. Я с интересом посмотрела на наглядную демонстрации грубой силы, потом перевела взгляд на Клина. Он тяжело дышал, раздувая ноздри.
– Дураком был, дураком и помрешь.
– Подытожила я и вернулась на кровать. Вгрызлась в яблоко, задумчиво изучая потолок. Заколдовать его, что ли?

Что самое забавное - если он примет своего бога, все будет легко и просто. Он сможет торчать возле меня, сколько ему заблагорассудится, месть потеряет для него принципиальный смысл, а там уже и не до этого будет. Служение любому Богу отнимает все свободное время, вне зависимости от того, что за Бог. Но так как Клин упрям, как ишак на горной дороге, пока сам к этой мысли не придет, долбать его этим - без толку.

– Расскажи о своей Богине.
– Голос Клина неожиданно прервал мои размышления. Я вздрогнула, перевела на него взгляд и строго спросила:

– Тебе зачем?

– Надо.

– А. Ну, и что ты хочешь знать о моей Богине?

– Она требует жертв?

– Смотря от кого, - отозвалась я.
– От поклонников - нет. От нас, жриц - да.

– И какие это жертвы?

– Мы растворяемся в ней без остатка. Взамен получаем возможность носить разные маски. В зависимости от ступени. Чем выше ступень, тем больше возможностей. И меньше себя самой.

– Я слышал, что служат Ей только женщины. Это так?

– Так. Женщины хитрее и изворотливее мужчин.

– Какая у тебя ступень?

– Предпоследняя на переломе.

– Ты вступаешь в последнюю ступень?

– Совершенно верно.

– И что будет?

– В каком смысле?

– Ты Жрица высшей ступени. Так?

– Почти. И что?

– В чем твое служение?

– Я ношу маски, - пожала я плечами.
– Просто... когда перелом закончится, я уже не вспомню, какой была на самом деле. Будут только Маски. А моя суть уйдет к Богине.

– Зачем вам это?

– Кому - нам?

– Тебе. Богине.

– Мне... трудно сказать. У меня не было выбора, меня просто продали в храм, пока я была в юном возрасте.

– А зачем это твоей Богине?

– Это ее суть, - я сладко потянулась и оглядела Клина.
– Ты что, заболел? Бледный, как полотно.

– Не заболел, - Клин резко встал и ушел в ванную комнату.
– Сколько еще времени до окончательного перелома?

– Два месяца. А что?

– Ты говоришь, что я не смогу дальше находиться рядом. Почему?