Шедевр

– Она очень любила водяные растения, – говорит Оскар. – Могла часами смотреть на кувшинки. Из-за этого я называл ее Нимфой. Или Нимфеей. Оттуда и композиция.

– Да ты у нас, смотрю, тот еще романтик, – я не сдерживаю усмешку.

– В нашем деле без этого никак нельзя, – отзывается он, никак не реагируя на мою подколку.

Сидя за столиком на балконе, я опять строчу, как одержимая, выплескивая на бумагу все свои мысли, наблюдения и предположения. Что ни говори, а все-таки я не ожидала, что среди жертв окажется бывшая возлюбленная Оскара. Любил ли он ее на самом деле? Или все его слова – это просто слова? Конечно, мы негласно договорились не лгать друг другу. Но слово, не подкрепленное ничем, так легко нарушить.

Как бы я поступила на его месте? Действительно хороший вопрос… Даже если предположить, что эта девушка действительно была его возлюбленной. Черт, это совершенно ничего не меняет для меня. Меня никогда не предавали в этом смысле. Парней, ушедших от меня, посчитав странной или ненормальной, я изначально в расчет не брала. У меня не было никого, чей уход из моей жизни стал бы для меня невосполнимой утратой.

Сгущаются тучи, и я кутаюсь в лежавший до этого на стуле плед. Начинает накрапывать дождик, ветер усиливается, резво листая страницы тетради, лежащей на столе. Я буквально в последний момент успеваю остановить ее от полета с балкона.

Возвращаться в спальню мне пока что не хочется, особого голода я тоже не испытываю, а посему справедливо решаю, что имею полное право пойти и осмотреть еще несколько помещений. Пройдя через оранжерею, я попадаю в комнату, похожую на небольшую гостиную. Светлые обои, большой бежевый диван с мягкими маленькими подушками, цветок в горшке в углу, картины на стенах, журнальный столик, торшер – все, что надо, чтобы отдохнуть после утомительного рабочего дня. Только телевизора нет, но это и к лучшему, ибо мне кажется, что в этом доме он будет смотреться настолько неуместно, что я абсолютно и полностью разочаруюсь. Ни телефона, ни телевизора, ни радио, ни компьютера, никакой связи с внешним миром, никаких шансов сбежать отсюда – идеальные условия, чтобы довести человека до отчаяния.

Увы, я уже достаточно отдохнула на балконе, поэтому задерживаться здесь никак не входит в мои планы. В выборе между лестницей на чердак и очередной двойной дверью побеждает лестница. Чердак встречает меня сущим беспорядком. Такого сборища всякого хлама я не видела даже в собственном подвале, куда благополучно свалила все барахло, оставшееся от прежних хозяев дома. В принципе, раз никаких дел у меня все равно нет, можно покопаться тут в поисках чего-нибудь этакого.

Уже в который раз подтверждая репутацию экстрасенса, Оскар озвучивает мои мысли практически дословно.

– Тебе тоже кажется, что чердак – это как сокровищница? Временами тут можно найти самые невероятные вещи. Порой я находил тут предметы, о существовании которых до этого даже не подозревал. Кто знает, может, на самом деле, этот чердак как-то связан с каким-нибудь потусторонним миром. Как думаешь?

Я уже открываю рот, чтобы дать ответ, когда мой взгляд привлекает движение на первом этаже. Пусть мельком и всего на долю секунды, но я определенно увидела там человеческую фигуру. С громким криком «Эй!» я бросаюсь вниз вдогонку, но, увы, бег никогда не был моей сильной стороной. В результате я спотыкаюсь на лестнице, и только чудо спасает меня от скатывания по ней кубарем. Полагаясь исключительно на интуицию, я настежь распахиваю двойную дверь и врываюсь в очередную комнату, стены которой увешаны головами чучел различных животных. Но мне некогда сейчас ими любоваться, потому что я отчетливо слышу за следующей дверью удаляющиеся шаги.

Открывшийся моим глазам зал, оказавшийся за дверью, выглядит по сравнению с предыдущей комнатой довольно уныло. Ни тебе обоев, ни камина, вообще ничего. Голые стены, пол и потолок, совсем как в том недостроенном туалете. Зал круглый, и на севере переходит в длинный коридор. Плюс тут еще две двери, что б им пусто было! Точно надо карту нарисовать!

Раздавшийся на дальнем конце коридора смех мгновенно отвлекает меня от созерцания унылости интерьера. Пройдя пару шагов вперед, я поворачиваюсь на звук голоса, ожидая увидеть все, что угодно. Но реальность оказывается не так сурова. Замеревшая в самом его конце, возле створчатых дверей лифта, фигура мужчины приветливо машет мне рукой, безукоризненно копируя мои собственные движения, когда я махала рукой в объектив камеры.

