Шарлотт-стрит

— Послушай, — проговорил я довольно жестко, поскольку был уверен, что эта девушка не может быть вампиром. — Это случайные фото, сделанные в случайных местах. Они не приведут меня к ней, точно так же как не позволят нам понять, кто она и чем живет. Я получил от них все, что можно. Кроме того, благодаря Эбби я понял, что иногда надо начинать все с чистого листа. Может быть, именно это мне сейчас и требуется. Надо забыть об этих снимках и сосредоточиться на работе.

Но меня никто не слушал. Эбби взяла один из снимков.

— Смотрите! — воскликнула она. — Да смотрите же!

Мы остановились у кинотеатра «Рио-Гранде» в Далстоне.

— Готов поклясться, там сейчас сезон фильмов про Дракулу! — не умолкал Дэв все время, пока мы ехали в автобусе.

На самом деле оказалось, что в разгаре сезон алжирских фильмов. По крайней мере если верить афишам, испещренным длинными красными буквами. Мы стояли в задумчивости, а дворник, не замечая нас, громыхал алюминиевыми банками на тротуаре.

— Знаете, — заявила Эбби, поправляя взлохмаченную ветром челку, — от пары психов, преследующих девушку, вас отличает лишь то, что один из вас действительно оказался на фотографии. Если бы не это, я бы сюда не пришла сама, несмотря на то что предложила собраться здесь.

— Это судьба, — задумчиво проговорил Дэв, пытаясь сохранить загадочное выражение лица, обычно свойственное поэтам.

— Это судьба, разве нет? — откликнулась Эбби. — Беда только в том, что судьбы как таковой не существует. Бывают причины и следствия. И именно это заставляет нас действовать. У тебя есть причины найти эту девушку, но нельзя утверждать, что тебе это удастся.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе она нравится. Ты ощутил что-то и подумал — это неспроста. Ты обнаружил себя на одном из ее снимков. Это веская причина, чтобы разыскивать ее. И у тебя есть хороший повод, потому что сейчас ты просто пытаешься быть добрым самаритянином. С другой стороны, многое указывает на то, что ты ее не найдешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Посмотри на себя. Ты превратил свою жизнь в бардак. Ты потерял девушку, а ведь думал: она должна оказаться Той Самой. Сначала ты заподозрил, что она не Та Самая, потом оказалось — она-то Та Самая, но для кого-то другого, отобравшего ее у тебя, она от него залетела, а ты теперь живешь, как известно, по соседству с борделем да с Дэвом и, как понимаешь, без Той Самой. Без обид, Дэв.

— Это не бордель, — устало возразил Дэв.

— Так какие причины ты собираешься принимать в расчет? Судьбы не существует — во всяком случае, в виде некоего предопределения. Хотя, если ты ничего не будешь делать, думаю, твоей участью станет безвылазно сидеть в одних штанах рядом с известным тебе борделем, ныне и присно, аминь, и виноват в этом будешь ты сам. Ты выбираешь причины, определяющие твой жизненный путь.

— Ну ты-то хоть не считаешь, что я свихнулся.

— Однако это выглядит так, будто ты и вправду свихнулся. Кроме того, печатать чужие фотографии, должно быть, противозаконно, разве нет? Но это твой выбор, и я не возьмусь осуждать тебя, пока не увижу, к чему это приведет.

Я посмотрел на Дэва с видом «я-же-тебе-говорил». Он подошел к одной из афиш, чтобы рассмотреть ее получше.

На Кингсленд-роуд раньше был аукционный зал. В семидесятые или восьмидесятые годы кинотеатр в стиле ар деко занял его место. Функционировал он под вывеской «Рио». Такси «Миллениум» на той же улице сменило название на «Комфортное такси от Хэкни». По соседству находилось обшарпанное кафе «Жареные цыплята Миллениум», казалось, стеснявшееся самого себя.

Мое сердце замерло, когда я это увидел — кинотеатр, не кафе, — потому что… это явно было место для романтических встреч.

Куда я водил Сару, когда мы в последний раз были в кино? Что мы смотрели? Кажется, это был «Железный человек-2». Мы поссорились по дороге туда, а в кинотеатре я разозлил ее своими причитаниями по поводу того, что поп-корн стоит почти столько же, сколько и билеты. А потом мы сидели «У Нандо», практически не разговаривая, вяло обменялись парой комментариев, когда пьянчужка на улице пнул полицейскую машину и был немедленно повержен на землю блюстителями закона.

