Шеф с системой в новом мире

— Совсем плох наш соколик, — прошептала Алена, и ее голос дрожал от слез. — Лекарь Демьян уже и не знает, что делать. Отвары не помогают, сила из княжича уходит, как вода сквозь пальцы. Сегодня утром снова приступ был, так ослаб, что на ноги встать не мог.

Аграфена сочувственно покачала головой, вытирая руки о фартук.

— Слыхала, — ответила она так же шепотом. — А дуэль-то с Морозовским быком скоро уже. Срам-то какой будет на весь род… Говорят, княжич от злости и бессилия посуду в покоях бьет. От еды почти отказался, кричит, что тяжесть в желудке ему двигаться мешает.

Я замер, держа в руках брюкву. Шум кухни, треск огня, ворчание поварят — все это отступило, растворилось. Княжич Ярослав. Я почти забыл о нем, поглощенный собственным выживанием, своими маленькими победами и планами, но теперь, в один миг, все встало на свои места.

В моей голове, словно на светящемся экране, вспыхнули строки моего давнего [Анализа], который я провел несколько недель назад:

[Статус: Незначительная блокировка потоков Живы (результат некорректных тренировок).]

[Контроль Живы: Ниже среднего.]

[Скрытое беспокойство (страх не оправдать ожидания).]

Теперь я все понял. Он не болен. Его проблема была не медицинской, а… системной. Боясь проиграть, он тренировался еще яростнее, чем раньше. Эти изматывающие тренировки не делали его сильнее, а лишь усугубляли блокировку его энергетических каналов. Он тратил втрое больше сил на каждое движение.

Лекари, не видя этого, пытались лечить его «усталость» стимулирующими отварами, которые лишь подхлестывали его и без того загнанный организм, сжигая последние резервы. А отказ от еды из-за «тяжести» лишь усугублял проблему, лишая тело топлива для восстановления. Это был замкнутый круг, который вел его прямиком к полному коллапсу и позорному поражению в дуэли.

Проблема, которую не могли решить лучшие специалисты крепости. Проблема, истинную причину которой, возможно, во всем этом мире знал только я один.

Я медленно опустил брюкву на стол. Мои руки не дрожали. Внутри все было холодным и ясным. Я оглядел эту грязную, пропахшую чадом кухню, которая была моим адом и моей лабораторией. Посмотрел на свое отражение в тускло блестящем медном котле — на худое лицо безродного поваренка.

И в моих глазах погас огонек тихого удовлетворения от недавних успехов.

В них загорелся новый огонь — холодный, острый, расчетливый блеск охотника, который долгие часы сидел в засаде и наконец увидел свою дичь. Невероятную, гигантскую, сказочную дичь.

Я видел не трагедию благородного рода Соколов. Плевал я на них.

Я видел возможность.

Шанс, который мог одним махом поднять меня со дна этой кухни на самую вершину пищевой цепочки. Шанс превратить свое «меню для выживания» в «меню для восхождения». А еще вытащить несчастных детей из этого ада.

Глава 11

Вернувшись в свой тайник, я не мог найти себе места. Новость о княжиче Ярославе гудела в моей голове, как растревоженный улей. Это была не просто новость, а возможность, которой нужно воспользоваться.

Узкая, опасная, почти незаметная щель в той глухой стене, которая отделяла меня, раба-поваренка, от мира власти и возможностей. Я понимал, что если не попытаюсь в нее протиснуться, другого шанса может и не быть. Да и не будет, скорее всего.

Я сел на старую мешковину, заставив себя успокоить бешено колотящееся сердце. Паника и азарт — плохие советчики. Нужен план как провернуть это дело.

У меня есть знание, которого не было ни у кого в этой крепости. Я знаю истинную причину недуга наследника. Вот только знание бесполезно, если его нельзя применить. Как мне, грязному «Веверю», донести эту информацию до тех, кто принимает решения? Как заставить их выслушать меня, не приказав сначала высечь за дерзость?

Я начал лихорадочно перебирать варианты, отбрасывая их один за другим.

Первая мысль — обратиться к лекарям. К седобородому Демьяну, который смотрел на мир с высоты своего опыта и знаний о целебных отварах.

Я живо представил себе эту сцену. Я, в своих лохмотьях, подхожу к нему и говорю: «Уважаемый лекарь, вы все делаете не так. Княжичу нужно не ваше зелье, а правильно сбалансированное меню для коррекции метаболизма и гармонизации потоков Живы». Что бы он сделал?

В лучшем случае, рассмеялся бы мне в лицо. В худшем — немедленно донес бы, что на кухне завелся опасный чернокнижник, который несет колдовскую чушь и пытается вмешаться в лечение наследника. Профессиональная гордыня и десятилетия следования традициям создали вокруг него непробиваемую стену.

Значит путь через лекарей для меня закрыт.

Хорошо, может, тогда обратится к военным? К воеводе Ратибору. Он наставник княжича, искренне переживает за него, но Ратибор — солдат до мозга костей. Он мыслит категориями приказов, дисциплины и силы оружия. Понимает язык стали, а не язык «синергии ингредиентов».

Представить себе, что я подхожу к этому суровому, покрытому шрамами воину и начинаю рассказывать про пользу медленных углеводов и вред стимулирующих отваров… Это было бы еще более абсурдно. Он просто не поймет, о чем я говорю. Для него мои идеи прозвучат как бред сумасшедшего. Ратибор человек прямого действия, и его реакция на мою дерзость будет такой же прямой и болезненной. Отметается.

Оставался Прохор. Мой непосредственный начальник и тиран. Эта мысль была самой соблазнительной и самой опасной. Я уже доказал ему свою ценность. Он видел, как моя «деревенская магия» работает. Может, использовать его? Рассказать ему часть правды, дать ему рецепт, чтобы он передал его наверх от своего имени? Я проиграл в голове оба сценария, и оба закончились для меня катастрофой.

Сценарий первый: успех. Мое «лекарство» помогает. Княжич идет на поправку. Прохор немедленно присваивает все заслуги себе. Он становится героем, личным спасителем наследника. А я? Я в лучшем случае получу лишнюю миску баланды.

Но что хуже, Прохор поймет, что я — источник ценных, уникальных знаний и он начнет выжимать их из меня, как сок из лимона, держа меня в еще большем страхе и рабстве. Я стану его тайным, безымянным ресурсом.

Сценарий второй: провал. Мой метод не дает мгновенного результата или вызывает какую-то побочную реакцию. Прохор тут же, не колеблясь ни секунды, свалит всю вину на меня. «Это все он, Веверь, колдун! Отравить княжича пытался! Я его на этом поймал!». И меня поволокут в подвалы еще до того, как я успею сказать слово в свою защиту. Нет. Доверять Прохору — все равно что совать руку в пасть голодному волку.