Шелест. Том 2
Шрифт:
Вайлет побледнела, сжав кулачки.
– Потому что это не слишком приятные воспоминания, – глухо ответил Луис.
– Понимаю, – протянула женщина, с неподдельным интересом рассматривая гостей. – Следуйте за мной.
Библиотека оказалась не просто большой, а огромной. Одну стену полностью занимали высокие стеллажи с книгами, на противоположной располагался камин, около которого в долгие зимние вечера можно, уютно расположившись в одно из стоявших полукругом кресел, самозабвенно предаться чтению. Три филенчатых окна выходили в заброшенный сад. За густым переплетением сухих ветвей и разросшихся кустарников скрывался прекрасный
Маленькая сгорбленная фигурка, с накинутым на ноги пледом, сидела в кресле. Несколько пухлых томов лежали на невысоком, полированном столике, в центре которого, рисуя яркий кружок на гладкой поверхности, стоял светильник на янтарной голубой ножке в форме греческой амфоры с ярко-оранжевым абажуром из прозрачного стекла. Профессор задумчиво листал книгу, лежащую на коленях. Услышав звук шагов, он поднял седую голову, близоруко щурясь.
– Луис, Вайлет, рад вас видеть, – радостно воскликнул он, убирая с колен книгу, так словно они расстались только вчера.
– Проезжали мимо и не могли не навестить вас, – улыбнулась девушка, протягивая руку для рукопожатия. – Вижу, вы неизменны привычкам.
– О, моя библиотека. Жалкая подобия той, что осталось, – протянула профессор, с грустью окидывая стеллажи. – Бесценные труды, великие книги все пропало, все сгорело в Файерлейке!
Вайлет отвернулась, глянув на стройные ряды книг. Луис опустился в кресло напротив профессора, внимательно всматриваясь в испещренное морщинами лицо. Чрезмерный темперамент, которым был наделен Макдилан, исчез. Перед ними предстал старый больной изможденный человек, отрадой которого были лишь книги. Единственное, что не могло покинуть его, оставить одного.
Это было грустно. Грустно видеть одинокого старика, в глазах которого продолжала жить надежда на скорое возвращение любимого племянника. Ведь Томми оживит уснувший дом и принесет перемены, которые так ему необходимы. От этого стало не по себе. Вот почему Ви продолжала разглядывать ряды книг, скрывая от всех выражения лица.
– Надеюсь, вы не слишком торопитесь. Я хотел, чтобы вы остались на день благодарения. Задержались в моем доме как можно дольше. Я познакомил бы вас с работами Фюссли и Теодора Холста, а еще у меня есть отличная коллекция Уильяма Блейка и Ричарда Дадда. Это впечатляет. Викторианская школа живописи одна из признанных в мире. Сказочная живопись второй половины девятнадцатого века!
Вайлет, деточка, ведь, правда? Вы останетесь? А запеченная индейка миссис Пиппы просто не оставит вас равнодушными, клубничный пирог «Солнечное утро» просто объеденье. Вообще-то миссис Пиппа вовсе не миссис, а мисс, но она обижается, когда я говорю это – ведь девушке уже шестой десяток
Вайлет наконец-то повернулась, встретившись взглядом с профессором, чьи грустные, горящие мольбой глаза не могли не задеть ее сердце.
– Конечно. У нас есть в запасе три дня, если мы вас не затрудним.
– Ну, что вы, – радостно вскинул руками Макдилан. – Какое счастье! Наконец-то у меня будет возможность поговорить о том… о том, что произошло. Видите ли, итог не за горами и я взялся за написание мемуаров. Конечно же, вам они покажутся не слишком-то интересными и даже, может быть, скучными, но с научной точки
зрения, учитывая теорию Фрейда и законы психологии…– Профессор, вы увлеклись, – засмеялся Луис.
– Да, конечно, извините. Со мной такое случается. Я так рад, что с вами все в порядке! – В уголках мудрых глаз появились слезы. – Это было так неожиданно, хотя мэра и шерифа неоднократно предупреждали о возможном извержении, но… Люди склонны верить лишь в собственную глупость.
– Кто предупреждал? – Луис покосился в сторону Вайлет, пытаясь мгновенно прекратить разговор, если заметит появление «опасных признаков» – как он называл то состояние, в которое погружалась Вайлет, стоило лишь напомнить о трагедии Файерлейка, о Джеке. Он не желал возращения мучительной душевной болезни, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не желал культивировать ту месть, которую она вынашивала в себе, и которая грозила разразиться бедой, когда придет ее время. Он видел в ее глазах полное отсутствие страха за собственную жизнь и равнодушие к собственной судьбе, только ему не все равно.
– Ученые конечно, – вздохнул профессор. – Такое рано или поздно произошло бы. Город необходимо было перенести, но упрямство Афении, мистера Керлина и шерифа Гордона просто не поддается анализу. Упрямство, наравне с безумием и одержимостью. Конечно «Красное озеро» приносило колоссальный доход в казну, и туризм был одним из перспектив дальнейшего развития города, но это была мина замедленного действия. Мой друг Хорхе даже встречался по этому поводу с мистером Керлином, конечно уже после дружественного объединения, – поспешил добавить Макдилан, заметив их недоуменные лица.
– Катано? – Прошептала Вайлет. Луис тут же протянул руку и сжал маленькую ладошку.
– Да, я всегда поддерживал отношения с ГриндБэй, даже во время этой нелепой холодной войны – большую глупость и выдумать нельзя, – он фыркнул, машинально поправив очки, которые сползли к самому носу. – Придерживаться старой легенды, верить в пророчество! Многие в городе были им одержимы. Я никогда не мог понять – почему? Даже молодые, даже ваш друг Джек, с которым мы не раз об этом беседовали.
Луис почувствовал, как задрожала рука девушки.
– Вы сказали, Хорхе? – С нажимом на последнем слове произнес он.
– Да-да, – протянул старик. – Милый, добрый друг. Я так любил наши частые споры. Он полностью отрицал рационализм, пытаясь доказать мне существование другого, неизведанного мира. Религиозные аспекты жизни в ГриндБэй настолько глубоки и я даже бы сказал, фанатизм их убеждений всегда вводил меня в некое изумление. Хорхе был убежден на сто процентов в своей правоте, глубокомысленно изрекая туманные гипотезы об образовании кратера. Мне всегда нравился индейский фольклор, но здесь было что-то совсем другое, я сказал бы, что-то зловещее.
– Что вы имеете в виду? – Прошептала Вайлет.
– О, это только мои заключения, – рассеянно изрек профессор, рассматривая обложку лежащей рядом книги. – Я думаю, они будут для вас совсем неинтересны.
– Хорхе умер, – неожиданно резко ответила Вайлет. Макдилан поднял на нее глаза. Слезы в глубине глаз высохли.
– Все рано или поздно умирают, девочка. Хорхе прожил достаточно долго, чтобы быть к этому готовым. Но, конечно же, это не уменьшает той скорби, которую я сейчас испытываю. Мне очень его не достает. По крайней мере, он умер у себя в постели, в окружении близких людей.