Шепот Земли и молчание Неба. Этнографические этюды о традиционных народных верованиях

Сам дуализм философского истолкования причин и следствий явился уже почвой для будущего появления как атеистических идей, так и религиозных в мистико-алхимической форме, которую проповедовали и в средневековом Китае, и в средневековой Европе. И все-таки наиболее законченно, как бы статусно оформлено выглядят толкования, опирающиеся на признание дуализма мира, явлений природы и общества в китайской натурфилософии ян-инь, ставшей базой и этико-моралистического и политического учения Конфуция, и философско-религиозного даосизма, и тем более концепций, персонифицирующих природные явления, проявлявших себя в культах предков — хозяев местности чэнхуанов.

В основе идей философии ян-инь лежит представление, что естественно-очевидное взаимодействие первооснов ян — мужского начала и инь — женского начала породило Небо и Землю, пять исходных элементов, а затем на их основе — и все сущее, все существующее в мире.

Мир, Вселенная не какая-нибудь абстракция, а очевидное бытие, нечто явно материальное. Основатель философской школы даосизма Ли Эр, известный по китайским канонам как Лао-цзы — старец-философ (по легенде Лао-цзы родился лысым стариком значительно раньше Конфуция), назовет это материальное бытие дао, состоящее из известной столь же давно исходной субстанции ци.

Ян и Инь. Образ Солнца (мужской) — Ян и образ Луны (женский) — Инь

Ци комментаторы китайской литературно-философской классики в самом Китае и за его пределами понимали как некое определение идеалистического понятия «дух», их противники называли ци «эфиром», хотя и эфемерной, но все-таки материальной в своей сути частью мироздания. Древние материалисты, как и материалисты средневековья, воспринимали ци как обозначение первоматерии. Ян-инь в древнекитайской натурфилософии является дуалистической первоосновой, порожденной движением ян, когда движение зародилось, а инь, когда оно достигло крайних пределов.

От движения родилось Небо, а Земля — от покоя. Все существующее — производное от движения и покоя, как самого истинного пути Неба и Земли. Именно таким путем выражает себя материальное существование дао.

В китайской натурфилософии дао — закономерность проявления ци и, будучи началом сущего и сущности, понимается как объективная и абсолютная истина. Отсюда и возникли мистические социально-политические представления о том, что беды и несчастья людей — всего лишь ненужные вмешательства их самих и их правителей в естественные проявления дао. Даоская философия породила концепцию возвращения в природу, прекращения суетности социальных действий. Эти принципы с необыкновенной легкостью перешли от философского даосизма в даоскую религию, когда она начала оформляться под влиянием буддизма, закреплявшегося на китайской почве в середине I тысячелетия нашей эры. Первоначальная натурфилософия оказалась вполне совместимой с позднейшей откровенной мистикой и алхимией, поисками эликсира бессмертия.

И все же натурфилософские идеи древних не могли не отразиться на критических взглядах относительно богов, духов и самих религий.

Древнее учение логично строит первые пять элементов мироздания — земля, дерево, металл, огонь и вода. Сами первоэлементы в постоянном взаимодействии сменяют друг друга. Землю сменяет дерево, дерево сменяет металл, металл сменяет огонь, а огонь — вода. Такая констатация хотя и глубокомысленна, но не наглядна, и тогда определяется, подсказывается их взаимозависимость: вода тушит огонь, огонь плавит металл, металл рубит дерево, дерево растет на земле, земля порождает воды — и так с самого начала все логично, все разумно. Замена одного первоэлемента другим порождает, думали древние, и смену в природе, а если сопоставить такую смену с расположением планет на небосклоне да подметить связь смены в природе с расположением той или иной планеты, то можно допустить планетарное управление природными преобразованиями.

