Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

3/4 Весьма польщен. Прошу покорно. Чем могу служить? — Умные, усталые глаза пытливо глядят на нас.

3/4 Вы знаете, профессор, кто я?

3/4 Знаю, господин Путилин. Вы тот, который творит чудеса в области сыска.

3/4 Спасибо на добром слове. А это мой верный доктор. Я при­ехал... Впрочем, скажите, вы слышали о фантастическом привидении, пугающем Москву?

3/4 На Сухаревой башне?

3/4 Да.

3/4 Слышал. Хотя я живу в особом царстве, весь уйдя в мои печаль­ные обязанности помогать несчастным страдальцам, но я не совсем от­решен и от иного мира. Слухи о каком-то привидении достигли и до меня.

3/4 Я приехал раскрыть это дело. Скажите, у вас исчез душевно­больной Николай Петрович Яновский?

3/4 Да.

3/4 Он — отставной офицер, не так ли?

3/4 Да. А вы откуда же все это знаете, ваше превосходительство? Директор-профессор с любопытством поглядел на Путилина.

3/4 Это все равно. Впрочем, вы ведь заявили об этом сыскному от­делению. Теперь мне гораздо важнее и интереснее узнать от вас ха­рактер заболевания вашего бежавшего пациента. Будьте добры, про­фессор, дать мне точные сведения, какой формой помешательства страдал Яновский.

3/4 Тихий, безнадежный хроник... Mania grandiosa... мания вели­чия... отчасти и mania persecutionis... мания преследования. Да вот история его болезни.

Старший врач и директор страшного «желтого» дома достал тол­стую тетрадь, испещренную знакомыми пометками, и углубился в нее.

3/4 Доставлен год тому назад теткой. Женат. Жена бросила его, бе­жала... Сначала был помещен в 1-е отделение,как страдающий припад­ками буйного умопомешательства. Потом улучшение, довольно резкий поворот к улучшению. Надежда на выздоровление. Перевод во 2-е отде­ление и... переход к неизлечимости.

Директор долго еще продолжал знакомить Путилина с описанием болезни несчастного офицера.

Я не привожу здесь в подробностях всех медицинских определе­ний, так как это неинтересно.

3/4 Вы, профессор, конечно, обращали внимание на особенности проявления той или иной мании бежавшего Яновского?

3/4 Разумеется.

3/4 Вы помните их?

3/4 Помню. У нас, психиатров, хорошая память.

3/4 Сколько я знаю, — продолжал свой допрос Путилин, — почти все сумасшедшие имеют свою исходную, отправнуюточку помеша­тельства. Так?

3/4 Так.

3/4 Они проявляют хоть в чем-нибудь свою страсть, свою склон­ность к тому, о чем порой здоровые мечтали?

3/4 Совершенно верно.

3/4 Так вот, не замечали ли вы в Яновском особой привязанности к чему-либо? Мне это очень важно знать.

Не только я, но и про­фессор-психиатр с удивлением и искренним восхищением глядели на знаменитого сыщика.

Откуда у него такая красота острого анализа, острого мышления в предмете, для него, очевидно, совершенно чуждом?

3/4 Изволите видеть, — начал директор «желтого» дома. — Янов­ский, по-видимому, очень сильно увлекался...

3/4 Легендарной историей? — быстро спросил Путилин.

Психиатр откинулся на спинку кресла.

3/4 Вы... вы и это знаете?

3/4 Я вывожу свою «кривую». Простите, профессор, этого вы, впро­чем, не знаете.

3/4 Однако слава о вас идет недаром. Вы прозорливый, господин Путилин. Ну-с, совершенно верно. Яновский страшно любил расска­зывать о легендах. Так, однажды он меня спросил: «Верите ли вы, профессор, в заповедную тайну Жигулевских гор, тех Жигулей, где пировал Стенька Разин со своими удалыми молодцами?» Я ответил то, что подсказывала мне моя наука, мой опыт, мой метод.

3/4 А еще, случайно, вам не приходилось слышать от негокаких-нибудь легенд?

3/4 Нет, не упомню.

Путилин встал и протянул директору какой-то крошечный лос­куток.

3/4 Идя к вам, я, преодолевая сильнейший страх, какой питаю к помешанным, внимательно вглядывался в халаты ваших больных. Скажите, профессор, такая материя идет на халаты у вас?

Директор всмотрелся в крошечный лоскуток и уверенно ответил:

3/4 Да. Именно такая.

3/4 Ну, вот и все. Простите, что побеспокоил вас. У вас ведь и так дел много.

Известный психиатр с чувством пожал руку Путилину.

3/4 Я счастлив был познакомиться с таким замечательным челове­ком, как вы, господин Путилин. Прошу верить, ваше превосходительство, что сегодняшний день останется у меня надолго в памяти.

Путилин стал расспрашивать профессора о наружности Яновского.

Мы вышли из страшного дома. До нас долетали безумный хохот, стоны, вой, взвизгивания, про­клятия.

В ПОИСКАХ ЗА ТЕЛЕСНОЙ ОБОЛОЧКОЙ ДУХА-ПРИЗРАКА

На обратном пути от сумасшедшего дома Путилин задумчиво си­дел в коляске.

3/4 Ты, кажется, можешь быть доволен, Иван Дмитриевич?

3/4 Почему?

3/4 Насколько я понял, ты напал на след.

3/4 Этого, увы, еще мало, доктор. Мало напасть, надо найти. И по­том для меня ясна одна деталь. Однако попытаемся.

В номере «Лоскутной» нас ожидал В.

3/4 Я заехал узнать, Иван Дмитриевич, не потребуются ли вам мои агенты.

3/4 Спасибо, но в настоящую минуту они мне не нужны. Мне при­дется воспользоваться их услугами, но несколько позже.

3/4 Вы что-нибудь узнали?

3/4 Ничего.

В. недоверчиво поглядел на Путилина.

Разговор перешел на другие темы.

— Скажите, коллега, какие у вас в Москве есть костюмерные за­ведения-мастерские? — вдруг неожиданно спросил Путилин. — Я, как петербуржец, этого не могу знать...

В., польщенный обращением Путилина к его, В. помощи, ожи­вился.

3/4 Костюмерная мастерская Пинягина, такая же мастерская Ла-шеева. Есть еще несколько.

3/4 Это крупнейшие?

3/4 Да.

3/4 Где находится Пинягина?

3/4 Большая Дмитровка, здание Дворянского собрания.

3/4 А Лашеева?

3/4 Газетный переулок....

3/4 Так, так... Вы ожидайте меня, коллега, под вечер. Может быть, вместе будем работать.

...Зеркальные окна. Вход между колонн — и сразу помещение, производящее впечатление чрезвычайно любопытное.

Всюду — всевозможнейшие костюмы, сверкающие золотом, серебром. Вот стоит римский воин: блестящие латы, горделивый шлем, короткие штаны, широкий меч и круглый щит. Все это надето на манекен. Перед вами воссоздается картина железного непобедимого воина античного великого Рима. Рядом с центурионом-легионером — изящная, изнеженная фигура французского маркиза времен вели­колепных Людовиков... Там, дальше, — испанские гранды, венециан­ские дожи, русские бояре, гугеноты, монахи, пейзане и герцогские мантии. Какая поразительная смесь лиц, эпох, народов! Каски, шле­мы, плащи, береты, треуголки, колпаки, кокошники, короны и кики, ленты, звезды. Вот вам вся история чуть не с сотворения мира! Исто­рия наглядная в море красок одежд. Это знаменитая костюмерная Пинягина.