'Шерхан' ложится на дно

–  В том-то все и дело, что нет его в городе.

А железо нужно ковать, пока.., сам понимаешь.

Кроме того, есть еще одно обстоятельство, которое, как мне кажется, ближе тебе, чем этим спецам по угону.

–  Это какое такое обстоятельство?

–  Я думаю, ты сам догадаешься, когда я назову тебе имя моего клиента.

–  Я его знаю?

–  Сейчас проверим. Зовут его Котов Василий Владимирович.

Даже не отрывая взгляда от дороги, Крылов почувствовал, что испытующий взгляд капитана Иванова внимательно оценивает его собственную скромную персону.

–  Вот оно что, - наконец задумчиво отметил капитан, не оставляя сомнений в том, что имя нового клиента фирмы "Шерхан" ему действительно известно.

Собеседники опять замолчали. Парень с девицей, сидевшие на заднем сиденье, тихонько шептались о чем-то своем, время от времени сдавленно подхихикивая.

–  Ну и что же ты от меня хочешь? - наконец напрямую спросил Иванов.

–  Да ничего особенного, - пожал плечами Крылов. - Просто, насколько мне известке, этот угон связан с убийством двух милиционеров. И я хотел заранее тебя предупредить, что мы можем как-нибудь пересечься в этом деле.

Чтобы вы не удивлялись и не злились на то, что я болтаюсь у вас под ногами.

–  А ты не болтайся, - буркнул Иванов. - И вообще, ты не имеешь права соваться в такое серьезное дело, как расследование убийства. Да ладно бы просто убийство, а то ведь убили двух милиционеров.

–  Я не расследую убийство, - спокойно возразил Крылов. - Я ищу пропавшую машину.

Это ведь не запрещено?

Вместо ответа Крылов услышал лишь сердитое сопение своего собеседника. Он чем-то был явно недоволен.

–  Потом, может случиться так, что, разыскивая машину, я получу какую-то информацию, которая вам может быть интересна. Правильно?

–  Сергей, не строй из себя дурачка, не надо.

Ты прекрасно понимаешь, что нам будет интересна любая информация, касающаяся угнанной машины. По той простой причине, что этот угон и убийство - одно и то же, по сути, дело.

Мало того, укрытие такой информации - уголовное преступление.

–  Леша, не надо меня пугать. Я не вчера родился. И потом, ты ломишься в открытую дверь.

–  В какую это дверь?

–  Я не собираюсь от тебя что-то скрывать.

Наоборот, я сам, заметь, сам предлагаю тебе свое содействие...

–  Знаю я, куда ты клонишь.

–  И куда же, по-твоему?

–  Ты мне сейчас предложишь джентльменское соглашение, по которому мы с тобой будем обмениваться полученной в ходе расследования информацией. Так?

–  Я этого не говорил, но если ты считаешь, что это может принести пользу, то я не против.

–  Как это любезно с твоей стороны. Только этому - не бывать.

–  Почему, если не секрет?

–  Во-первых, честно говоря, я не верю, что нам от тебя может быть какая-то реальная польза. Наши возможности просто несопоставимы.

Особенно в том, что касается этого дела. Ты себе даже представить не можешь, какие силы брошены на его расследование...

–  Очень даже представляю, - недовольно буркнул Крылов, - даже машин на всех не хватает. Вози тут вас, дармоедов.

–  А во-вторых, - продолжал Иванов, стоически игнорируя замечание собеседника, тем более обидное, что на данный момент оно было абсолютно справедливо, - расследование ведет, как ты сам, наверное, догадываешься, прокуратура. Я - мелкая сошка. И за разглашение секретной информации...

–  Я же тебя не прошу секреты раскрывать, - прервал его Крылов. - Меня не интересуют методы и источники получения информации.

–  А что тебя интересует?

–  Вот представь себе, допустим, сложилась следующая ситуация. В этом гаражном кооперативе уже случались кражи машин при сходных обстоятельствах...

–  Чего тут допускать. Конечно, случались.

Что, мы не знаем, что ли?

–  Естественно, возникает подозрение, что грабителей наводит кто-то из членов кооператива...

–  Вполне возможный вариант. Мы его отрабатываем.

–  Ну и?..

–  Что, собственно, - и?

–  Каков результат?

–  Пока никакого. Прошлые-то кражи ведь тоже не были раскрыты.

–  А теперь представь себе, что мне становится известно имя человека, которого члены кооператива подозревают в наводке.

–  А чего же они нам про него не говорят?

–  А-а, это отдельный вопрос. Потому что не доверяют. При всех ваших огромных возможностях у вас есть и огромный же недостаток.

Люди боятся с вами связываться.

–  Это еще почему?

–  Ну, в общем потому, что вам на них наплевать. Вам лишь бы отчетность была в порядке...

–  Не надо обобщать.

–  Хорошо, не будем. В данном конкретном случае люди боятся делиться с вами подозрениями, потому что подозрения - еще не факт. Вы кашу заварите, а они ее будут потом расхлебывать. Кому охота наживать себе неприятности?

–  А тебе почему доверяют?

–  А потому что я не вызову подозреваемого повесткой и не скажу, что вот твой сосед на тебя пальцем показал. Так что давай, браток, признавайся. А то хуже будет. Потом, у меня тоже есть свои секретные способы получения информации.

В этот момент Крылов вспомнил "Смирновскую можжевеловую".

–  Хорошо. Я тебя понял. К чему ты клонишь?

–  Допустим, я назову имя. Это тебе интересно?

–  Допустим.

–  Ты своими секретными методами проводишь проверку, а потом мне сообщаешь ее результаты. Кому от этого будет плохо?

–  Допустим, никому.

–  Правильно. Значит, мы договорились?

–  По этому пункту - да.

–  Лиха беда - начало. Но сам принцип-то ведь неплох? Согласись.

–  Посмотрим, - уклончиво ответил Иванов.

Однако лед, как надеялся Крылов, все-таки тронулся.

–  Тогда записывай: Кирилл Сидякин и Константин Потемкин. Если что-нибудь прояснится, звякни мне в "Шерхан". А если меня не будет, наговори на автоответчик, - добавил Крылов, вспомнив о невыполненном пока поручении шефа.

–  Кто они такие?

–  Первый какой-то бандит. Рэкетирствует, по моим данным, на вещевом рынке на стадионе.

–  А второй?

–  Этот твой бывший коллега. Кажется, имел чин лейтенанта. Сейчас служит в каком-то охранном предприятии.