Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

— То есть не я ли утащил твоего скелета? Благодарю покорно! Во-первых, я не отлучался отсюда, во-вторых, твой Никифор ясно тебе объяснил, что в твою квартиру никто, буквально никто не являлся, а в-третьих, на что мне твое гнусное пугало? Я и у тебя-то его видеть не мог...

— Так что же все это означает? — пробормотал я, окончательно сбитый с толку.

— Придется расследовать это дело.

— Ты, конечно, Иван Дмитриевич, возьмешься за него?

По кабинету пронесся тихий смех Путилина.

— Что ты смеешься?

— Да как же не смеяться, милый доктор: дело дошло до того, что в числе моих клиентов очутился уж и ты!.. Помилуй Бог, какая прелесть!

— Когда же ты думаешь приступить, Иван Дмитриевич, к розыску?

— Не ранее, как мы вернемся с границы. Надо сначала покончить с этим делом, если мне удастся.

— А ты вывел свою кривую?

— Не совсем. Я ее только вывожу. Ну, поезжай домой, не волнуйся, не кипятись. До сих пор я удачно разыскивал живых людей, теперь мне предстоит отыскать мертвеца-скелета. Авось счастье улыбнется мне и тут! Спокойной ночи! Я должен еще поработать.

В ПУТИ

Мы выехали на другой день вечером.

Путилин был в отличнейшем расположении духа, шутил, смеялся.

Мы комфортабельно расположились вкупе первого класса.

Путилин вез с собой чемодан довольно порядочного размера.

— Что это ты, Иван Дмитриевич, с таким изрядным багажом? — спросил я.

— Разве ты находишь этот чемодан таким большим? — вопросом на вопрос ответил Путилин, улы­баясь.

— Да, он вместительный.

— А между тем, доктор, посмотри, какой он легкий.

— Что же ты везешь в нем, Иван Дмитриевич? Уж не мантию ли антихриста, в которой ты фигурировал несколько раз?

— О, нет! Ты не угадал, доктор...

— Это дело вообще обойдется без переодеваний?

— Без каких бы то ни было.

Я с искренним изумлением глядел на моего талантливейшего друга.

«Что за поразительная способность у этого удивительного человека предвидеть все наперед! То, что для всех — тьма египетская, для него — совершенно открытая книга, в которой, он читает мудреные иероглифы также ясно, сво­бодно, как простые буквы!» — проносилось у меня в голове.

Я не вытерпел и приступил к Путилину:

— Скажи, Иван Дмитриевич, неужели это дело с контрабандным провозом драгоценностей выяснено уже тобой?

— Более или менее — да.

— Это непостижимо! Откуда же ты добыл хоть какие-нибудь указания, данные? Насколько мне известно, у тебя нет никакого другого материала, кроме сведений, искусно добытых тобой от ювелира Д.?

— Совершенно верно. Ничего кроме этого, — невозму­тимо ответил Путилин.

— Но что же положительного ты приобрел их этихсведений? Правда, ты установил, что два лица действи­тельно провозят из-за границы драгоценности и по сходной цене сбывают их в Петербурге. Но и только. Ты не знаешь их имен, их наружности, потому что к Д. они могли являться загримированными. Так ведь?

—— Допустим, что так... Дальше что?

— А ты ведь идешь, как я предчувствую, для того, чтобы поймать контрабандистов с поличным... Как же ты их узнаешь в той суетливо торопящейся толпе, какая обыкновенно бывает при осмотре багажа в таможне?

— Попытаюсь, — уклончиво ответил Путилин.

— А если они будут перегримированы? Ты, допустим, знаешь, что еврей-контрабандист, судя по описаниям Д., такой-то наружности. Ты выслеживаешь это лицо в толпе пассажиров — и вдруг такого лица не нахо­дится.

— Дельное замечание, — улыбнулся Путилин.

— Не правда ли? — обрадовался я, польщенный одобрением моего великого друга.

— О, да, да! Очень дельное замечание! — повторил Пу­тилин.

— Что же в таком случае ты можешь предпринять!

И я торжествующе поглядел на моего друга. Он сделал печальную физиономию.

— Что я предприму тогда? Только одно: признаю себя побежденным.

— Ты?!

— Я.

— Ты шутишь?

— Ничего подобного. Против рожна не попрешь, милый доктор!

— Я не хочу верить этому, Иван Дмитриевич. Мне сдается...

— Что?

— Что ты хитришь со мной.

— Почему ты полагаешь?

— По твоему веселому, спокойному виду... О, я изучил тебя в совершенстве, Иван Дмитриевич. Если бы ты сомневался в успехе...

— Я был бы беспокойнее? Увы, доктор, ты все-таки меня плохо знаешь... Разве ты не замечал, что я, как раз наоборот, не теряю бодрости, веселости накануне серьезных генеральных сражений?

— Это правда, — пробормотал я.

— Видишь ли: это дело не страшное, но весьма инте­ресное позаданию :мне дали вежливый приказ решить уравнение не с двумя неизвестными, а... совсем без неизвестных. Помилуй Бог, я люблю решать такие задачи!

Путилин вынул из бумажника «кабалистическую» за­писку еврея и подал мне:

— Разгадай ее, доктор. Попытайся.

Я отрицательно покачал головой.

— Как и раньше, так и теперь я чувствую себя бессильным понять что-либо в этих надписях.

— Досадно! — усмехнулся Путилин. — Я думал, что ты мне поможешь..

— Я? Я могу помочь тебе?! Да разве я — Путилин?

— Но зато ты — доктор. Однако довольно об этом. Предоставим событиям их естественный ход. Победа или поражение — мы увидим это очень скоро. А, кстати: что с твоим пропавшим скелетом? Не нашелся он?

— Помилуй, Иван Дмитриевич, как же он мог найтись, раз его украли каким-то непостижимым образом? Знаешь, всю вчерашнюю ночь я провел в полусне, с револьвером под подушкой.

— Чего же ты боялся?

— Нового явления непрошеных грабителей. Для меня совершенно ясно, что моего приятеля утащили...

— Бедный доктор, я сочувствую тебе: лишиться дру­га юности — это нелегко!

Курьерский поезд быстро мчал нас вперед, прибли­жая с каждой минутой к конечной цели нашего путешествия — к границе.

Путилин спал богатырским сном.

Уже после Варшавы он вдруг обратился ко мне:

— А я все-таки постараюсь разыскать твоего приятеля-скелета!

— Сделай милость, Иван Дмитриевич! — воскликнул я.

НА ГРАНИЦЕ. НЕЖДАННЫЙ РЕВИЗОР