Отсюда возникли как вполне вероятные связи Юпитера с деревом, восточной стороной света, с зеленым цветом и весной; соответствующими Марсу оказались огонь, олицетворяющий юг, красный цвет в природе и лето; Сатурну — Земля, центр мироздания, желтый цвет (вспомните желтую землю долины Желтой реки — место возникновения китайской земледельческой цивилизации, выражавшей себя эгоцентрически) и время года между летом и осенью; Венера олицетворяла металл, западную часть света, белый цвет и осеннее время года; и, наконец, воде соответствовал. Меркурий, символизировавший север, черный цвет и зиму.

Разве увидели вы что-то несуразное в этих цепочках связи планет, первоэлементов, цветов, сторон света, времен года? На самом деле нет. Вполне вероятно. Да, подобное можно встретить в самой действительности!

А разве не имело реального значения для традиционного земледельца местоположение его поля, жилища? Конечно, имело. Это и порождало представления о географии места, «счастливого» или «несчастливого» для человека, его потомства и даже всей страны.

Считалось, что если места для жилья и кладбища предков выбраны удачно, то человеку и его потомству не грозит несчастье. Если же, напротив, отдельного человека или всю страну преследуют беды и несчастья, значит, нужно срочно менять месторасположение. Несчастьем для человека и страны прежде всего являются неурожаи, засухи и наводнения, неудачные войны, эпидемии.

Если конфуцианство выделяло как высшую моральную и духовную силу общества Небо, а в натурфилософии Небо — проявление силы ян, то в геомантике самое значимое — Земля, олицетворяющая и силу инь, и один из первоэлементов, и материнское начало, стоящее у истоков жизни. Поэтому наиболее благоприятным местом поселения и живых и мертвых следовало считать те пространства, где пребывают наибольшие жизненные силы. Чтобы жизненные силы не рассеивались, важно на выбранной территории иметь холм или горы, способные собрать в себя перемещающиеся по земле жизненные силы, нужны и струящиеся воды, которые способны предотвратить исчезновение таких жизненных сил, таящихся в недрах земли.

Геомантика, ко всему прочему, предлагала самим людям скорректировать недостатки географии обитания. Так, если склоны холма или горы не удовлетворяют требованиям благоприятного обитания, а бегущие по ним ручьи от заиления меняют русло, то можно (и нужно) провести земляные работы — срезать склоны, очистить русла. А если на плоскости вообще нет никаких возвышенностей, то можно их компенсировать сооружением пагод и кумирен.

Народная традиция предполагала не только вольное и рациональное обращение с духами, она еще и разрешала вносить исправления в саму мать-природу ради обеспечения благополучия людям, жизненной удачи им самим и их потомкам. Основанием таких возможностей человека являлись его опыт и огромные, хотя и примитивные, практические знания об окружающей природе, о ее реальных возможностях и даже о взаимосвязях в ней, а также мудрое проникновение в тайны социального бытия на основании здравого смысла.

Весьма примечательны два случая, касающиеся ниспровержения богов, происшедшие во времена, разделенные веками и огромными расстояниями. Первый, происшедший в конце XVIII — начале XIX века на Гавайях, куда прибыл с благой миссионерской целью обращения в христианство туземцев некий немецкий пастор. Заинтересованный в контактах с белыми, умнейший правитель гавайского королевства знаменитый Камеамеа Первый не склонен был, однако, лишать своих подданных их традиционных богов и верований. Надоедливому пастору Камеамеа однажды сказал:

— Хорошо, и я, и весь мой народ будут признавать твоего бога, чужестранец, если ты поднимешься на вершину горы Мануа-Лоа, попросишь своего бога даровать тебе силу и умение, бросишься с вершины и останешься целым и невредимым. Иди на гору и проси своего бога, а я буду тебя ждать здесь, у подножия.

Смущенный пастор сказал:

— Нет, такого мой бог не может сотворить, но ведь и твой не может!

— А я ведь и не говорю, что мой бог лучше твоего, — с усмешкой сказал Камеамеа Первый и гордо откинул красивую, бронзовую от вечного загара голову.