– Не догнала! – в голосе Оскара столько задорного ехидства, будто мы с ним и правда играли в догонялки, а я так и не смогла его нагнать.

Я же смотрю на него во все глаза – когда еще выпадет такой шанс! Мужчина среднего роста, светлые волосы до плеч сзади собраны в «хвостик», строгий костюм, правда, без пиджака, ярко-красный галстук-бабочка, только лица не видно. Его полностью скрывает маска, вроде тех, что носят на венецианском карнавале, только без украшений.

Так и стоим: он – у лифта, я – в круглом зале. И молчим. Наконец, я нарушаю тишину первой.

– Что ты делаешь?

– Ай-ай-ай, – качает головой он. – Жаль, что ты дала мне уйти. Догони ты меня, может, я и рассказал бы тебе что-нибудь интересное.

– Что тебе мешает сделать это сейчас? – интересуюсь я, делая шаг ему навстречу, но Оскар вскидывает руку в предупредительном жесте.

– Не советую подходить ближе, – произносит мой визави, и, словно в подтверждение его слов, из труб, что проходят по потолку коридора, вырывается пламя.

Я резко сдаю назад, потому что его жар чувствуется даже на таком расстоянии, и сквозь языки огня вижу, как Оскар скрывается за дверьми лифта. Вот блин! От досады выть хочется. Но кто же знал, что он появится именно сейчас? Не поймала я его, видите ли! К собственному удивлению, я внезапно осознаю, что всерьез сержусь на этого гостеприимного-хозяина-обожающего-играть-со-своими-гостями-в-кошки-мышки. С трудом поборов желание показать в камеру язык, ибо это будет совсем уж ребячеством, я все же разворачиваюсь и знакомым путем снова направляюсь на балкон, для себя решив сегодня хранить радиомолчание, как бы Оскар ни пытался вызвать меня на разговор. Тем более, что мне теперь снова есть, что писать.

========== Глава 5. Полет к мечте ==========

Динь-динь-динь! И опять три семерки. Нет, ну я так не играю! Скука сплошная. Где вишенки? Где звездочки? Почему всегда эти уже набившие оскомину семерки? Но, несмотря на все эти возмущения, я все равно раз за разом дергаю за рычаг игрового автомата. Как ни странно, он прекрасно работает и без денег, только выпадает всегда джек-пот, никакого разнообразия.

Комната, которую я сегодня избрала под кабинет, больше всего смахивает на миниатюрное частное казино. Хотя рулетки тут нет, да и игровой автомат стоит всего один, но обстановка именно как в казино. Я сижу за круглым столом, попивая из стакана молочный коктейль. Висящая прямо над столом громоздкая люстра с тремя пирамидальными абажурами опять же явно светит вполнакала, но для письма мне хватает и такого света. Бар у меня за спиной с множеством различных бутылей, едва уловимый запах табачного дыма в воздухе. Так и встает перед глазами картина, как какие-нибудь воротилы преступного мира сидели здесь, куря сигары и потягивая бренди, и вели глубокомысленные беседы о политике и бизнесе, хвастаясь друг перед другом своими успехами.

И да, я все еще дуюсь на Оскара за его идиотские шуточки вроде игры в догонялки. И это странно. До этого мне казалось, что я не способна обижаться, тем более по таким пустякам. Бывали случаи, когда меня постигали куда более серьезные разочарования, но я никогда не зацикливалась на своих обидчиках, не валялась бессонными ночами на кровати, придумывая страшные планы мести, а обычно довольно быстро обо всем забывала, переключаясь на другие более интересные дела. А тут вот вам, пожалуйста, сижу и никак не могу побороть собственное ребяческое чувство обиды. Даже не отреагировала на очередную забальзамированную композицию, пока шла сюда.

Оскар, как ни странно, тоже не слишком-то горит желанием со мной разговаривать. Как вчера уехал на лифте куда-то вниз, оставив за собой охваченный пламенем коридор, так больше я его не видела и не слышала. Не исключено, конечно, что его сейчас вообще нет в доме, и он уехал куда-нибудь по своим делам. Или же ждет, что я начну разговор первой. А я молчу из вредности. Вот и получается у нас патовая ситуация.

Закончив переносить свои мысли на бумагу, я с удивлением отмечаю, что до этого казавшаяся ужасно толстой тетрадь исписана уже почти наполовину. Такими темпами придется искать новую. Жаль, конечно, что придется переводить написанный текст в печатный, я жуть как это не люблю. Для меня нет лучшей музыки, чем шелест исписанных страниц.