Шайтан Иван 3

— Ай, да Хайбула, сукин сын, подстраховался. Не получилось спереди, решил сзади проникнуть.- рассуждаю вслух.

— Думаю с добровольцами, отряд сильно увеличится.- сказал Соловьёв, глядя на карту.

— А где Василий Иванович?

— Поехал в Хмыловку с полу сотней из второй сотни, там самое слабое место. Я поставил под ружьё всех кого можно, собрал триста восемьдесят казаков. Совсем молодняк не трогал. Надеюсь отбиться. Романовка с Пластуновкой, с вашим приходом, точно устоят.

— Почему Вы не сказали Гапнеру о большой глупости идти на встречу к горцам с такими малыми силами, тем более со сборной солянкой.

— С чем, идти? — не понял Соловьёв

— Я имел в виду, что разные подразделения, нет слаженности и не известно, как они обучены.

— Эх, Пётр Алексеевич, видели бы вы этого надутого индюка. Офицеры сообщили, что он, два месяца, как из Петербурга, отирался где-то при штабе в Петербурге, решил ускорить рост своей карьеры. Обещали поставить на полк, если проявит себя. Какой он военачальник судить не берусь. Но сразу видно, большой поклонник устава и педант. Впрочем, как все немцы. Что думаете делать, Петр Алексеевич?

Я смотрел на карту и размышлял.

— А, что тут думать, Алексанр Николаевич, выманил наше усиление, кто там, у горцев, командир. Сейчас подловит где удобно и вырежет всех, под корень. Даже не сомневаюсь, что их уже за тысячу набежало, а потом на нас, одновременно в нескольких местах.

— Я тоже, так думаю. Поверьте, пытаться достучаться до подполковника, но он отмахнулся от меня.

— Сколько в его отряде людей?

— Триста сорок штыков, сотня кубанцев и сотня донцов, два орудия.

— Итого пятьсот семьдесят душ как с куста.

Такая меня взяла досада, аж кисло стало во рту. Сколько людей погибнет из-за одного… даже слов не могу подобрать. Моё лицо искривилось, как от лимона.

— Разрешите, Александр Николаевич, выступить мне с полусотней, может получиться что-то исправить.

Разумно ли, Пётр Алексеевич, ослаблять Пластуновку?

— Трофим со своей полу сотней сможет удержаться.

— Что ж, попробуйте, только прошу вас, без лишней лихости и безрассудства.

— У меня, Александр Николаевич, только вид лихой и придурковатый, а внутри я разумен и красив.

Соловьев рассмеялся от души.

Быстро вернулись на базу. Скакали на всех возможных парах. Собрал командиров и стал ставить задачи.

— Всем слушать и не перебивать. В рейд идут полусотня хорунжего, стрелки Романа, Тихон с Ильёй и кухня. Савва и Эркен, подберёте по три бойца, патруль, разведка, конно. Анисим провиант на 10 дней. Тихон боеприпасы и 100 гранат. Выход в 6 утра. Всё, выполнять.

Дома, Ада расстроилась, но старалась не показывать этого. Покормила и уложила спать.

В одном этот фон Гапнер прав, обороной войну не выиграть, но вот такое глупое пренебрежение и не правильная оценка противника ещё хуже. Расстояние, которое отряд Гапнера преодолел за три дня, мы прошли за полтора и к вечеру головной дозор доложил что впереди лагерь. Он успел войти в долину, километра на два вглубь.

— Командир, несколько раз видели горцев, пять всадников, казачий разъезд, счас прибудет, кубанцы. К нам подъехали трое казаков. В черных черкесках малиновыми погонами и такими же полу лампасами.

— Кто такие? — спросил младший урядник, настороженно рассматривали нас.

— Командир пластунской полусотни, сотник Иванов.

— Младший урядник Клюев. На подмогу к нам что ль, ваш бродь?

— Показывай дорогу, урядник.

— Кольша, покажи, доложись сотнику.

— Слушаюсь, господин урядник.

— Трогайте за мной, ваш бродь.

— Рассказывай Кольша, чего вы тут натворили? — стал Савва прощупывать кубанца.

— Так сегодня, как раз, перед обедом, навалились на нас горцы, сотен пять, не менее, ну мы им и вдарили. Как шмальнули из пушек и в шашки, а они развернулись и драпать сюда, в долину. Командир сказал лагерем встать, а завтре пойдем их за вымя брать. Никуда они не денутся, проводник сказывал, что долина верст через пять в горы упирается.

Казак молодой, только в реестр вписался и сразу в дело взяли.

— Ты не бось, тоже в атаку ходил?

— А, то, только не догнали никого, сотник остановил, сказал завтра рубиться будем.

У въезда в лагерь стояли знакомые донцы, которые квартировали у Семеновки.

— О, ваш бродь, а вы какими судьбами, говорили, что вы в рейду ушли.

— Пришли уже, где тут у вас начальство обитает?

— Вона, пять шатров, тот, что поболее, и есть штаб, там и главный проживает. Хорошо сходили, ваш бродь?

— Не слабо, почище вашего будет.

— Так оно понятно, с этой пехтой много не навоюешь — с сожалением вздохнул казак.

— Хорунжий, распорядись. Лагерь поставить в стороне, у речки, со мной в штаб поедешь.

Андрей стал отдавать распоряжения Артему и Осипу. Я медленно ехал, петляя между бивачных костров. Меня сопровождал Бирюк, Савва и Эркен растворились в лагере, выполняя свою работу.

У штабного шатра стоял часовой. В шатре слышались громкие разговоры и смех. Мы с Андреем вошли в полутемное помещение, освещённое масленными светильниками. Шестеро офицеров сидели за импровизированным столом и что-то бурно обсуждали. При нашем появлении разговоры стихли, вижу молодого, не старше тридцати лет, офицера с погонами подполковника.

— Господин подполковник, командир отдельной пластунской сотни, Семеновского полка, сотник Иванов.

Подполковник с какой-то, не скрываемой брезгливостью рассматривает нас с Андреем

— Хорунжий сотни, подхорунжий Долгорукий.

Вижу радостное лицо Шувалова.

— Это, что на вас надето? — после длительного молчания сквозь зубы выговаривает Гапнер.

— Полевая форма одежды, господин подполковник.

Понимаю, что мы приплыли, лодка дырявая и конструктивного разговора не получится.

— И зачем вы прибыли сотник, ко мне на усиление? И сколько вас?

— Нет, господин подполковник, по сведениям разведки, примерно в трех верстах, замечены отряды горцев, не меньше тысячи всадников. Меня послали предупредить вас, не преследовать противника вглубь долины и вернуться в места прежней стоянки, станицы Романовка.

— И кто отдал такое распоряжение, позвольте поинтересоваться?

— Подполковник Соловьёв.

— Позвольте, довести до вашего сведения, что сотник Иванов выполняет специальное задание начальника штаба, генерала Зубарева, вот распоряжение.- Шувалов протянул бумагу Гапнеру.