Шанс для неудачников

Прозвучало это довольно пафосно и высокопарно, но если ситуация именно такова, какой ее описывал Реннер, то он прав.

— Раз уж мы союзники, то почему бы вам не разблокировать терминал корабельной Сети в моей каюте? — поинтересовался я.

— Вы читаете по-кленнонски?

— Со словарем, — сказал я. — Неужели у вас нет программы-переводчика?

— Может быть, и есть, — сказал Реннер. — Это новый корабль, и мне точно неизвестно, что загружено в его базу данных. В любом случае, я отдам приказ, и, когда вы вернетесь в свою каюту, терминал уже будет разблокирован и готов к работе.

— Чудесно, — сказал я. — Но, пока я не вернулся в свою каюту, мне хотелось бы прояснить еще пару вопросов.

— Спрашивайте, — сказал Реннер.

Мне показалось или он на самом деле немного напрягся?

— Известно что-нибудь насчет девушки, о которой вы спрашивали? Капитан Штирнер, я просил, чтобы ваши люди достали ее из холодильника…

— Она еще на «Одиссее», — сказал Реннер. — Ее доставят на «Таррен», как только это будет возможно по медицинским показаниям.

— Но с ней все нормально?

— Насколько мне известно, да.

— Это хорошо, — у меня немного отлегло от сердца. — Как вы поступите с генералом Визерсом?

— Это решать не мне, а императору, — сказал Реннер.

— А что насчет остальных? И как вы намерены поступить с «Одиссеем»?

— Мы не можем тащить его за собой, — сказал Реннер. — Полагаю, мы оставим его здесь.

— С экипажем в состоянии криостазиса?

— Они смогут продолжить свой путь, куда бы они ни направлялись, — сказал Реннер.

— А как быть с теми, кто уже разморожен? Вы отправите их обратно?

— Скорее всего. Естественно, девушки, о которой мы говорили, это решение не коснется. Или вы хотите попросить за кого-то еще?

— Вообще-то да, — сказал я. — Хочу. Меня беспокоит судьба полковника Риттера. Я хотел бы, чтобы он отправился на Левант вместе с нами.

— Зачем вам это?

Чертовски хороший вопрос.

Отчасти потому что полковник Риттер попросил меня не дать кленнонцам отправить его обратно на «Одиссей», причем сделал это по-русски. А отчасти потому что в этом мире осталось не так уж много людей, которых я знаю. Вторую причину я и озвучил герцогу Реннеру.

— Не вижу в этом проблемы, — сказал Реннер. — Но, по сути, он бесполезен. Организации, в которой он работал, больше не существует, его оперативная информация устарела почти на два века, а его физическое состояние оставляет желать лучшего.

— Значит, я вполне могу назначить его своим великим визирем, — заявил я. — Вид у него достаточно зловещий, а это главное требование для кандидата на сию должность.

Реннер скупо улыбнулся, давая понять, что оценил мою шутку, а потом посмотрел на часы.

— Должен сказать, я проголодался. Не отобедаете со мной?

— Сочту за честь, — сказал я.

Надо же мне начинать учиться дипломатическим манерам.

Обеденный стол накрыли в каюте Реннера. Теперь, когда мое зрение почти полностью восстановилось, я мог рассмотреть ее получше, хотя, честно говоря, особо рассматривать там было нечего. Кленнонцы вообще предпочитают вести аскетический образ жизни, и отставной адмирал отнюдь не являлся исключением, и даже дарованный титул не смог на это повлиять.

Обстановка была простой и функциональной. Ни ковров на полу, ни коллекции оружия на стенах, нет даже портрета любимого императора. Единственным украшением каюты был несколько видоизмененный кленнонский герб: все та же планета, наполовину прикрытая щитом, только добавлено изображение космического корабля, висящего над северным полюсом. Эмблема военно-космического флота Империи.

Едва мы уселись за стол, как Реннер отпустил прислугу.

— Думаю, мы сможем сами себя обслужить, — сказал он.

— Не сомневаюсь. — Поерзав на слишком низком для меня стуле, я нашел более-менее удобную позу и обратил взор на слишком низкий для меня стол.

Предложенный выбор яств отнюдь не поражал воображение. Похоже, герцог предпочитает питаться тем же, чем и все остальные.

— Мясо синтезировано, — сказал Реннер. — Но овощи свежие. Корабль достаточно велик, чтобы мы могли позволить себе секцию гидропоники.

Но недостаточно велик, чтобы разбить на нем пастбища и завести стада тучных коров. Какая жалость, черт побери. Я уже очень давно не пробовал настоящего бифштекса. Примерно сто восемьдесят лет.

Я положил в тарелку порцию салата и взял хрустящую булочку. По крайней мере Реннер не попытался накормить меня сухим пайком.

— Разве секция гидропоники не является роскошью, излишней для боевого корабля? — поинтересовался я.

— Нет.

— Правильное питание — залог успеха в бою?

— С некоторых пор я не летаю на кораблях, на которых нет секций гидропоники, — сказал Реннер. — Теперь я предпочитаю очень большие корабли.

— Какой-то личный пунктик?

— Можно и так сказать. — Реннер отправил в рот порцию тушеной синтезированной говядины. — Хотите услышать, что случилось со мной после гиперпространственного шторма?

Я кивнул.

Мне было очень интересно узнать, как он выжил, ведь, насколько мне известно, во время гипершторма адмирал должен был находиться в космосе, и, по всем расчетам, ему положено было умереть, но задавать этот вопрос самому мне было неудобно. Хотя я и не был причастен к созданию прототипа Визерса и даже пытался ему помешать, я все равно испытывал некоторое чувство вины по отношению к тем людям, которым довелось пережить период изоляции и порожденные им трудности. Наверное, потому что сам я все это время провел в относительном комфорте и полном неведении.

— Эскадра, которой я командовал, находилась на границе звездной системы Веннту, — сказал Реннер. — Мы охотились на одиночные корабли скаари, которые уходили от планеты. Когда шторм уничтожил стержни Хеклера, наши гипердвигатели взорвались. На малых кораблях это провоцирует взрыв ходового реактора, а взрыв ходового реактора означает…

— Что кораблю конец, — сказал я.

— На моем флагмане гипердвигатель и ходовой реактор находились достаточно далеко друг от друга, так что мы смогли избежать второго взрыва. Нам достаточно быстро удалось изолировать поврежденную часть корабля, — сказал Реннер. — Примерно половину. Кроме флагмана уцелел еще один корабль, десантный транспорт, который мне навязал генштаб и который мне всюду приходилось таскать за собой, независимо от того, какие задачи я выполнял. Временами это сильно ограничивало мобильность моей группы…