Для девушки тот вечер выглядел совсем по-другому. Во-первых, это был роскошный «Рио», а не какой-то «Вю» в торговом центре над магазином дисков. Это был стильный классический кинотеатр. Парень — как бы его ни звали — скорее всего заехал за ней на своей машине. У него с собой был дорогущий коктейль в серебряной фляжке. Он заплатил за специальный показ его любимого алжирского фильма только для них двоих и расстелил одеяло из фамильного темно-синего тартана, так что они могли взирать на экран, даже не вставая. Потом он повез ее в бар, известный лишь немногим избранным. Наверное, во французское заведение, обслуживающее только членов клуба. Лощеный бармен поприветствовал его, едва он вошел, и джазовое трио принялось вдохновенно импровизировать в его честь. Эффектные гламурные женщины весьма своеобразно поприветствовали его. Испытав некоторое недоумение, она тем не менее решила, что должна проигнорировать подобную бестактность, тем более когда услышала, что это галеристки из Нью-Йорка, желающие, чтобы он наконец согласился выставить у них свои работы. Он мог также сказать, что эти девицы всего лишь снимают квартиры в одном из принадлежащих ему домов на берегу Темзы с видом на Биг-Бен. Не исключено, что он мог встретить их на Гаити, когда лечил там детей в составе организации «Врачи без границ». И после этого, надо полагать, он задумчиво уставился в пространство с измученным и недоступным видом, проводя пальцем по ободку бокала с темно-красным романе-конти, а девушке не оставалось ничего другого, как влюбиться в него.

Щелк.

Я повернулся и увидел Эбби с моим одноразовым фотоаппаратом.

— Хороший снимок, — сказала она, наморщив нос. — Ты вышел таким задумчивым.

Она перемотала пленку. Сколько снимков мы уже сделали? Четыре? Пять?

— Я выглядел так, будто меня терзают какие-то мысли?

— Нет, так, будто ты не в настроении.

— Да, но девушкам это нравится.

Она рассмеялась, а потом нахмурилась.

— Слушай, я пыталась сделать такой же снимок. И на заднем плане вышла эта афиша.

Я посмотрел в указанном направлении.

— И что?

— Где ее фотография?

Я вынул фото и протянул ей. Эбби улыбнулась.

— Видишь? Прямо над ее плечом. Если мы выясним, когда тут висела эта афиша, то будем знать, когда она была здесь.

Прежде чем я успел понять, что происходит, она сорвалась с места и, распахнув голубые двойные двери «Рио», вбежала в кинотеатр. Дэв подошел ко мне.

— Ведьма.

— Что?

— Она ведьма. Я смотрел афиши. Один из фильмов — про ведьму. Известно, что ведьмы и вампиры проводят время вместе. Эта женщина помешана на них. Где Эбби?

— Пошла кое-что проверить.

Дэву пришло сообщение.

Где вас черти носят?

Мы переглянулись.

— Наверное, надо было сказать Мэтту, куда мы собрались, — предположил Дэв.

— Месяц! — воскликнула Эбби, присматриваясь к кеглям. — Ты отстаешь от нее всего на месяц. Ты так близко, что можешь прикоснуться к ней.

Наклонившись, она раскачала шар для боулинга и пустила его по дорожке.

— Не повезло! — прокомментировал Дэв, глядя, как шар ударяется о бортик.

— Всего месяц, — повторила она. — Эти фотографии как конденсационный след самолета. Она оставила их специально, и ты находишь каждую новую наводку как раз вовремя, прежде чем та успеет растаять, понимаешь? Она считает, что эти воспоминания утрачены, но ты нашел фотоаппарат. Ты возвращаешь им жизнь.

— Судьба! — сказал Дэв, поднимая свой шар. — Это судьба.

Оказалось, что проводить время с Эбби довольно утомительно. Я убедился в этом, пока мы были в боулинге в Блумсбери, в подвале отеля «Тэвисток». Эбби вдруг захотелось посетить расположенные неподалеку музеи. Впрочем, к тому времени как мы до них дошли, она передумала. Хотя в эти же самые музеи нам пришлось возвращаться через весь город после того как мы съездили в Спитал-Филдс, где она намеревалась приобрести платье какого-то знаменитого молодого модельера. Впрочем, увидев его вживую, она решила, что оно слишком перенасыщено блестками, и отказалась от покупки.