Шарлатан 3

А когда я записку свою в Москву отправил (через курьерскую службу обкома — там об этом товарищей уже предупредили), я зашел к Зинаиде Михайловне — и тут же понял, что она с огромным увлечением изучала что-то вроде «Жизни животных» Брема: раньше я от нее в одном предложении никогда не встречал такого глубокого понимания взаимодействия настолько разнообразных организмов. Но после того, как она столь нетривиально уточнила мое место в пищевой цепочке, товарищ Коробова обрисовала и мое место в иерархии сапиенсов:

— Ты, молодой человек, прежде чем свои услуги товарищу Сталину предлагать, подумал бы пару минут своим атрофированным мозгом. Если меня Сергей Яковлевич лично на эту работу направил и я с ним, считай, лет пять без перерывов через день по работе общалась, то есть ли необходимость хоть малейшая меня с ним знакомить? И налаживать, как Иосиф Виссарионович выразился, неформальные контакты? Ладно, садись, чаю попей, расскажи мне, как ты наши контакты налаживать собрался, а я хоть повеселюсь немного.

— Да не собирался я вас знакомить и контакты налаживать не собирался. Я всего лишь хотел дать вам — и вам лично, и Сергею Яковлевичу возможность в случае какой неудачи на меня все валить.

— А вот это ты зря: ты уже не мальчик, а вполне взрослый мужчина, и в случае чего отвечать тебе придется по полной. А отвечать тебе за, скажем, наши ошибки — это, мягко говоря, совершенно неверно. И не потому неверно, что ты напрасно пострадаешь, тебе пострадать крайне невредно в любом случае. А вот исполнители, тобой прикрывшись, получат возможность работать спустя рукава: их же за провал не накажут! Но ты не переживай: я это Иосифу Виссарионовичу уже объяснила, сказала, что у нас контакты… неформальные давно уже налажены и минместром уже над новыми задачами работает. Газеты-то я, ты не поверишь, тоже иногда читаю и что нам на головы сейчас свалится, я прекрасно понимаю. Но за заботу — спасибо. Ты чай-то пей, мне привезли какой-то очень хороший из Китая. А когда допьешь, вот о чем подумай: нам в министерстве скоро будет нужна программа, которая поможет нам рассчитывать зарплаты строителям. Ты же вроде обещал такую написать? Так вот, нам нужно ее рассчитывать и повременникам, и сдельщикам, и сразу платежные ведомости чтобы программа печатала. Мы с Сергеем Яковлевичем договорились, что в Харькове ему такую же машину, как у нас, поставим, уже в марте поставим, и к тебе он человек десять на обучение пришлет.

— Не уверен, что получится такую программу быстро составить. То есть составить ее и ваши программисты смогут, я им помогу, конечно — но вот как вы будете такую прорву информации в машину вводить, мне непонятно: там же сотни тысяч строителей работать будут!

— Вот сразу видно: ты — специалист по вычислительным машинам и суть сразу схватываешь. Но от прогресса отстаешь: пока ты бегал сверкать мордой лица в телевизорах, москвичи помогли уже у нас запустить линию по производству диодов стеклянных и на телевизионном заводе приступили к выпуску этих твоих дисплеев. С которых цифры сразу на гибкие диски записываются, так что уже до лета в каждом стройтресте по несколько таких машин для записи исходных данных поставим и у себя мы уже готовые обсчитывать будем. У тебя на факультете студенты даже программу для этой машинки составили, чтобы цифры сразу в формы на экране вводить и формы при необходимости легко менять. Так что останется только все просчитать… да, ты, как в университет пойдешь, уточни: если кому-то из студентов, кто программы пишет, что-то дефицитное нужно, а то мы сейчас им премию готовимся выдать, но если кому-то деньги нужны меньше, чем что-то такое… Ну ты сам, надеюсь, понял. И все, не отвлекай меня пока больше: потребуешься, я сама тебя разыщу.

Тридцатого января начался внеочередной Съезд Советов, а тридцать первого он уже закрылся. И семь областей Украины, которые ранее составляли Донецко-Криворожскую и Одесскую республики, стали теперь частью РСФСР. Перед съездом я еще раз посетил Москву: у Пантелеймона Кондратьевича по моей записке несколько вопросов появилось, требующих быстрого решения — и он мне сообщил (с просьбой «не разглашать»), что товарищ Сталин очень доволен результатами «референдума»: в свое время он поддерживал своего друга Артема, который республики хотел присоединить как раз к РСФСР, но Ленин тогда продавил другое решение — а сейчас вроде как «удалось восстановить историческую справедливость». И мое участие в этом «восстановлении» Иосиф Виссарионович тоже вроде оценил весьма положительно.

