Шеф с системой в новом мире

— Я вижу, ты не сидел сложа руки, — его голос был суровым, но в нем не было прежнего разочарования. — Твой повар и управляющий не обманули меня. Ты показал стойкость, но не обольщайся. Радим — это не Морозов. У тебя осталось несколько дней, чтобы подготовиться к настоящему бою. Не опозорь имя Соколов.

Сказав это, он развернулся и так же молча пошел прочь, оставляя за собой последнее слово.

Толпа, получив сигнал, начала медленно расходиться, возбужденно обсуждая увиденное невероятное зрелище.

Мы остались одни посреди пустеющего двора: Ярослав, тяжело дышащий, но стоящий прямо, я и безмолвный Борислав. Мы победили в этой схватке. Мы получили отсрочку и официальное разрешение продолжать.

Но давление не спало. Оно лишь изменило форму. Теперь от нас ждали не просто достойного выступления. От нас ждали настоящей победы.

Глава 23

В большом зале и на общей кухне, куда доносился гул голосов со двора, новость о поединке распространялась быстрее огня. Она передавалась среди слуг шепотом, с испуганными оглядками и возбужденным блеском в глазах.

Две молодые служанки, Анна и Дуняша, торопливо протирали оловянные кубки, но все их внимание было приковано к разговору.

— Ты слышала? — шептала круглолицая Дуняша, ее глаза были круглыми от изумления. — Княжич наш… он с самим Радимом бился! И устоял!

— Да не просто устоял! — горячо возразила Анна, худенькая и быстрая. — Мне Мишка-оруженосец шепнул, он там был… Говорит, княжич ему кровь пустил! Радиму! Тот сам бой остановил и победу признал!

Дуняша ахнула и прижала руки к губам.

— Не может быть… Как? Он же еле на ногах стоял еще недавно.

— Колдовство, — убежденно прошептала Анна, понижая голос. — Это все тот новый поваренок, Алексей. Говорят, он ему какое-то зелье дал. Такое, что княжич стал быстрее ветра и сильнее медведя.

— Тише ты, дура! — одернула ее старшая кухарка Аграфена, проходившая мимо с охапкой чистого белья. — Услышит кто, так языков лишитесь обе. Не ваше это дело, в княжеские игры лезть.

Девушки испуганно замолчали, но было поздно. Слух уже пошел гулять по крепости, обрастая самыми невероятными подробностями.

В другом конце зала, у дверей, ведущих в покои лекарей, ученик Демьяна со страхом смотрел на своего учителя. Седобородый лекарь только что вернулся с ристалища, и его лицо было темнее грозовой тучи. Он с такой силой сжимал свой резной посох, что костяшки побелели.

— Шарлатан… — проскрежетал он сквозь зубы так тихо, что его едва расслышал только ученик. — Отравил разум княжича своим колдовским варевом… Ничего. Отец-князь не слепой. Он еще увидит правду. Я докажу им… всем докажу…

Он резко развернулся и, стуча посохом, скрылся в своих покоях, оставив за собой шлейф бессильной ярости.

* * *

Мы вернулись в покои княжича в полном молчании. За нами закрылась дверь, отрезая гул и перешептывания, все еще доносившиеся со двора. Атмосфера была странной. В воздухе не было ни радости триумфа, ни облегчения. Вместо этого он был заряжен деловым, сосредоточенным напряжением, как в моей старой кухне перед началом самой сложной вечерней службы. Мы не победили, лишь получили право работать дальше.

Ярослав, тяжело дыша, опустился в кресло. Я поставил перед ним кувшин с чистой водой. Он жадно выпил целую кружку. Его дыхание немного выровнялось.

— Рассказывайте, княжич, — сказал я, и мой голос прозвучал в тишине комнаты непривычно громко. — Мне нужно знать все. В деталях.

Он удивленно поднял на меня глаза.

— Что рассказывать? Ты и сам все видел.

— Я видел то, что было снаружи, — возразил я. — Мне нужно знать, что было внутри. Где вы чувствовали преимущество? В какой момент было сложнее всего? Насколько сильным был удар Радима? Каждое ощущение, каждая мелочь имеет значение для составления нового плана.

Ярослав нахмурился, погружаясь в воспоминания. Он говорил медленно, подбирая слова, пытаясь описать то, что сам еще не до конца понял.

— Сначала был… покой. Когда он бросился на меня, я не почувствовал страха. Только спокойствие. Все чувства обострились, как ты и говорил. Я видел его меч, видел его глаза и не думал, что делать. Тело двигалось само, выполняя тот самый «блок-шаг», который я учил последние дни.

— Сила ударов? — настойчиво спросил я.

— Первые — почти не почувствовал. Как будто палкой стучат, но потом… он начал бить сильнее. Последний удар, перед тем как я его достал, был тяжелым. От него рука онемела до самого плеча. Если бы таких ударов было еще пять или шесть, то я мог бы не сдюжить.

Я слушал и кивал, мой мозг жадно впитывал и анализировал информацию. Тактика сработала, но у нее был предел. Защита оказалась энергозатратной. Против такого же быстрого, но более сильного противника она бы не выдержала.

— Хорошо. Это важно, — сказал я. — А теперь, княжич, не двигайтесь. Мне нужно проверить, как бой отразился на вашем теле.

Он с любопытством посмотрел на меня, но подчинился. Я подошел ближе и сфокусировался, активируя свой дар.

[Анализ Статуса]

Голубое окно вспыхнуло передо мной, но теперь оно было заполнено новыми, тревожными строками.

Имя: Ярослав Соколов

Статус: Истощение после боя

Уровень: 12

Жива: 11/25 (Резкий расход энергии)

Сила: 12

Выносливость: 5/11 (Критическое истощение!)

Ловкость: 10

Активные эффекты: [Ясный Взор (остаточное, 1 час)], [Адреналиновый отклик (затухающий)]

Негативные эффекты: [Мышечная усталость (средняя)], [Перенапряжение сухожилий (легкое)]

Я похолодел, глядя на цифру выносливости. Пять из одиннадцати. Почти весь его запас был сожжен за эти несколько минут боя. Глухая оборона, постоянные смещения и блоки оказались невероятно затратными. Ярослав продержался на пределе, на силе воли и на эффектах моего эликсира. Против Радима этого хватило, но дуэль с Морозовым будет дольше и жестче. Княжич не выдержит.

Я мысленно закрыл окно анализа. Теперь у меня была полная картина не только того, что произошло на ристалище, но и того, что случилось внутри тела Ярослава. Знал наши сильные стороны и наши критические уязвимости.

— Ваша защитная тактика была безупречна, княжич, — сказал я, и это была чистая правда. — Но она требует слишком много сил. Мы не можем использовать ее в настоящем поединке.

Ярослав нахмурился.

— Но что тогда?

— Новая стратегия, — в моей голове уже начали рождаться контуры нового, еще более дерзкого плана. — Но сначала — восстановление.