Но теперь России предстояла очень непростая работа: мало что на этих очень странно «развитых» территориях нужно было просто людям быт наладить, там еще и идеологической работы было невпроворот. Впрочем, сейчас «правильную идеологию» очень сильно поддерживал ставший министром Госбезопасности товарищ Судоплатов, и мне было рекомендовано с ним «познакомиться поближе». Ну порекомендовано — и порекомендовано, я же не попрусь к нему в контору с воплем: вот он я, давайте познакомимся. Так что совет Пантелеймона Кондратьевича я просто пропустил мимо ушей.

Но, похоже, сделал я это напрасно: двадцать третьего февраля, после того как на общем собрании мы все поздравили наших фронтовиков с праздником, ко мне подошла Ю и сказала:

— Ты на субботний вечер и воскресенье ничего такого не планируй. Мой начальник хочет с тобой познакомиться.

— Какой начальник?

— Непосредственный, Павел Анатольевич. Вылетаем с аэродрома двадцать первого завода в семнадцать часов. Просьба не опаздывать — а чтобы ты просьбу мою выполнил, я прослежу. Форма одежды свободная, ордена надевать не надо. И лицо постарайся сделать попроще. Еще вопросы будут?

Глава 26

Тезис о том, что число детей в семье напрямую коррелируется с квадратными метрами жилья, получил мощное статистическое подтверждение: в Ветлуге, где на человека приходилось уже по двадцать восемь метров, уже больше половины стотысячного населения составляли дети. Четь меньше «метров» работникам заводов было выстроено в Красных Баках, там на душу было всего по двадцать шесть метров — и детей в восьмидесятитысячном городе было ровно половина. В Павлово, с его «жалкими» двадцатью двумя метрами дети составляли чуть больше сорока пяти процентов, а в Ворсме… Ворсма — так уж «исторически сложилось» — большую часть рабочих ежедневно возила из окрестных деревень и сел, и если в самом городе детей было процентов тридцать пять, то если считать с окрестными деревнями, откуда рабочие на заводы ездили (и где мало у кого дом был с жилой площадью меньше ста двадцати метров), то число детей в «Ворсменской агломерации» приближалось к шестидесяти процентам.

Статистику эту собрало статуправление Госплана, правда, статистику публиковать они не стали — но Зинаида Михайловна меня с ней познакомила. Не потому, что хотела меня удивить или порадовать, у нее были чисто «прагматические» резоны. Потому что планы Местпрому нарисовали настолько напряженные, что обычными способами их выполнить вообще не представлялось возможным — однако у министра уже имелся опыт по реализации «абсолютно невыполнимых планов». И опыт она начала приобретать когда еще мы (то есть нижегородцы) стали восстанавливать Смоленщину, а затем опыт расширила и углубила в областях, окружающих Московскую во время «низведения Хруща». И решила, что только применяя уже отработанные технологии, новые планы выполнить все же получится — а я должен был, по ее замыслу, снова «служить тараном», который она будет изо всех сил подталкивать… да, опять через то же место.

Горьковская область снова «взяла шефство» — на этот раз над областью уже Харьковской. Во-первых, с товарищем Киреевым не одна она была хорошо знакома, его прекрасно знали (по крайней мере «по делам его») практически все жители Нижегородчины, а во-вторых, «шефствовать» именно над Харьковщиной было проще хотя бы потому, что Сергей Яковлевич программу развития области уже подготовил, причем снова «с упором на собственные силы» — а вот как эти «силы» быстро усилить с помощью горьковской промышленности, в Минместпроме хорошо знали. Смоленской области она «предложила» взять шефство над Сумской, Московской — над Днепропертовской, Воронеж, Брянск и Орел должны были помогать областям Донбасса, Куйбышев и Свердловск — Херсонской области. А на Одессу она «натравила» Ленинград — и мне предстояло снова светить мордой в телевизорах, агитируя население областей-«шефов» активно в этом шефстве поучаствовать. Но не воплями «давайте поможем бедным нищщясным гражданам», а объясняя, какую пользу это принесет всей стране и конкретно — самим «шефам».

А пользы действительно ожидалось немало, на том же Донбассе Местпром наметил выстроить огромный цементный завод, продукция которого уже через год-полтора могла увеличить количество строящегося жилья как раз в Воронеже, Брянске и Орле чуть ли не вдвое, еще там модно было быстро наладить производство многих прочих «очень полезных вещей» — но сначала уже мне предстояло разобраться, что людям-то говорить. Понятно, разбираться приходилось исключительно в плановом отделе Местпрома, а для этого сначала нужно было, чтобы там все же планы подготовили.